– Извините, Саша, – вдруг проговорила Настасья Андреевна.

– Да? – отвлекся я от мыслей.

– У нас тут в соседях детки живут, четверо их. Мамку у них фашисты замучили, отец вроде воюет где-то. Самая старшая, Нина, всех на себе тащит, а ей всего тринадцать годков.

– Да, конечно, зовите их всех сюда, поделим паек поровну.

– Ты, жена, чего делаешь? – строго, я бы даже сказал, зло, вдруг вступил в разговор хозяин дома. – Боец из госпиталя, ему восстанавливаться нужно, а ты у него весь харч забрать хочешь?

– Вот уж давайте без этого, я не сегодня, так завтра в части буду, а вам тут жить, хоть чем-то помогу, раз уж город мы вам не сохранили.

Споры утихли, а хозяйка, выставив котелок с остатками картошки, убежала за соседскими детьми. Надо было видеть последних. Худющие, сильно изможденные, но воспитанные. Войдя в дом, поздоровались, никто не кинулся к столу, хотя глаза у всех были широко распахнуты и горели огнем.

– Так, ребята, давайте к столу, да только не спешите, а то еще животы прихватит, – произнес я, нарезая ножом хлеб.

Ужин затянулся почти на час. Несмотря на очевидный голод, ели все спокойно и явно наслаждались вкусом. У меня с собой и сало свежее было, и колбаса копченая, о тушенке вообще не говорю. Детки, когда увидели банку сгущенки, казалось, бросятся обнимать меня. Я опередил их, достав вторую банку и подтолкнув к ним.

– Ешьте спокойно, всем хватит! – подбодрил я.

Примерно в одиннадцать часов вечера хозяйка проводила деток, а мы с тезкой Васильевичем уселись на крыльце курить.

– Где ногу потеряли, Александр Васильевич? – спросил я.

– В гражданскую, при обороне Царицына, – задумчиво ответил хозяин.

– О, так вы, стало быть, тоже защитник города? – удивился я.

– Можно и так сказать, только уж больно вражина сейчас серьезный, нам полегче было.

– Война всегда тяжело, – заметил я, – неважно, какой враг.

– Тоже верно, а сам где шкуру-то повредил?

– Да здесь, недалече. Километров сто на запад.

– Стало быть, немца уже туда угнали?

– Местами, топчемся пока, немец оборону выстроил хорошую, время у него было.

– Ясно, а здесь, видишь, люди стали возвращаться, город, думаю, будут восстанавливать.

– Конечно, будут, это же Сталинград! Да и вообще, отстроят, лучше прежнего будет.

– Знаешь, какой он был красивый раньше? – спросил с тоской дед.

– Представляю с трудом, все больше видел его именно таким. Таким и запомню.

– Ну, отстроим, не узнать будет. Постой, а что ты говорил о том, что видел его разрушенным? Когда это?

– Так я, Александр Петрович, повоевал здесь малехо, – почесал я затылок.

– Да ты что? – вскинулся хозяин. – Так ты из защитников, а мы тебя объедаем!!!

– Бать, давай не будем, пожалуйста. Если уж на то пошло, то из-за нас фашисты вообще сюда дошли, так что оставим это, прошу как человека.

