как банда: слонялись в определенных местах или передвигались стаями. Они носили неофициальную форму – фирменные спортивные костюмы. Капюшоны, кепки, шарфы затрудняли идентификацию личности. Некоторые члены группы, в том числе Джо, своим видом нагоняли страх на прохожих, но для Джо это была просто группа товарищей. Люди в нее приходили и уходили, иерархии четкой не соблюдалось. Я спросил его о том, что сейчас с этими людьми. Но он знал только о тех, кто, как и он, по-прежнему попадал в неприятности. Поразмыслив, он понял, что, вероятно, принадлежал к меньшинству, которое в дальнейшем стало совершать серьезные правонарушения. Он вспомнил некоторых знакомых, которые недавно «остепенились». Джо не знал об остальных, но предположил, что они тоже могли оставить криминальное прошлое позади.

Психиатры выявили парадоксальную закономерность для криминальных наклонностей задолго до того, как появилось ее объяснение. Неудивительно, что почти все асоциальные взрослые начинают вести себя асоциально еще в детстве. Но большинство асоциальных детей не вырастают в асоциальных взрослых. Что же происходит с этими некоторыми детьми, в отличие от большинства? Поскольку первые исследования асоциального поведения проводились либо в детских клиниках, либо в тюрьмах для взрослых, они обходили вниманием критически важный переходный возраст. Именно в этот период асоциальное поведение достигает пика.

В 1990-е гг. стал популярен новый подход к изучению асоциального поведения. Вместо того чтобы фиксировать в моменте молодых людей разного возраста, ученые начали наблюдать за одними и теми же людьми в течение определенного времени. Чтобы следовать принципам «золотого стандарта», была сделана выборка новорожденных, представляющая все население в целом. Затем, по мере взросления, за ними велось наблюдение. Для ученых, занимающихся таким новым направлением, как психопатология развития, один из городов на Южном острове Новой Зеландии приобрел культовый статус. Именно там, в Данидине, провели исследование для изучения здоровья и развития детей путем выделения когорты новорожденных и их повторного обследования в возрасте трех лет. Эта группа, за которой до сих пор ведется наблюдение, в настоящее время состоит из людей, которым около сорока лет.

Профессор психологии из США Терри Моффитт, присоединившаяся к группе исследователей в Данидине, изучала преступность. Она предложила классификацию правонарушителей, которую подтвердили сотни последующих экспериментов. Наблюдения за правонарушениями показали, что доля подростков, ведущих себя асоциально, настолько велика, что такие действия не следует рассматривать как ненормальные. Неслучайно подростковый возраст – это период, когда человек чаще всего нарушает социальные нормы и права других людей: Моффитт подчеркнула, что биологическое созревание происходит в раннем подростковом возрасте, а социальную независимость человек получает в позднем – по сути, тело достигает зрелости раньше, чем мозг. Застряв в промежуточном состоянии, подростки с нетерпением ждут привилегий взрослой жизни, и некоторые нарушают границы социальных норм, чтобы их получить.

Изучая процессы функционирования мозга, нейробиологи дали нам возможность наилучшим образом представить, как сознание подростков делает их более склонными к социально неприемлемому поведению. С раннего подросткового возраста особенно привлекательным становится то, что лежит за рамками обыденного. В итоге желание новых ощущений к середине подросткового возраста достигает пика, а затем, во взрослой жизни, снижается. Для такого всплеска подростковой жажды ко всему новому есть серьезные причины. И хотя на раннем этапе психологическому развитию способствует тесная связь между ребенком и родителями, для долгосрочного успеха необходимо, чтобы человек в конечном счете стал независимым.

Затянувшийся период относительно безопасного экспериментирования позволяет приобрести навыки для будущей независимости. Это объясняет, почему группа приятелей Джо была самой большой, когда ему было четырнадцать или пятнадцать лет. В этом возрасте многие молодые люди желают получить удовольствие от нарушения правил.

Хотя многие подростки ведут себя асоциально, подавляющее большинство из них не становятся закоренелыми преступниками. Многие обладают определенными личностными характеристиками и опираются на поддержку семьи, чтобы выйти из подросткового возраста более приспособленными не только к самостоятельной жизни, но и к существованию в рамках общепринятых норм. Моффитт обозначила тип асоциального поведения, демонстрируемый большинством подростков, как «подростковый». Но в обширной группе подростков-правонарушителей скрыто крошечное меньшинство, чье поведение не улучшается во взрослой жизни (это меньшинство было названо «устойчивыми правонарушителями»). Когда исследователи обратились к характеристикам этих людей в детстве, то обнаружили, что уже тогда они были другими.

