– Сейчас это сложно объяснить, – попыталась выкрутиться она. – Так сложились обстоятельства, что он ждет меня одну. Понимаешь…

– Понимаю. – Тьери усмехнулся уголками губ, но глаза его оставались серьезны и подозрительны. – Этот тип пригласил тебя на свидание, и тебе неловко явиться со мной?

– Нет! Это вовсе не свидание, для меня это просто деловая встреча.

– Тогда почему я не могу отвезти тебя на эту деловую встречу? – упрямо переспросил Тьери. – Не волнуйся, я даже не выйду из машины, просто подожду тебя на улице.

– Лучше будет, если я поеду туда одна.

– Ясно.

Над столом на несколько секунд повисло неловкое молчание. Констанс не поднимала глаз от своей чашки, чувствуя на себе насмешливо-острый взгляд Тьери. Он молчал, как будто давая ей возможность объясниться немедленно. Но Конни понимала, что если сейчас начнет лгать, то ее слишком легко можно будет разоблачить. А сказать правду она не могла.

– Рыжик, послушай меня, – тихо произнес Тьери, и она подняла на него глаза. – Иногда приходится делать выбор между важным и еще более важным. Думаю, что сейчас именно такой момент. Неужели для тебя полотно – пусть даже самое гениальное твое творение – дороже, чем наше будущее?

– Но это действительно очень важно для меня. – Констанс судорожно сглотнула. – Я не понимаю, почему так сложно перенести визит к твоим родителям… Пойми, это не каприз, не блажь, это…

– Это другой мужчина, – небрежно произнес Тьери, и на его скулах заходили желваки. – Ты ведь идешь на встречу с мужчиной, не так ли?

– Да, с мужчиной, но это совсем не то, что ты вообразил! – возмутилась Конни. – Просто обстоятельства таковы, что…

– Не думай, что я позволю так откровенно лгать себе! Выбирай прямо сейчас – или ты едешь со мной, или остаешься с ним! – неожиданно зло рявкнул он, снова умудрившись привлечь к их столику внимание всего кафе.

– Я поеду с тобой, но не на этой неделе, а позже…

– Тогда отправляйся к своему мужику. – Тьери презрительно скривил губы, поднялся и бросил на столик несколько купюр в оплату их ужина. – Надеюсь, ты не пожалеешь, что выбрала его, а не меня!

– Подожди!

Он выбежал из кафе, прежде чем она успела его остановить. Когда Конни выскочила следом, его «Бентли» уже сорвался с места, скрипя шинами. Она смотрела ему вслед, пытаясь проглотить комок в горле. С трудом сдерживая слезы, Конни побрела к своему автомобилю и разрыдалась уже за рулем. Опустив голову, она горько оплакивала рухнувшую жизнь. За те несколько месяцев, что она встречалась с Тьери, Констанс влюбилась в него гораздо сильнее, чем когда-то любила актера восемнадцатилетняя девушка. Как ни избегала она этой ловушки, женщина снова оказалась в ней…

Последние слова Тьери звучали в голове хлестко, как пощечина. Она вдруг почувствовала, что на смену слезам поднимается злость. Он не имел права так говорить! Как раз тогда, когда Констанс лелеяла исключительно благородные помыслы, он заподозрил ее в измене! Между ними все кончено – это очевидно. Что бы она ни сказала, что бы ни сделала – Тьери будет убежден в том, что у нее другой мужчина, ради которого она отказалась от него.

