заставляет меня хотеть работать усерднее и подталкивать себя дальше, чтобы доказать, что они верят в правильного человека.

Я улыбаюсь всем камерам, направленным мне в лицо, и слегка машу рукой. Воздух оглашается визгом, когда мои фанаты устремляются вперед, чтобы сфотографироваться со мной. Меня толкают локтями в бок, и я задаюсь вопросом, не собираются ли меня растоптать.

Внезапно Хадин встает передо мной и бросает холодный взгляд. — Эй, не толкайся. Выстраивайся в шеренгу.

— Кто это? — Один из моих фанатов бросает на Хадина косой взгляд. Это парень постарше с вьющимися волосами, кольцом в носу и темной подводкой для глаз. — Это не ее менеджер.

— Ваня, ты нашла нового менеджера? — кричит кто-то.

— Это тебя не касается? — Хадин рычит. Он смотрит в десяти секундах от того, чтобы врезать поклоннику по лицу.

Я продолжаю улыбаться. — Ребята, у меня осталось совсем немного времени до вылета. Хотите потратить его на расспросы?

— Нет, я хочу фотографию!

— Я тоже!

— Я увидел ее первым. — Парень с подведенными глазами торопливо выходит вперед.

Хадин хмурится, но позволяет ему приблизиться ко мне. Я прижимаюсь щекой к щеке фаната и улыбаюсь в камеру.

— Большое тебе спасибо, девочка. — Он взмахивает запястьем. — Мне нравится видеть, как побеждают толстые девочки!

— Э-э, спасибо. — Я нервно смеюсь.

— Толстые девчонки на всю жизнь. — Он взмахивает кулаком и уходит, хихикая.

Я чувствую чью-то руку на своем животе, тянущую меня назад. Секунду спустя я сталкиваюсь с мускулистой грудью Хадина.

Он наклоняет рот к моему уху. — Что будет, если я сверну его тощую шею?

Я остро ощущаю жар, исходящий от его тела, запах его дорогого одеколона и тяжесть его руки на моем животе. Мои фанаты замолкают, наблюдая за нами, но вспомнить о них невозможно, когда Хадин слегка сдвигается и его бедра касаются моего зада.

— Если ты ударишь его? Судебные иски. Возможно тюремное заключение, — шепчу я, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал сурово. — Ты можешь меня сейчас отпустить?

Хадин ворчит.

— Он твой парень, Ваня? — спрашивает кто-то.

Я робко улыбаюсь. — В его мечтах.

Хадин издает звук, который отчасти является оскорбленной усмешкой, отчасти смехом недоверия.

Я прячу ухмылку и протягиваю руку к протянутой ручке. — Автограф?

Я подписываю несколько футболок, выступаю с несколькими ободряющими речами и раздаю еще селфи, прежде чем Хадин делает жест ‘иди сюда’. Фанаты не хотят меня бросать, но он прокладывает себе путь и утаскивает меня, даже не сказав ‘извините’.

После того, как мы сдали билеты и разместились в VIP-зале ожидания, он ставит багаж рядом со мной и смотрит на часы. — Еще слишком рано для чая.

Я морщу нос, глядя на него. — Для чая никогда не бывает слишком рано.

— Вместо этого я принесу тебе бутылку воды. Оставайся здесь. — Он прищуривается, глядя на меня. — Не уходи.

— Хадин, ты мой помощник, а не нянька. Я взрослая женщина.

Его глаза пристально скользят по мне, и по моей руке пробегают мурашки.

— Я знаю, — ворчит он.

Я смотрю, как он неспешно идет к ближайшему киоску. И я не единственная. Женщины перешептываются и указывают на него. Он высокий и атлетически сложенный, с широкими плечами, который может без труда пробиться сквозь толпу возбужденных фанатов. Есть причина, по которой он заслужил репутацию ‘короля на простынях’. Мужчина может построить крепость из собранных им разбитых сердец.

Девушки без проблем вешаются на Хадина, даже после того, как он ясно дал понять, что не любит обязательств. К сожалению для них, они всегда идут напролом, думая, что именно они смогут его изменить. Я видела, как это происходило, больше раз, чем могу сосчитать, и я отказываюсь поддаваться его чарам.

К тому времени, как он возвращается, я уже гораздо лучше контролирую свои эмоции.

— Спасибо. — Я беру у него бутылку и пытаюсь притвориться, что не замечаю, как близко он сидит ко мне.

Когда я несколько секунд вожусь с крышкой, он вырывает ее у меня из рук, без труда срывает крышку и возвращает мне. — Тебя это не беспокоит?

— Что?

— То, что сказал тот парень с подводкой для глаз.

Я морщу нос и прокручиваю в голове последние несколько беспокойных минут, пока до меня не доходит. — О, комментарий о толстой модели?

— Ты не толстая. — Он складывает руки на груди и бросает на меня тяжелый взгляд, словно провоцируя меня возразить ему.

— Я и не тощая, — замечаю я.

— Ты подходишь по размеру, — настаивает он.

— Я большая девочка. Это неплохо.

— Почему ты так спокойно относишься к этому? — рычит он.

— Почему ты так расстроен?

— Потому что мне неприятно видеть, как ты с улыбкой принимаешь оскорбления.

— Быть большой — это не какое-то преступление. Почему я должна убегать в слезах, когда кто-то указывает на очевидное?

— Это было грубо.

— Может быть. Вероятно. Некоторые люди могут быть чувствительны к этому слову, — признаю я, думая о нескольких моих друзьях-моделях, которые умерли бы, если бы кто-то сказал им это. — Но я чувствую, что он имел в виду хорошее.

— Мне все равно, что он имел в виду.

— Да. — Я встречаюсь взглядом с Хадином. — Прямо сейчас есть движение за то, чтобы взять назад слова, которые должны были причинить нам боль. Кто решает, шесть букв — это плохо или хорошо? Это относится ко мне, и я решаю, что, даже если я больше, я красива. Некоторые люди еще не дошли до этого момента, и поэтому это слово для них опасно. По-прежнему важно быть осторожной, но не менее важно не давать людям возможности заставить тебя чувствовать стыд.

— Вся эта вдохновляющая чушь была бы ненужной, если бы я поступал по-своему.

— Насилие — это не ответ на все вопросы.

Хмурый взгляд Хадина говорит о том, что он думает иначе. Думаю, он не присоединится к движению хиппи в ближайшее время.

— Почему ты всегда так заводишься из-за подобных вещей? — Спрашиваю я, потягивая воду.

Он хмуро смотрит вдаль.

Я тыкаю в него пальцем. — Тебе некуда бежать, Хадин. Скажи мне сейчас, или ты уволен.

— Ты деспотичный босс.

— Более правдивых слов еще никто не произносил.

Он ерзает на своем стуле. — Ты помнишь того парня, Бобби Престона? Из средней школы?

Я морщу нос. — Фу. Бобби.

— Тогда ты не считала его отвратительным. Ты хотела, чтобы он пригласил тебя на выпускной.

— И хорошо, что он этого не сделал. Парень был первоклассным придурком. — Мы пошли на одно свидание, и он потратил кучу времени, рассказывая о том, как ему нравится, что я "сложена не так, как другие девушки". Если я и не знала, что это значило, то позже, в машине, он довольно ясно дал это понять, продолжая пытаться поласкать мою грудь.

Я оттолкнула его, и он назвал меня шлюхой.

Поговорим о джентльмене.

— Я помню, как однажды после уроков, —