мне. Я понюхал горлышко, да, мочой пованивает, такую горючку лучше не пить, и вылил бутылку в бак. Следом еще девять бутылок. Итого десять рублей только меня заправить под горлышко. В перехватчики вошло по восемь-девять литров, я открыл сундук на своем мотоцикле, и отсчитал нужное количество монет, передав их заправщику. И заметил, что он с любопытством смотрел, как я роюсь в ящике, и не он один. Возможно, нас попытаются ограбить. Клуб расселся на мотоциклы, и мы выехали на Дорогу. До вечера надо успеть уехать подальше, до Москвы еще далеко…

Чертовски приятно ехать по Дороге Проклятых. Идеальное, чуть пружинящее покрытие, ни ямки, ни трещинки. Будь у нас такие дороги… На них было бы не протолкнуться, и постоянные аварии, которые устраивают летчики. Даа. Не надо нам таких дорог, ни к добру это. Гнали мы знатно, я надеялся что у Бэт и Зака глаза не вытекут. Ближе к закату достигли реки, уж не знаю что за река, но огромная. Была. Это Волга? Наверное. Сначала мы ехали по перешейку, слева раньше был берег, от которого осталась только засохшая бурая грязь, с влипшим в нее навсегда строительным и металлическим мусором. Ближе к центру русла тек вялый поток мутной воды, окруженный лужами с топкими берегами. Вскоре перешеек кончился, и я увидел противоположный берег. Только моста не было! Его обломки лежали по сторонам от черной ленты Дороги, а она опускалась вниз и шла по дну русла, а следом прямо по воде!

Я даже скорость снизил, и пару раз моргнул, сильно сжав веки. Нет. Полотно Дороги Проклятых шло прямо по поверхности воды. Было чертовски страшно въезжать туда, но раз путь проложен так — значит проехать можно. Медленно я двинулся к Дороге на воде, мне все еще не верилось, что это возможно, но мотоцикл катил по черному покрытию, лежащему на поверхности мутной, текущей под ним воды, как ни в чем не бывало. В зеркала я видел, что мой клуб сбавил скорость, Бэт даже остановилась, но после того, как проехал Виль, тронула свой мотоцикл. Слева и справа от нас из воды торчали обломки моста. Поборов свой страх, я открутил газ, и понесся вперед. Проскочив воду мы снова выбрались на сушу.

Солнце опускалось к горизонту, когда показались очередные руины на обочине Дороги, где можно было остановиться. Останки двухэтажного кафе, сложенного из красного кирпича, сверху имели мансарду, которая давно провалилась, и лежала грудой мусора на крыше и вокруг. На парковке стоял остов фуры, и пара легковушек, старый асфальт покрывала нетронутая грязь. Хоть я и видел, что никто вокруг не ходит, но это не значит, что нас никто не ждет внутри.

Взяв оружие наизготовку, и Виля в напарники, я отправился на осмотр. Дверь была выбита, и лежала внутри, осторожно заглянул и осмотрелся. Мусор, грязь, и трупы. Посветив фонарем, увидел на стенах старые отметины от пуль, и рассмотрел, что принадлежали трупы людям, убитым здесь. Трупы старые, давно лежат, на них еще сохранились обрывки одежды и высохшая кожа. По положению тел я сделал вывод, что группа людей оборонялась тут от наступающего врага. Два тела лежали около двери, и по одежди немного отличались от тех, что были в глубине. Ни оружия, ни какой либо экипировки не было, это все забрали победители. Оборонявшихся я насчитал троих, и еще трое было на кухне. Этих казнили, руки убитых связаны проволокой, одна голова отделена от тела, и положена на стол.

Дерьмовое место, прямо скажем. Но искать что-то другое времени нет. Можно было бы ехать всю ночь, но накопилась усталость. Я решил посмотреть второй этаж кафешки, и осторожно поднялся наверх, где находились жилые комнаты. Темный пыльный коридор, отделка стен и потолка облезла и осыпалась, мебель в комнатах не сохранилась, присутствовали следы костров, поэтому нам жечь было нечего. Зато не было мертвых тел, уже неплохо. Я махнул из окна своим, и они поднялись наверх, Лию привела Фрэя. Лицо провидицы было слегка растерянным.

На ночь устроились в комнате, где мусора было меньше, насобирали гнилых досок с мансарды, Садри ловко нарубила упавшие стропилы, притащили сухой травы и веток для костра и лежанок, кормить я решил сухпайками, и очень надеялся, что консервы не протухли. Разогрев порцию каши на костре, я вскрыл упаковку, и придирчиво осмотрел содержимое. Выглядит не очень, но пахнет съедобно, гнили и плесени нет. Попробовал, и убедился, что есть можно. Раздал всем по банке каши, галеты и шоколад оставил на черный день.

В сухпаях нашелся и растворимый чай. Как растворимый кофе, только чай. При этом он не осветляется лимоном, это мне товарищ, сильно просветленный в военной теме рассказал, я потом проверил — и действительно, растворимый чай не меняет цвет от лимона. Клубу каша из сухпаев понравилась, одна только слепая ела молча. Я плюнул на запас, и открыл шоколадную пасту. Она высохла, но вкус свой сохранила. Фрея пришла от пасты в восторг, Бэт, Садри и Рала ей вторили. Виль оценил, Зак пожалел, что так мало. Лия осталась безучастна, что же с ней происходит? Раньше она была куда разговорчивее, язвила по поводу и без.

График дежурства остался без изменений, мы со слепой заступили первыми. Мне очень хотелось поговорить с ней, расспросить, расшевелить хоть как-то, но я не знал, что сказать, поэтому сидел и смотрел на Лию. Внезапно слепая повернула голову ко мне.

— Спрашивай. — сказала она.

Интонация Лии немного отличалась, не было превосходства в голосе, и ее фраза застала меня врасплох, поэтому я не раздумывал над тем, что сказать, а ляпнул первое, что пришло в голову.

— Лия, расскажи мне про сны. Что за ерунда в них происходит?

Слепая задумалась над ответом.

— Твои сны — это не совсем то, что ты привык видеть. У меня не достаточно слов, чтобы рассказать… Это не твои сны, их в твою голову вкладывают древние, и скверна.

— И древние, и скверна? — уточнил я.

— Да. Они похожи, они одного рода, но разные.

— А как же в моей голове появляешься ты?

— Древние транслируют мое сознание. Я не могу объяснить.

— И на том спасибо… Я думал, что у меня крыша едет, а оказывается это просто древние.

Лия вздохнула.

— Что с тобой происходит? — спросил я, — Ты какая-то тихая.

— Ты же сам просил меня не язвить. — буркнула Лия.

— Но я не надеялся, что ты меня послушаешься! — удивился я.

— Я послушалась, и не язвлю.

— Иногда можно. Я вижу, что