В течение нескольких недель немецкие тральщики в том же районе уничтожили три британские субмарины, пленив экипажи двух из них. После этого в Гельголандской бухте наступило затишье. Усилившиеся было к концу года удары англичан с воздуха практически прекратились после налета 18 декабря, когда более половины из участвующих в нем 50 бомбардировщиков были сбиты истребителями эскадрильи «Шумахер», действовавшими с аэродрома Нордхольц.

В начале 1940 г. англичане приступили к авиапостановкам якорных мин на протраленных фарватерах к югу от «Западного вала», однако немецкие тральщики справлялись с ними без проблем и без потерь. В апреле они впервые применили магнитные мины, принцип действия которых отличался от немецких.

Принципы морской стратегии Англии отразились и на ее программе кораблестроения. Постройка линкоров и крейсеров была замедлена, но не остановлена, так как сохранялась потребность в мощных кораблях, способных противостоять линкорам «Бисмарк» и «Тирпиц». Продолжались работы на четырех из шести запланированных эскадренных авианосцах. Несколько расширялось строительство подлодок, но основной упор был сделан на эскортные и сторожевые корабли охранения, заказами на которые до предела загрузили судостроительные заводы в Англии и Канаде. Одновременно с этим недавно созданное министерство торгового флота организовало постройку транспортных судов и вербовку экипажей для них. Благодаря этим мерам удалось добиться того, что тоннаж английского транспортного флота за первые шесть месяцев войны сократился лишь на 200 тыс. т. Однако поскольку суда общим водоизмещением 55 млн т необходимо было передать вооруженным силам, то для перевозки импортных грузов оставалось только 15,5 млн брт. Они с помощью судов нейтральных стран могли обеспечить импорт в объеме 4/5 от уровня мирного времени.

К весне 1940 г. у Британии не было особых причин беспокоиться о состоянии дел. На Западном фронте продолжалось затишье. Армия продолжала развертывание до запланированных 55 дивизий. Правда, и на море, и в воздухе немцы были более агрессивны, и потери островитян оказались более тяжелыми, чем ожидалось. Особенно хорошей подготовкой и высоким техническим уровнем отличались подводные лодки, к тому же уничтожить их во время войны оказалось не в пример труднее, чем в теории. Однако их было слишком мало, чтобы представлять серьезную угрозу для Англии, причем их эффективность должна была уменьшиться в результате ожидавшегося вскоре появления новых противолодочных кораблей. Несколько подводных лодок было уже уничтожено так же, как и один из карманных линкоров. Морской импорт Германии был прерван, за исключением поставок железной руды с севера Швеции летом и из Нарвика зимой. Если бы была возможность пресечь и эти поставки, то военная промышленность Германии, лишившись стали, просто остановилась и победа союзников стала бы просто вопросом времени. Неудивительно, что Черчилль вскоре задумался о том, каким способом и средствами нанести этот смертельный удар, ибо сущность морской державы заключается в том, что она может выбрать время и способ удушения экономики противника. Таким образом, созрели условия для высадки союзников в Норвегии, что позволяло надежно блокировать немецкий флот, который не только причинил много беспокойства в прошлом, но и мог преподнести новые неожиданности в будущем.

Немецкие ВМС также следили за Норвегией, но не с какими-либо агрессивными намерениями, а с возрастающим беспокойством. До сих пор война на море протекала в удовлетворительном направлении, поскольку подводные лодки выдержали испытание. Вместе с надводными кораблями они оказали более мощный нажим на противника, чем можно было от них ожидать, несмотря на политические ограничения и некоторые технические дефекты. Потери, особенно линкора «Граф Шпее», были огорчительными, но все же терпимыми.

Но у этой медали была и другая сторона. У немецких моряков не было никаких иллюзий в отношении продолжительности и серьезности предстоящей борьбы или стойкости могучего морского противника. Поэтому вызывало тревогу и возрастающее проникновение люфтваффе в сферу действия военно-морского флота, и нежелание Геринга сотрудничать с главнокомандующим ВМС или серьезно изучать проблемы войны на море.

ПРЕДЫСТОРИЯ

Несмотря на то что основной задачей – по крайней мере на бумаге – признавалось нарушение морских коммуникаций Англии, большая стратегия Германии не была на это направлена. Ресурсы на развитие подводных сил выделялись неохотно и в недостаточном объеме. Наконец, и Норвегия стала болевой точкой для командования ВМС Германии, которое очень хорошо помнило, как весной и летом 1918 г. американцы выставили 70 тыс. мин, создав обширное минное заграждение от Оркнейских островов до границы норвежских территориальных вод. В августе того же года Британия оказала политическое давление на нейтральную Норвегию и убедила ее завершить создание барьера, заминировав свои воды. Из-за технических причин эффективность этого минного барьера оказалась ниже ожидаемой, но он явился серьезной преградой, и на нем погибло несколько подводных лодок. Можно было не сомневаться в том, что такое заграждение будет создано еще раз, но уже более совершенное технически и более мощное по количеству и эффективности самих мин. Такое заграждение привело бы к тому, что немецкий надводный и подводный флот оказался бы заперт в Северном и Балтийском морях, что означало для него конец океанской войны. Кроме того, это привело бы к прекращению перевозок из Нарвика и, следовательно, к сокращению на треть жизненно важного импорта железной руды из Швеции.

В 1920-х гг. вице-адмирал Вольфганг Вегенер выпустил труд о военно-морской стратегии в Первой мировой войне, и с тех пор германский флот заинтересовался проблемой Норвегии. Вегенер показал, как можно было радикально улучшить стратегическую ситуацию за счет лучшего использования проливов Каттегат и Скагеррак, и особенно в случае наличия баз в Норвегии. Это была только часть его обширного исследования, причем из его книги не следовало, что флот должен непременно жаждать оккупации Норвегии при первой же возможности. Морское командование считало, что для Германии будет лучше, если Норвегия останется строго нейтральной страной. Эта точка зрения была ясно отражена в ноте от 2 сентября 1939 г., в которой германское правительство обязалось уважать нейтралитет Норвегии, недвусмысленно оставив за собой право действовать в случае нарушения этого нейтралитета любой третьей стороной.

Очень скоро появились признаки того, что Англия совсем не намерена уважать нейтралитет Норвегии. В начале войны первым лордом Адмиралтейства стал Уинстон Черчилль, который был знаком со всеми аспектами английской военно-морской политики и стратегии начиная с Первой мировой войны. Уже 19 сентября 1939 г. он поднял вопрос о норвежском нейтралитете на заседании кабинета министров, а десятью днями позже издал меморандум, в котором говорилось, как закрыть Германии доступ в Атлантику и прервать импорт ею железной руды. Военный кабинет сначала не принимал эти предложения, но, поскольку автор изыскивал любую возможность, чтобы представить их на обсуждение, кое-что просочилось наружу. В начале октября руководство ВМС Германии по крайней мере из двух источников получило информацию о замыслах союзников в отношении Северной Скандинавии. Тогда адмирал Карльс предложил создать германские базы в Норвегии, чтобы предупредить любые подобные шаги союзников. Эти акции не обязательно предполагали применение силы. Немецкий флот уже тайно использовал некоторые порты в качестве баз снабжения – в Испании, на Канарских островах и на якорной стоянке к западу от Мурманска. Все это было достигнуто дипломатическим путем. Однако следовало учитывать, что Норвегия расположена совсем рядом с ключевыми объектами морской сверхдержавы и любые действия немцев, направленные на приобретение баз на ее территории, несомненно, вызовут адекватные контрмеры со стороны Великобритании.