столе. Крупными буквами были написаны его имя и фамилия, а вот ниже имела ещё одна надпись — “кафедра побочных магических дисциплин”.

Я задумался над тем, что это может означать, а сам профессор кашлянул и вкрадчиво задал вопрос.

— Вчера ты сказал, что Измайлов поставил тебе красную печать. Как именно ты её рассмотрел?

Повернувшись к нему, я пожал плечами.

— Глазами. Прямо в тот момент, когда он её и поставил.

Тот чуть прищурился и сразу уточнил.

— Увидел только саму печать? Или что-то ещё?

Я уже прокручивал варианты этого разговора в своей голове, так что ответил сразу же.

— Саму печать. В тот момент, когда она на мне возникла. Хотя, полностью не уверен — состояние тогда было не самым лучшим.

Корсаков внимательно посмотрел на меня и вдруг очень по-доброму предложил.

— А давай-ка я тебя ещё разок проверю. До доктора ты же так и не добрался сегодня, да?

Ответить я не успел — он уже взмахнул рукой и в воздухе сверкнула зелёная дуга, а на моём теле возникла солидных размеров печать. Объём силы у этого старика был неплохой. Не каждый герой мог таким похвастаться.

— Да что такое с твоими ядрами, Афеев? Почему они, как будто…

Не договорив, он снова махнул рукой и ко мне протянулась ещё одна толстая нить силы. Не слишком это приятное ощущение — когда какой-то смертный ставит на тебе печати, а тебе остаётся лишь наблюдать. Да ещё Сандал воспользовался тем, что я отвлёкся и только что спёр ухо той золотой статуи. Вот же скотина крылатая! Я ведь отдал чёткую команду — ничего не воровать в этом здании.

Попытался продублировать ему приказ, но тут старик выставил третью печать и мне пришлось сосредоточиться на осколке “искры”. Он хоть и был укрыт остатками моей божественной мощи, но сейчас внутри всё бурлило от потоков энергии — как мне казалось, профессор вполне мог его обнаружить.

— Да они же у тебя поплыли, Афеев. Как будто их что-то вытеснило. Может среди той пары сектантов были Одарённые? Хотя, какая разница. Сейчас я всё поправлю.

Ответа он от меня явно не ждал. По крайней мере времени на то, чтобы что-то сказать, точно не оставил. Уже через секунду тело окутало боль, а воздух перед глазами подёрнулся маревом.

Что это? Такое ощущения, что я оказался на поле битвы, где Марс схлестнулся с Плутоном и оба бьются в полную мощь, не сдерживая своих сил. Тогда как я между ними и получаю удары с обеих сторон.

Внутри появилось странное чувство — как будто из глубины моего тела вытаскивали какую-то конструкцию, протискивая её через плоть. Осколок “искры” вовсю вибрировал и полыхал. Настолько, что я едва справлялся с маскировкой.

Всё изменилось одномоментно. Только что внутри был полноценный хаос и меня раздирало на части, а в следующее мгновение появилось ощущение покоя. Вместе с которым возникло и кое-что ещё. Пять небольших шариков, что находились внутри меня, связанные нитями. Да лёгкая ауры силы, которая растекалась вокруг них.

Не успел я свыкнуться с этим ощущением, как навалилась масса других. Например, давящая аура Корсакова, внутри которого полыхали объёмные шары концентрированной силы. На фоне этой мощи, Афеев казался маленьким и бессильным ребёнком. А ещё энергия печатей, которыми были покрыты стены и дверь кабинета. Десятки оттисков, связанных между собой многочисленными нитями. Мощная защитная система, которая питалась от целого набора встроенных артефактов.

С трудом втянув в себя воздух, я постарался отвлечься. Теперь я понимал, что сейчас сделал старик-воин. Он вернул работоспособность старому источнику силы Афеева. Который совместился с тем, что привнёс в эту оболочку я. Как итог, только что образовалось нечто абсолютно новое для этого мира. Конечно, если божества не заглядывают к ним каждую пятницу.

— Ты в порядке? Извини, наверное это было болезненно.

Судя по довольной ухмылке, Корсаков не сомневался в том, что это на самом деле было ОЧЕНЬ больно. Но я не стал давать ему дополнительный повод для радости.

— Достаточно неприятно.

Тот прищурился и улыбнувшись, кивнул. Потом провёл пальцами по своей бороде.

— А мои печати ты видел?

— Нет. Момент их установки был ощутим, но в этот раз я ничего не заметил.

Старичок довольно оскалился.

— Хорошо. А то я уж было подумал, что у нас тут очередной потенциальный Видящий нарисовался. Но если я сделаю вот так, то ты всё же видишь печать, правильно?

Озвучивая последнюю фразу, он взмахнул рукой и в воздухе прочертилась тонкая нить, которая упёрлась в мой корпус и на её окончании сразу же появилась маленькая клякса печати.

Вопрос был с подвохом. Возможно он просто убавил используемую силу и теперь я на самом деле должен был что-то рассмотреть. Но вполне могло оказаться так, что дело совсем не в используемой мощи для конкретной печати, а ядрах, что находятся внутри каждого смертного.

От Сандала пришёл импуль радостного удовлетворения — ястреб уже лишил статую обоих ушей, носа и куска лба, теперь нацелившись на плечо. Тот факт, что я сейчас оказался в щекотливом положении, его похоже не волновал.

В ответ, от спутника неожиданно пришла вполне чёткая мысль “ты же бог, ты разберёшься”. Отправил ему в ответ обещание посадить на жёсткий поводок и не отпускать дальше десяти метров без прямого приказа. Тот немедленно обиделся и выразил свой протест, изъяв у статуи три золотых пальца.

Я же, наконец определился с ответом.

— На самом деле не видел. Что-то почувствовал мельком, но не более того.

Профессор нахмурился и пустил в дело ещё одну печать. Снова затребовал результата. Поставил следующую. Потом принялся экспериментировать с предметами интерьера, выставляя печати куда придётся. Столь бестолковое использование божественной мощи немного раздражало. Хотя, судя по тому, сколько силы было в его ядрах, Корсаков являлся весьма могущественным магом. Или, как он сам выразился, Одарённым — этот термин в книгах Афеева тоже встречался, но использовался почему-то не слишком часто.

Через полчаса, когда у него закончились идеи, а Сандал успел произвести разведку практически всего этажа, несколько раз передав мне радостные импульсы, я получил короткую передышку.

Сам Корсаков, встав на ноги, несколько прошёлся из стороны в сторону по кабинету. Результат его явно не устраивал. Но при этом ещё и интриговал.

— Значит ты не видишь ни одной моей печати, но при этом различил ту, что поставил Измайлов. Странно, очень странно, Афеев. Возможно дело в стрессе? Тогда тебя бы к