Разговор был очень длинным, засиделись почти до трех ночи. А мне ведь еще вылазку нужно сделать, не днем же. Кое-как разошлись по койкам. Попросил кинуть мне чего-нибудь на веранде, дескать, там посплю, не замерзну. На самом деле, оттуда уйти легче, чтобы хозяева не видели. Хозяин, кстати, бутылочку немецкого шнапса из запасов вытащил, когда узнал, что я воевал за город, так что накатили слегка. Васильевича накрыло не по-детски, а я все больше пропускал мимо, так что вполне трезвый. Главное, на патрули не нарваться, а то сразу звиздец. Вон хозяин рассказывал, ночью стреляют на движение. Двух женщин и одного старика патрульные за последнюю неделю застрелили. А все потому, что недобитки до сих пор прячутся по щелям. Невероятно, но факт, хозяин поведал, как буквально вчера группу из четырех оборванцев задержали при расчистке завалов, а те ни бельмеса по-русски, румыны оказались. Вот местные уже и научены горьким опытом, на улицу ни шагу, хотя с голодухи выходят, в надежде что-то найти, и находят пулю. Я двигался среди развалин почти на пузе, патрулей… обалдеть сколько, и все НКВДэшники. Но пролез до нужного подвала все-таки удачно. Если бы я здесь столько в прошлом году не отползал, хрен бы решился, только благодаря тому, что местность знакома, я и вылез. Тайник был на месте, это тот, что с деньгами и золотом. Ну, пару пистолетов в нем и три гранаты я не считаю. А вот к оружию я решил пока не ходить. Все равно не дотащу, и тяжело, и громоздко, скрытно не пройти. Оставлю наводку Васильевичу, может, он более рационально распорядится. С золотом и деньгами вот какая штука получилась. Я ведь не по карманам у фрицев их собирал. Это мы машину обстреляли с какими-то гансами размалеванными, у них с собой целый чемодан был этого барахла. То ли награбленное, то ли свое, то есть такое же награбленное, только ранее, но чемодан был тяжелый. Мы с Петрухой аж охренели, когда открыли. Там такие цацки были, от одного вида любой коллекционер с ума бы сошел. Напарник хотел сдать, но я убедил его оставить, дескать, на черный день. Вот и сейчас хочу все перепрятать получше где-нибудь на окраине, а вдруг и пригодится.

С чемоданом пробираться было сложнее, перетаскивать его волоча много шума, а нести никак, постоянно залегать приходиться. Делая не больше метра в минуту, я двигался назад, к дому гостеприимных хозяев. А когда вошел на веранду, то меня уже встречали. Оба супруга смотрели на меня странно, даже не понять, чего во взгляде больше, злости или страха.

– Александр Васильевич, тут такое дело… – начал я.

– Не надо, раз куда-то ходил, значит, так было нужно, – перебил меня хозяин.

– Так точно, – выдохнул я.

– Нормально прошел, не видели?

– Да, думаю, что если бы увидели, то вряд ли бы мы сейчас разговаривали.

– Далеко ползал, – Васильевич указал на грязную форму.

– Да не близко, до Солнечной.

– Ничего себе! – удивился хозяин. – Путь и правда неблизкий.

– Да уж, а НКВДэшники еще те зубры, еле пробрался.

– Экий ты ловкий, как и смог-то?!

– Так говорил же, в домах бы заблудился, до войны, я имею в виду, а по развалинам как дома.

Хорошо, что чемодан я, перед тем как войти в дом, оставил на улице, за поленницу положил, там как раз было свободное место. В конце разговора с хозяином дома, когда остались наедине, рассказал о большом тайнике оружия, пусть сдаст властям, ему плюс будет, только надо легенду хорошую придумать о том, как ему известно стало об этом. Но, думаю, это не будет проблемой, люди здесь постоянно лазают по городу, в попытках найти что-то нужное, так что прокатит, думаю.

Зачем мне вообще эти цацки? Да вот хрен его знает, наверное, стереотип из будущего сработал, раз ценности, надо брать, тем более учету они не подлежат, там столько всего, что явно не с одного места украдено. Наверняка всякие дворянские украшения, тут ведь и золотые изделия, и камни, да что говорить, ну хапнул, и хапнул, лишним не будет. Я вообще сюда как попал, ни о чем таком и не думал, а тут как увидел, что-то щелкнуло. Утром, прогулявшись до окраины города, нашел местечко, где еще явно долго никого не будет, ну, если только мародеры какие. Это было небольшое немецкое кладбище, вот следующей ночью, подкопав под один из крестов, я и сныкал все эти сокровища. Деньги в бумагу замотал, была у меня хорошая, провощенная, форму новую получал, а бумагу не выкинул, вот и упаковал. Конечно, долго она не выдержит, упаковочка-то не герметичная, но сколько пролежит, столько и пролежит.