меня остудило, из глаз пропала чернота.

— Они меня подстрелили! — возмущался второй бандит.

— И правильно сделали. Я тебе что сказал?

— Что все уладишь.

— Я все уладил.

Вас сделал ударение на "я".

— Но…

— Никаких но. Выходи, чистый, говорить будем.

Это он мне? Да, точно мне. Я поднялся, повесив дробовик так, чтобы был под рукой, и вышел на улицу. Вас оказался здоровенным мужиком с черной бородой до груди, одетым в кожаную куртку, усиленную металлическими пластинами, и такие же бронированные штаны из брезента, на ногах берцы, вооружен красиво сделанной помпухой. Покрытое темной морилкой дерево было украшено вырезанным узором в языческом стиле, блестело лаком, магазин в длину оканчивался у дульного среза ствола. Я присмотрелся к оружию, и система выдала подсказку.

"Помповый дробовик "Молох". Количество патронов — 8. Уникальное оружие".

Василий посмотрел на мой дробовик, приподнял брови и хмыкнул.

— Это трофей. — сказал я.

Василий хмыкнул еще раз, но в другом тоне, более одобрительном.

"Имя: Василий. Возраст: 41 лет", подсказала мне система.

— Извини, Вас, неприятно получилось. Мы прилетели уже к темноте, и выбирать место для стоянки времени не было.

— А мне сказали, что байкеры уроды набросились на моих парней, мирно устроившихся на ночлег, обещали зарезать и ограбить.

— Это ложь. — сказала слепая у меня за спиной.

Василий с прищуром посмотрел на Лию.

— Чудно. — сказал он.

— Небыло такого. — подтвердил я.

Рала пробежала в сторону подстреленного со своей медицинской сумкой. Василий проводил ее взглядом, и чуть заметно кивнул.

— Откуда и куда путь держите? — спросил он.

— В Самару едем. — соврал я.

— В Самару? — удивленно спросил он. — Самара — это в другую сторону.

— А в эту сторону куда? — не понял я.

— В Казань.

— Казань?.. К старьевщикам? — поинтересовался я.

— Есть у них тут база, верно говоришь. — подтвердил он.

— Как их найти?

— В Столбище они тусят, на бывшем заводе теплоизоляции.

Я запомнил ориентиры, надо заскочить, может купим что, может продадим. Рала перевязала кореша Випли, и вернулась к нам. Пора и откланиваться, надо ехать.

— Еще раз извини, Вас, что мужиков твоих напугали. Надеюсь, проблему мы решили, и враждовать не будем.

— Как к тебе обращаться, Саша? — спросил он.

— Андатр я.

— Андатр. Я запомню. Нет, враждовать мы не будем, вижу что недоразумение получилось, а люди вы нормальные.

Вас протянул мне ладонь, и я пожал ее.

— Бывайте. Будете мимо ехать — заезжайте в Сорочьи Горы, я на Ривьере обитаю.

— Обязательно.

Я махнул рукой своим, и пошел к мотоциклу. Клуб быстро забрался на свой транспорт, и запустил двигатели. Слепая вела себя подозрительно тихо. Я вырулил на Дорогу Проклятых, и открыл газ.

Глава 6

До Казани мы долетели быстро, Дорога Проклятых шла в обход города, около большой развязки я увидел указатель, на котором было написано "бар Штиль", и стрелка направо вниз, указатель меня впечатлил, и я решил свернуть. Построен он был под развязкой, там где раньше проходила асфальтированная дорога. Основательное сооружение из кирпича, с окнами, забранными решетками. Перед баром большая охраняемая стоянка на растрескавшемся асфальте, и вывеска, нарисованная краской на старом билборде, даже не представляю кто и как его сюда притащил. На вывеске был нарисован мотоцикл, с сидящим на нем суровым байкером, на фоне бара "штиль", и название бара, написанное размашистыми буквами.

На парковке стояло два мотоцикла, сделанных качественнее, чем мусорные байки моего клуба, но сразу видно, что местного изготовления. Искусно сделанные металлические баки, глубокие крылья, обтянутые кожей седла, оба коня были выкрашены в черный цвет, стояли на боковых упорах, что тоже намекало на уровень аппаратов. Мы поставили свою технику в рядок по соседству, спешились, и побрели в бар. Проходя мимо мотоциклов, я обратил внимание, что их покрывал ровный слой пыли.

Где-то на задах тарахтел бензогенератор, в баре горели лампочки Ильича, давая тусклый свет, имелась небольшая сцена с музыкантами, дуэт из гитариста и флейтиста наигрывали невнятную мелодию. Два суровых байкера, очень похожие на нарисованного на билборде, вооруженные крепкими, окованными металлом дубинами, сидели за столом друг напротив друга. Что-то мне подсказывает, что сидят они тут всегда, только ночью спать уходят. А может быть и не уходят. Бармен, в кожаной жилетке на голое тело и парусиновых штанах, здоровый, упитанный, с лысым черепом и шрамом, пересекающим суровую морду наискосок от левого виска к носу, стоял опершись ладонями на край стойки, и выжидательно смотрел на нас. Усадив свою банду за два столика, я отправился к хозяину этого заведения.

— Привет, братуха! — кинул я с ходу, подняв ладонь вверх.

— Привет. — буркнул бармен.

— Чо, как жизнь?

— Нормально. Вам чего? Пожрать? Выпить? Баб? Мужиков? Детей нет, извини, закончились.

Вот это ассортимент! Я даже в ступор впал на пару секунд.

— Что есть пожрать, что выпить?

— Пожрать есть картошка вареная, картошка жареная, есть бобовая каша, есть суп с картошкой и мясом. Выпить — пиво. Есть коктекль, "ерж" зовется. Аж башню сносит!

Ассортимент приятно удивил, и если в предыдущих секторах основным овощем была брюква, то тут похоже — картошка. Хотя непонятно, почему там — брюква? Всю жизнь картошку садили, а тут — на тебе.

— Ну-ка ну-ка, что это за "ерж"?

— А это секрет! — сказал хозяин, и загадочно улыбнулся.

— Да какой же это секрет? Пиво с горючкой мешаете.

Бармен заметно приуныл и хмыкнул.

— Все-то ты знаешь.

— А то как же. Патроны принимаешь?

— Рублей нет?

— Есть рубли. Сколько будет восемь порций супа?

Бармен поднял глаза к потолку, и принялся загибать пальцы на одной руке, потом на второй, посмотрел на загнутые пальцы, и выдал результат:

— Восемь рублей.

— Это с пивом?

— Нет, это без пива.

— Хлеб есть?

— Есть.

— Значит восемь — это суп с хлебом.

Бармен уставился на меня, подняв одну бровь.

— Нет, с хлебом двенадцать рублей.

Тут уже я уставился на бармена, подняв обе брови.

— Это ты решил меня ограбить, потому что никого больше нет? Я вижу, что те два балбеса для красоты сидят.

Два балбеса заметно напряглись.

— Все-то он видит! — буркнул бармен, — Тебе суп с хлебом десять рублей, только отвали.

— Восемь. Я могу отвалить и приготовить суп сам, и мне это будет стоит ноль рублей, только я потеряю время. Я готов заплатить восемь рублей золотом, это очень не мало за пожрать, при этом супа я не видел, может быть ты меня помоями накормить хочешь.

Бармен заметно обиделся.

— Давай так, — продолжил я, — сначала мы пожрем, и если суп будет хорош, и будет его много, а не на дне