собираясь под кожей, выбираясь из ладони, чтобы в ладонь уйти.

Миара была осторожна.

И золото в ней сосредоточилось на кончиках пальцев.

Она коснулась ближайшей колонны, щепотью, словно желая зацепить что-то внутри. И у нее получилось. Хотя сейчас это напоминало червяка. Такого жирного, темно зеленого, скользкого с виду. Червяк извивался, уползал, норовя укрыться внутри колонны, но золото с пальцев перетекло, опутав его.

И…

Червяк начал раздуваться.

А Миара потянула больше сил. В какой-то момент червь мигнул, превратившись в высокого мужчину.

— Как тебя зовут? — спросила Миара.

Мужчина хлопнул глазами. Рот его искривился, а затем он просто-напросто лопнул, осыпав Винченцо мелкими брызгами. Впрочем, они впитались в тело.

Замутило.

— Чтоб тебя… — Миара раздраженно смахнула с лица слизь. — Погань какая… что это с ним?

— Не знаю.

— Погоди… — она сунула руку поглубже и, вцепившись во что-то, дернула.

Этот червь был толще и явно проявлял недовольство. Он змеей обвился вокруг руки Миары, а после и вовсе попытался эту руку…

— Он меня что, сожрать пытается? — удивилась она, глядя, как кожа бледнеет. Разжав пальцы, Миара хорошенько встряхнула тварь. — Вот… поганец!

Червь — этот был размером с упитанную гадюку — мигнул, выпустив пяток образов, но размытых, неясных. Они мешались друг с другом, наслаивались, и в какой-то момент показалось, что это — один человек, который отчаянно пытается изменить себя.

Длилось все недолго.

Изображения задрожали.

— И этот лопнул, — Миара задумчиво растерла пятно слизи пяткой. — Наверное, это что-то да значит.

Винченцо снова согласился.

А еще подумал, что черви эти весьма напоминают иных, тех, которые порой попадаются в кишках рабов и животных.

Глава 9

Миха

Странно, но в этом месте, глубоко технологичном, Миха чувствовал себя еще более неуверенно, чем в мире снаружи. Возможно, потому как куда яснее понимал пропасть, что пролегла между его знаниями, говоря по правде, весьма куцыми, и тем, чем обладали Древние.

И сложность предстоящей задачи мог оценить сполна.

Как и невозможность её выполнения.

Но… не говорить же людям, преисполнившимся веры в светлое будущее, что все они обречены. Это как-то пессимизмом попахивает.

Он сунул руку под белоснежные — иных в комнате не обнаружилось — одеяния и поскреб зудящий живот. К слову, зуд, появившийся сразу после мытья — если минутное стояние на светящемся кругу можно было назвать мытьем — не спешил уходить.

Напротив, он усиливался.

И мешал.

Миха с трудом сдержался, чтобы не выпустить когти. И главное, начавшись под левым ребром, зуд нарастал, расползался, грозя захватить все тело. Наверняка ему имелась причина… может, аллергия на Древних? Хреново если так.

— Лежишь? — осведомился Миха у твари, что вытянулась поперек прохода, этот самый проход запирая. Тварь подняла голову и широко, во всю пасть, зевнула. — А хозяйка твоя где?

У Джера.

Чего еще ждать.

Мальчишка по-прежнему пребывал то ли во сне, то ли в коме. У ног его свернулась калачиком Ица, к слову, тоже отмытая и обряженная в белые просторные одежды.

Миара устроилась на полу.

— Тут вроде как мебель можно… создать, — сказал Миха.

Магичка выглядела почти красивой.

Нет, никуда не делась обветрившаяся кожа, и трещины на губах остались, и неравномерный, какими-то пятнами загар, который не скрывал россыпь оспин, напротив, подчеркивал их. Но все равно она больше не походила на бесполое грязное создание.

Волосы вон рассыпала, сидит, расчесывает пальцами.

— Знаю. Вин показывал. Но… не хочется.

— Карраго?

— Ушел. Отдыхать. Ему надо.

— А ты приглядываешь?

Кивок.

На ней то ли рубаха в пол, то ли платье. Миха ничего не смыслит в женской одежде кроме того, что это платье-рубаха объемное и кажется чересчур уж большим. А еще бесит неимоверно яркий белый цвет ткани.

— Как он?

— Спит, — Миара кивнула на девочку. — Её тоже усыпила. Будет ругаться… но ей надо.

Это да.

Всем бы надо. И Михе не помешало бы отдохнуть, но… сначала стоит осмотреться. Найти еду, если такая имеется, потому как вроде бы и обещано, но что стало с запасами за тысячи лет, вопрос. И если что-то да стало, то где-то там впереди маячит проблема голода.

Сушеное мясо, конечно, спасет, но его не так и много.

— Спасибо. А ты…

— Я уже поспала. Немного. Так уж получилось. И садись, — она указала на пол. — Я могу создать ковер. Или кресло. Или еще что-нибудь. Даже здесь. Но лучше так… я… не знаю, насколько настоящим оно будет.

Миха опустился.

Ему тоже досталась рубаха, доходящая до середины бедер, и просторные штаны на резинке. Причем резинка эта была слишком уж свободной. А потому штаны приходилось поддерживать. И это тоже бесило несказанно. Миха попытался очистить свои собственные, как и прочую одежду, сунув гору её в круг, но аппарат Древних гору тряпья просто-напросто проигнорировал.

— В твоем мире… проклятье, — она дернула за волосы. — Я гребень потеряла!

— Сочувствую.

— Ничего. Бесит просто. И убить кого-нибудь хочется. А некого. Все свои. Оказывается, это очень утомительно, когда совершенно некого убить и все свои. Так вот… в твоем мире были… было…

— Гребни? Были. И щетки для волос. Расчески какие-то… и штуки для завивки. Или распрямления.

— Да? Потом расскажешь подробнее. Я пока о другом. Вот эти вот штуки… — она обвела комнату и широкий рукав соскользнул до локтя. — Проклятье! Бесит эта хламида! У нас такие и рабам бы не дали! Как они в этом вообще… ходили?

Миха попытался представить, какой была башня тысячи лет тому. Живой? Полной людей? Которые степенно передвигались в узких коридорах? Все, как один, с благостными лицами и в белоснежных одеяниях. Стало смешно.

И он фыркнул.

Потом не выдержал и фыркнул громче.

— Думаю… тут должны быть варианты. Может, это стандартный гостевой комплект. Или медицинский.

— Да?

— У нас для больных специальная одежда есть. Операционная. И послеоперационная. Такая, чтобы потом выкинуть. Одноразовая. Ну и чтобы врач легко мог её снять. У некоторых вообще завязки на спине.

Миара изогнулась, пытаясь разглядеть собственную спину.

— Тут наверняка что-то похожее. Может, её получится настроить. Как мебель. Надо только найти способ.

— Это да…

— А что до вопроса. В моем мире было не такое вот. Только похожее… наверное, даже точно более примитивное. Я бы даже сказал, что мы в самом