Группирование людей по тем или иным признакам может быть полезно для понимания поведения. Но независимо от того, определяется группа диагностическими критериями или моделями поведения в выделенные отрезки времени, не следует считать, что члены группы одинаковы во всех отношениях. Насколько разным могут быть пациенты с одним и тем же диагнозом, настолько и «устойчивые правонарушители» отличаются друг от друга.

Джо вписывается в модель «устойчивого правонарушителя». Он признался не только в инциденте с поножовщиной в школе; по его словам, и дома он был «маленьким негодяем», а дурную славу за кражи в магазинах приобрел еще в юности. Однако, хотя Джо отличался крайне асоциальным поведением, он не был одиноким или отверженным. Он входил в группу, причем вся она, похоже, имела асоциальные наклонности.

Я все никак не мог перейти к конкретным проблемам СДВГ. На узкие вопросы о том или ином поведении или симптоме обычно можно получить ответ «да» или «нет». Когда для обоснования ответа «да» требуется привести примеры поведения или симптома, пациент будет припоминать случаи, подтверждающие его первоначальный ответ, пусть они и не особенно показательны для повседневного поведения. И даже если примеры репрезентативны, это всего лишь описания, вырванные из более широкого контекста. Для меня важнее характерные черты, на которые я натыкаюсь. Обычно я направляю беседу в сторону тем, способных выявить такие особенности, но собранная информация будет более ценной, если пациент воспримет диалог как беседу, а не как серию быстрых вопросов.

Первая часть нашей встречи выявила поведенческие особенности, служившие потенциальными подсказками для диагноза СДВГ. В классе Джо было скучно, и ему часто хотелось хулиганить. Прежде всего, он не слушался учителей. Установленных сроков он не признавал, не говоря уже о том, чтобы успеть что-то сделать. Если он все-таки выполнял домашнее задание, что случалось редко, то чаще всего забывал его сдать. Он предпочитал находиться вне дома. В занятиях, к которым его тянуло, определенно прослеживались черты поведения, характерного для людей с СДВГ.

Обычно говорят о склонности к риску, но Джо вообще не мог адекватно оценить ситуацию. Именно поэтому он заходил дальше, чем его друзья. Играя в салочки, он мог опередить большинство других, в последнюю минуту бросившись наперерез встречной машине или поезду. Его не отпугивали тонкие ветки деревьев, поэтому он мог забраться выше сверстников. «Они считали меня психом», – сказал он. Отчасти это связано с отсутствием страха, но в нем присутствовала и эмоциональная тяга: «Ничто не сравнится с чистым адреналином».

Нет ничего противоестественного в том, что человека привлекает опасность. Некоторые даже платят за это. Примеры так называемого легкого мазохизма включают поедание острого перца чили, просмотр фильмов ужасов, катание на лыжах вне трасс и скалолазание. Будь то имитация опасности или рассчитанный риск, все это позволяет нам сравнительно безопасно проверить свои способности и реакцию. Тогда мы будем лучше подготовлены к противостоянию реальной угрозе, если она возникнет. Но у Джо соотношение риска и безопасности было смещено – он действительно очень сильно рисковал.

Сочетание непоколебимой реакции Джо на угрозы с упорным стремлением защитить свою репутацию делало его агрессию почти неизбежной. «Я никогда не показываю свой страх… Никогда не отступаю… Я скорее отправлюсь в нокаут… Я ничего не боюсь», – сказал он. Неудивительно, что в послужном списке Джо уже были преступления насильственного характера, но они не отражали всего масштаба. Он и его соперники по дракам придерживались негласного кодекса, согласно которому привлекать полицию позорно.

Преступление, за которое он сейчас отбывал свой самый длительный тюремный срок, выделялось на фоне предыдущего поведения только результатом. Один из участников драки умер. «Мы с приятелем гуляли по парку. Там была группа парней. Я узнал одного из них. И сразу понял, что будут проблемы. – Джо преувеличенно бесстрастно повел плечами, демонстрируя, что его не беспокоила такая перспектива. – Их было больше. Четверо против двоих. Двое на двое – не проблема, но мы шли дальше, пригнув головы. Мы не искали неприятностей, но если кто-то сам нарывается…»

По словам Джо, его друг Рич «сверкнул ножиком». Джо изобразил, будто приподнимает край рубашки – так Рич показал нож за поясом. Увидев это, те четверо не отстали. Они пошли за Джо и Ричем, которые решили не сдаваться. Перед первым ударом Рич достал нож, который почти