Меня притащили сразу в операционную. Она была пуста, и бойцы, помогая мне, поддерживая под руки, внесли внутрь. Операционная была пуста. Ни больных, ни врачей.

– Оставайтесь тут, я схожу, поищу кого-нибудь, кто нам скажет, что делать, – проговорил капитан и вышел за дверь.

Вернувшись через несколько минут с врачом, следак впал в ступор.

– Док, давай сегодня без выкрутасов, теперь уже не тороплюсь, – сделал я жест здоровой рукой, показывая безразличие.

– Сколько же я тебя уже латал? – От нашей беседы особист и впал в ступор, наверное, его удивили те панибратские отношения, что я позволял себе в отношении военврача третьего ранга. А дело в том, что я вновь оказался на столе у того пожилого дядьки, что уже чинил мне шкурку во время боев за город.

– Ой, даже со счета сбился, – серьезно ответил я.

– Кто-то тебя бережет, ты у меня как постоянный пациент стал.

– Ага, думаете, мне это радость приносит?

– Нет, не думаю, – задумчиво произнес врач, – ну, что, приступим?

– Давайте, только это, доктор…

– Ну-ну, говори, – подбодрил меня военврач.

– Если не получится спасти руку, то сделайте так, чтобы я отсюда вперед ногами вышел, ладно?

– Это что еще за пораженческие разговоры? – без тени юмора набычился старый врач. – Я, по-твоему, кто? Коновал?

– Даже в мыслях не было сравнить вас с ветеринаром, – хмыкнул я.

– Если бы мне было наплевать на вас, бойцов, я уже тебе давно бы и руку, и ногу мог отпилить, хватит болтать, ори уже!

И я заорал. Черт, как я орал в этот раз. Казалось, этот хренов интеллигент мне кости через отверстие в руке вытаскивает, скоблит и обратно сует. Даже не думал, что после танкового осколка в спину я буду испытывать такие мучения от раны в руку. Господи, да как же больно-то! Я и минуты, наверное, не продержался, хотя, как говорит сам военврач, это даже к лучшему.

Сколько длилась операция, что мне там делали, представления не имею, очнулся в палате. Чисто, тихо… Нет, кажется, кто-то недалеко воет. Покрутил головой, нет, рядом никого, значит, где-то в соседней палате или операционной.

Когда окончательно пришел в себя, чуть снова не упал в обморок. Руку не чувствую вообще. Думал все, хана, здравствуй, дембель инвалидный. Однако, повозившись, почему-то правая рука оказалась привязанной к кровати, я сумел немного стащить одеяло, пришлось активно шевелиться. Левая, раненая, рука оказалась примотанной к телу, ага, это чтобы наверняка, вдруг очнусь да размахивать стану. Желания у меня такового не было, хотелось сейчас только одного, жрать. Казалось, не ел уже вечность. Хотя поторопился я, сказав, что хотелось одного, еще в туалет очень хочется, причем как бы не сильнее, чем есть. Блин, вот на фига было меня привязывать? Сейчас бы встал да сходил отлить, ноги-то целы, да и чувствую я себя намного лучше. К счастью, в палату заглянула санитарка.

– Милейшая, не соблаговолите ли вы меня отвязать, до ветру хочется, аж сил никаких нет?

– А вы не будете больше драться? – с укором спросила сестричка. Молоденькая деваха, лет девятнадцать или двадцать, с красивым, в меру курносым носом и грустными серыми глазами, смотрела на меня, не отводя взгляд.

– Чего-чего? – спросил, приходя в себя от лицезрения девичьих прелестей, ну, тех, что выделяются.

– Делайте свои дела, – проговорила девушка и вышла из палаты, наверное, чтобы не смущать меня. Утка подо мной была холодной, я уже как-то и привык ими пользоваться, не раз приходилось.

Закончил с туалетом, и девушка появилась, как будто подсматривала. Ловко выдернув из-под меня утку, вновь исчезла, как мимолетное видение. Черт, ни фига ведь не отвязала, в сердцах выругавшись, подумал я. Лежать было неимоверно скучно. За какие такие грехи меня положили в отдельную палату? Или я все же под следствием? Попробовал пошевелить пальцами на раненой руке, с трудом, но получалось. Блин, вообще ведь никаких новостей, хоть бы уже определились, что ли, враг я или уже не враг. Словно в награду за томительное ожидание к вечеру явился капитан, особист который.

– Ну, привет, как здоровье? – ехидно начал он издалека.

– И вам не хворать! – грубо, но спокойно ответил я.

– Чего, извелся уже? – улыбаясь, подмигнул особист.

– Есть такое дело, – кивнул я.

– Ну и гнездо ты разворошил… – капитан снял фуражку и вытер лоб платком. Странно, где он вспотеть успел, на улице март месяц.

– Я не специально, – потупил глаза я.

– Да уж, специально ничего бы не получилось. Как ты догадался, что Мосийчук «казачок»?

– Да никак. Если бы сразу понял, сам бы его и уработал, или спеленал и к вашим отнес.

– А ты что, не наш? – с каким-то хитрым прищуром спросил особист.

– Я работников особого отдела имел в виду.

– Ясно все, короче, мне тут предложили тебя к нам на службу пригласить. Когда поправишься, конечно.

– Это куда, в особый отдел? – Я аж подавился.

– Да, ну как, согласен? – живо ответил капитан.

– Товарищ капитан, а что я у вас делать-то буду? Я же солдат, штурмовик, снайпер, да кто угодно, но уж никак не оперативник.

– Оперативниками не рождаются.

– Нет, это вряд ли, – с сомнением проговорил я, – у вас работать это даже мыслить надо совсем по-другому, а я? Извините, товарищ капитан, но я не хочу выглядеть глупо или, хуже того, провалить какое-нибудь важное дело.

– Я же говорю, научим всему, никто в «поле» тебя сразу и не выпустит. Поедешь в Москву, закончишь курсы. Так как ты не рядовой, получишь звание старшины, вот потом и работать.

– Товарищ капитан, ну вот вы сами верите, что из пехотинца можно сделать опера? Только честно.

– Честно? Не из каждого, но можно. А из тебя точно получится. – Ишь как обхаживает, что они такого во мне нашли.

– Вот бы узнать, кто это такой глазастый, что рассмотрел во мне оперативника?

– Генерал Иволгин, – тут же был дан ответ.

– Так и знал, он еще в Сталинграде что-то в этом роде предлагал. Как он?

– Тяжело ранен, в госпитале. Сегодня был у него.

– Вот же, а что с ним случилось, вроде как от передовой-то он далековато был? – удивился я.

– Эта сука, Мосийчук, когда за ним пришли, на рывок пошел, стрельбу затеял, вот и попал прямо в генерала.

– Живым взяли?

– Ага, чуток попортили шкурку, но ничего, через пару недель начнем уже активную работу. Сейчас пока так, помаленьку обхаживаем.

– Товарищ капитан, если ваше предложение не приказ, то я откажусь, – я честно и прямо высказал особисту то, что думал, – извините.

– Конечно, не приказ, но думаю, за Иволгиным не заржавеет и приказ оформить. Выйдет вот из госпиталя, посмотрим… – многозначительно произнес капитан.