приносили ничего нового. Время напоминало нескончаемую гирлянду из шелка, перьев и блесток.

Единственным знаком нашего продвижения в море служило потепление, которое ощущалось в воздухе. День за днем иней на моем иллюминаторе все больше подтаивал. Порывы ветра не холодили щеки, а почти ласкали их, и выдыхаемый мной воздух больше не поднимался облачками пара, когда я выходила на палубу.

– С днем рождения, – приветствовала меня Прюданс однажды утром.

– Я… э… благодарю…

Мысли запутались. Я была совершенно уверена, что в дворянских документах настоящей баронессы де Гастефриш четко говорилось о дате 5 мая, а сегодня только 29 апреля. Почему Прюданс поздравляет меня заранее?

– Я знаю, что твой день рождения через шесть дней, – объяснила девушка, отвечая на мой немой вопрос, – но подумала, что мы могли бы отметить его вместе с моим, которое наступило сегодня. Как в нашем детстве, помнишь?

Я кивнула, выдавив заговорщическую улыбку. Не надо ничего говорить, пусть она сама продолжит.

– Мы знали, что родители организовывали один праздник на двоих в целях экономии, – вздохнула кузина. – Де Гастефриши жили в нужде так же, как Де Керадеки, не правда ли? Но для меня не было бо́льшей радости, чем отмечать день рождения с тобой.

– Радость была взаимной… и осталась таковой и сегодня, – заверила я. – Я как раз собиралась пожелать тебе хорошего дня рождения, дорогая Прюданс! – Момент неловкости прошел, я вновь нацепила маску старшей кузины. – Тебе исполнилось восемнадцать, поздравляю.

– А тебе девятнадцать, – воскликнула она, хлопая в ладоши.

Я постаралась сохранить улыбку. Мой настоящий день рождения был в январе, но никто меня тогда не поздравил, потому что все родные мертвы…

Проглотив горечь воспоминаний, я укрылась за банальностями:

– Мы были такими маленькими, а время пролетело так быстро. Кажется, только вчера мне исполнилось восемь лет.

– Мне тоже, – энергично закивала Прюданс.

Она опустила руку в карман своей накидки из облегченного фетра, сменившей с приходом теплых дней шерстяной плащ, и вытащила маленький мешочек, аккуратно завернутый в папиросную бумагу.

– Для тебя от моих родителей.

– О, не нужно! – воскликнула я. – Мне неловко: у меня ничего нет для тебя.

– Ты не могла знать, что я поеду с тобой. А твое присутствие – самый лучший подарок для меня. Ну же, открывай!

Я развернула упаковку, обнаружив ручку с резервуаром для чернил.

– Скромный презент, потому что моя семья не купается в золоте. Напротив, финансовое положение поместья ухудшилось, климат с каждым годом портится, урожая рождается все меньше. – Девушка опустила глаза на ручку. – Эта вещь сделана из нашей яблони, одной из последних, которая еще не успела замерзнуть. Я помню, как ты любила ее плоды.

– Замечательный подарок! Премного благодарна тебе и твоим родителям.

Прюданс залилась румянцем от удовольствия, большие голубые глаза ее сияли.

– Ты могла бы поблагодарить их сама, написав пару слов этой ручкой, – с волнением предложила девушка, взяв мои руки в свои. – Ты говорила, что будет возможность написать им, как только мы прибудем на Антильские острова.

– Конечно, я им напишу, с удовольствием, – пообещала я, тронутая и в то же время смутно испытывая стыд от внимания, которое было предназначено другой.

* * *

– Слышал, что сегодня досрочно отмечается ваш день рождения, – объявил Гиацинт де Рокай за ужином после подачи десерта и последней крови.

Прюданс тепло улыбнулась мне, перед ней стояла тарелка с кусочком савойского пирога. Я догадалась, что девушка проболталась. Конечно, она хотела порадовать меня, предав огласке важное событие. Наивная кузина не подозревала, что, если я чего-то и избегала с самого начала трансатлантического вояжа, так это разговоров с гнусным кровососом, у которого мы находились в гостях. И не только потому, что он был известен своим садизмом, доказательств которому с начала путешествия набралось немало. Что-то в нем заставляло меня сильно нервничать. Несмотря на свою юношескую внешность, Гиацинт не был похож на Александра, чья жестокость ограничивалась вулканической беззаботностью вечного подростка. У хладнокровного одноглазого демона, наоборот, все было взвешено, просчитано, продумано. Каждый раз, когда лазурного цвета глаз останавливался на мне, казалось, что он меня препарирует без скальпеля.

– Мой день рождения на самом деле 5 мая, – бросила я. – Обойдемся без суеты.

– Такая скромность делает вам честь, моя дорогая. Но вы – подопечная Короля и будущая герцогиня!

– Если будущий герцог заинтересуется мной, – возразила я.

Двусмысленная улыбка растянула губы вампира, обозначив легкие ямочки на алебастровой коже. Издевка? Презрение? Или обыкновенное позерство? Невозможно было прочитать хоть одну эмоцию корсара. Но поскольку речь зашла о женихе, то можно попытаться получить максимум информации.

– Вы признаете, что Бледный Фебюс – загадка, – произнесла я. – Даже если я – подопечная Короля, кто знает, как пират меня примет. Известно ли, где он находится? Сейчас, в данный момент?

Вместо ответа капитан щелкнул пальцами.

– Карту Вест-Индии! – приказал он.

Слуги убрали тарелки с кусочками савойского пирога. Как обычно, Франсуаза к своей не притронулась. Один из офицеров, лейтенант Эжен, торопливо расстелил в центре стола длинный пергамент. Перед моими глазами развернулась прошитая морскими путями вышивка из морей, островков суши с экзотическими названиями.

– На протяжении веков континентальные державы делили между собой Антильские острова, – объяснял де Рокай. – Хотя колониями под прямым управлением Франции являются Малые Антильские острова и Кровавый Доминго[57], на самом деле все острова должны подчиняться Королю Тьмы, потому что в Европе испанская корона и Соединенные Провинции присягнули ему на верность. Но несколько английских приобретений, таких как Ямайка, должны платить налоги. Только редкие анклавы могут избежать королевского контроля со стороны Лукайских островов: там, где липкие мангровые рощи, джунгли, зараженные малярией, и где живут пираты Карибского моря, наслаждающиеся незаконно приобретенными богатствами. Другими словами – крысы, окопавшиеся в тошнотворных норах.

Гиацинт фыркнул, демонстрируя презрение к тем, кто в отличие от него не убивал, заручившись каперским свидетельством. Он вынул из кармана стилет – маленький кинжал с украшенной рубином рукоятью и очень тонким лезвием, предназначенным для нанесения глубоких ран. Острым кончиком клинка указал на обведенный в кружок архипелаг на восточной стороне карты:

– Завтра, тридцатого апреля мы прибудем на Малые Антильские острова, встанем на якорь в Фор-Руаяле – столице Мартиники и французской части Антильских островов. Главный рынок города известен всей Америке: будет возможность пополнить запасы продовольствия для экипажа и свежей крови для офицеров. – Вампир бросил брезгливый взгляд на свой бокал, наполненный бледно-красной жидкостью, к которому едва притронулся. – Те несколько англичан в трюме, которые еще живы, совершенно обескровлены. Их кровь в последние дни приобрела слабый привкус запущенной анемии, не правда ли, месье?

Офицеры дружно закивали, тряся длинными