Констанс стиснула зубы и завела машину. Ну что ж, очень хорошо! В конце концов произошло именно то, чего она и опасалась – любимый мужчина снова бросил ее, как и десять лет назад. Но на этот раз она знает хороший способ залечить сердечные раны. В пятницу Конни будет в клубе Фонтеро, и вполне возможно, что покупатель «Лицедеев» и в самом деле окажется более подходящим ей мужчиной, чем Тьери д'Ортуа. И вероятно, что их сделка подкрепится не только деньгами и Констанс не пожалеет о сделанном выборе. А если это будет не так, она никогда не признается в этом никому – даже самой себе…

Констанс помешивала серебряной ложечкой кофе в своей чашке. На этот раз Брижит опаздывала не одна, а в компании с Даном. Впрочем, Конни было все равно. Это было не благодушное всепрощающее равнодушие, когда наслаждающийся жизнью человек готов оправдать любые промахи ближнего своего, а скорее апатия, накатившая на нее несколько дней назад…

После расставания с Тьери Констанс чувствовала себя так, словно внезапно очутилась в пустоте и темноте. Красочный Париж поблек, будто на акварельный холст плеснули водой. Конни казалось, что из нее внезапно вышел весь воздух, как из сдувшегося шарика. Она заперлась в квартире Гийома и два дня никуда не выходила. Пыталась писать, но и это у нее не получалось – казалось, что вдохновение покинуло ее вместе с любовью. Констанс почти не спала – сил не было даже на это.

Ей звонили из галереи, что-то спрашивали, просили приехать, но женщина отговаривалась усталостью. Несколько раз пришлось отвечать на звонки каких-то редакторов художественных журналов, но она отказалась и от интервью. Брижит и Дан по очереди интересовались, не заболела ли она и что планирует на ближайшее время. Но Конни бездумно лежала на широкой кровати в своей бывшей детской и смотрела в потолок. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя.

В таком состоянии ее и нашла Брижит, которая, несмотря на заверения кузины, будто у нее все в порядке, решила навестить Констанс. После долгих расспросов художнице пришлось признаться, что они расстались с Тьери, и Бри в ультимативной форме добилась от нее согласия составить компанию им с Даном на обеде в пятницу. Конни было совершенно все равно, с кем обедать в четверг, пятницу, субботу или любой другой день недели. Хотя, пожалуй, нет – с одним человеком Она могла бы провести все эти дни, но сейчас это представлялось ей совершенно невозможным.

Конни не хотелось ничего: ни выходить из дома, ни писать, ни вообще шевелиться. Наверное, если бы не регулярные телефонные звонки Брижит, она даже к холодильнику не вставала бы. Но, зная упрямство кузины, она понимала, что проще подчиниться стихии по имени Бри. На пресловутый обед Констанс согласилась после того, как ей пригрозили, что в противном случае Брижит с Даном приедут в гости прямо к ней в квартиру. Раз встречи и «сеанса душелечения» в любом случае не избежать, то увидеться Конни предпочла на нейтральной территории.

И вот теперь Даниэль и Брижит опаздывали. Молодая женщина допивала уже третью чашку кофе и лениво размышляла, каким образом они собираются ее «лечить». Наверное, Дан будет рассказывать анекдоты и всякие забавные истории, над которыми придется вежливо смеяться, а у нее совершенно нет на это сил… А Брижит примется строить разнообразные бизнес-планы и заманчивые прожекты, каким образом они еще смогут воспользоваться художественными талантами Констанс Лакомб, и с этим ей тоже придется соглашаться. Потом они все вместе поедут в клуб Фонтеро…

Констанс вздохнула. Брижит заявила, что ей обязательно надо приехать в клуб именно этим вечером – якобы она приготовила специальное представление, посвященное любимой кузине. Самой же Конни ехать в клуб теперь практически не имело смысла. Она собиралась встретиться там с таинственным покупателем «Лицедеев», но зачем теперь ей это полотно? Если она не может подарить его Тьери, то и у себя ни к чему хранить роковую картину. Может, тому человеку она действительно понравилась… Почти все ее работы были куплены, и это хорошо – не придется заказывать много контейнеров, возвращаясь в Америку… Наверное, трудно будет сказать об этом Брижит. Кузина так радовалась, когда узнала о планах Конни остаться в Париже! Но с этим городом снова оказалось связано слишком много надежд и разочарований, чтобы Констанс могла спокойно залечивать здесь свои раны. Возможно, когда-нибудь она и вернется…