В далеком Валине Улад часто вспоминал этот разговор. Но потом дела — множество дел — заставили думать совсем о другом. Тем более, опасаться было нечего. Никто не нашептывал молодому наместнику коварных советов, не искушал урвать пару мешков с серебряными гривнами собранными с покорных улсбов. Разве что угощали молодого Кея от души — кормили, поили допьяна а порою приводили молоденьких черноглазых красавиц из горных селений. Вначале Улад стеснялся, но потом дружеские советы старших кметов и намеки, что хлебосольные дедичи могут обидеться, сделали свое дело, и Уладу даже понравилось ездить в гости. Но большего он себе не позволял и был уверен, что во всем покорен воле отца. И вот теперь — этот мятеж. Если Сварг считает, что за этим стоит кто-то из своих, из Кеев… Зачем? Но слова отца не забылись, и ответ рождался сам собой — ослабить Сварга, ослабить его, Улада, разорить их земли. А потом? А потом Рацимир собирает войско и… Нет, отец не позволит! Но ведь отец болен! А есть еще брат Валадар со своими бродниками… Что же делать? Конечно, поговорить со Сваргом! Но брат сказал, что пока не желает обсуждать это…

Резкий крик впередсмотрящего заставил Улада вздрогнуть. Ну конечно! Задумался и не заметил, как из-за поворота появилось село. Даже не село — острожек с земляным валом и частоколом, перегородившим высокий мыс. Такой взять будет нелегко — если придется атаковать. Но надо ли? Ведь они спешат к Белому Плесу…

— Готов, братишка? — Сварг незаметно оказался рядом, и Улад заметил, что старший уже надел кольчугу со сверкающим зерцалом и привесил к поясу тяжелый позолоченный чекан. Сердце екнуло — быть бою!

— Мы… атакуем?

— Как выйдет. Если они согласятся дать нам припасов… Антомир говорит, что здешний дедич богат — самый богатый в округе…

Рядом уже суетились кметы, деловито, привычно. Сигнальщик влез на мачту и начал передавать мудреные знаки на соседние лодьи. Две из них ускорили ход и на веслах пошли к берегу. Улад понимал, что происходит. Приплыви они ночью или в тумане, то можно было рискнуть и высаживаться с ходу. Но теперь их, конечно, заметили, а значит, придется действовать по всем правилам. Передовой отряд высаживается на берег, если удастся — начинает переговоры…

Все это тянулось долго, слишком долго для Улада, сгоравшего от нетерпения. Ведь если бой — это будет его первый бой! Но приходилось ждать, молча наблюдая, как лодьи пристают к песчаному берегу, как навстречу им выходят какие-то люди, не поймешь, с оружием или без, как вновь передает свои мудреные знаки сигнальщик. Наконец Сварг удовлетворенно хмыкнул и хлопнул себя по поясу.

— Что? — не понял младший. — Они…

— Согласились… — в голосе Сварга проскользнула нотка разочарования. — А может, оно и к лучшему — нам силы на Велгу нужны…

— Не верь им, Кей!

Голос раздался неожиданно. Братья удивленно переглянулись, а затем посмотрели на того, кто посмел вмешаться в беседу Кеев. Кобник! А ему-то что здесь надо?

— Не верь им, Кей! — пегая борода нахального человечишки возбужденно топорщилась, маленькие глазки светились. — Видел я птиц, что слева пролетали

— быть предательству. Закат вчера красной кровью налился — быть бою…

— Что? — Сварг брезгливо поморщился. — Тебя не спросили! Плетей захотел?

— Бей меня, Кей! Бей, но выслушай! Ты меня от верной смерти спас, одел, накормил, поэтому долг мой — тебе служить. Сон мне был — встречают тебя в воротах, а над воротами — смерть… Девица молодая да красивая кубок золотой подает, а в том кубке — тоже смерть…

— Б-брат… — Улад растерянно поглядел на старшего, но и Сварг явно не знал, как отнестись к услышанному. Уж больно складно говорил Кобник…

— Так… — старший на миг задумался. — Понял. Будешь прав — награжу. Нет

— плети за мной. Все, иди!

Сварг еще немного подумал, окинул внимательным взглядом близкий берег и подозвал старшего кмета…

Ворота были широко раскрыты, а перед ними столпилось с полсотни людей в белых праздничных одеждах. Впереди стояли двое — высокий старик в расшитой серебром безрукавке и высокой шапке с богато украшенным деревянным топориком в руке и девушка с длинными косами, перевитыми цветными лентами. В руках она держала большое блюдо, на котором стояло что-то, сверкавшее ярким золотом. Остальные находились чуть поодаль, молча глядя на приближающихся гостей.

Улад шел рядом с братом. Теперь тяжелый панцирь сидел как влитой — перед высадкой один из опытных кметов помог разобраться с непослушными ремнями. Пояс с мечом был также на месте. По совету того же кмета Улад удлинил ремень ножен, чтобы рукоять находилась как раз под рукой. Теперь он чувствовал себя настоящим воином, и душа жаждала одного — боя. Но пока ничего не говорило об этом. Напротив, люди у ворот были безоружны — не считать же оружием деревянный топорик у старика! Девушка с подносом — дочка или внучка — казалась настоящей красавицей, и Улад невольно вздохнул. Нет, похоже, бродяга-Кобник ошибся. Боя не будет, болтун испробует плетей — и поделом — а их будут угощать старым медом и жареной кабанятиной. Ворота были уже близко, и молодой Кей заметил в проеме небольшую площадь, на которой стоял сбитый из грубых досок стол. Да, так и положено — гостей встречают у ворот, а после сажают за стол. Что это на подносе у девушки? Кубок? Кубок!

На миг вспомнились слова Кобника, но тут девушка улыбнулась, и подозрения мгновенно рассеялись. Так и должно быть — знатным гостям подносят мед, а то, что кубок золотой, то и это верно. Гости не простые, не каждый день и не каждый год в подобную глушь приплывают Кеевы лодьи!

Сварг сделал еле заметный знак рукой, и отряд остановился. Старик, шагнув вперед, отвесил низкий поклон:

— Здоров будь, Кей Сварг, наш повелитель!

Улад ждал, что старик поприветствует и его, однако этого не случилось. Но молодой Кей понимал, что обижаться нечего — Сварга знали, а его не только никогда не видели, но вероятно и не слыхали о том, что у наместника есть брат. Но все же было досадно. Сейчас Сварг выпьет из кубка, затем поцелует девушку… Или нет, девушка поцелует его… Улад вновь вздохнул — уж больна хороша длиннокосая!

В бок что-то толкнуло, и Улад не сразу понял, что это брат подает какой-то знак. Он быстро обернулся, но ничего подозрительного не заметил. Старик что-то говорил на своем малопонятном наречии, а девушка уже склонилась в поклоне. Сейчас брат возьмет кубок…

— Хорош ли твой мед, старик?

Голос Сварга звучал резко и насмешливо. И словно по команде — а может действительно по команде — кметы сомкнули высокие красные щиты.

— Этот мед пил еще твой отец, — лицо дедича оставалось спокойным и невозмутимым, — Но если хочешь, моя дочь выпьет первой. Тумила…

И в этот миг на лице красавицы что-то дрогнуло. Большие светлые глаза потемнели, чуть заметно дернулись губы. Но тут же все исчезло. Девушка улыбнулась и взяла кубок…

— Не утруждай дочь! — рука Сварга в тяжелой латной рукавице легла на поднос. — Выпей сам! Старик замешкался, и теперь даже Улад понял, что Кобник не отведает обещанных плетей,