– Нет.

– И что произошло, когда вы сообщили о горящей машине?

– Приехала местная полиция, установила идентификационный номер автомобиля, и к концу дня здесь было не продохнуть от синих костюмов и значков. Они отправили в горы вертолеты, вездеходы, лошадей – все, что можно. Испугали ее. Сборище идиотов. Вчера их отозвали. А теперь вы. – Прищурившись, Майк окинул своего пассажира внимательным взглядом: – С горами знакомы?

– Немного.

– Там, наверху, будет холодно. Может пойти снег. Одежда у вас неподходящая.

– У меня в машине много теплых вещей, – сказал Форд.

– Небось фирмы «Л. Л. Бин».

– РЕА.

– С горами не шутят.

– Знаю, – кивнул детектив. – Покорил полдюжины четырнадцатитысячников.

Клентон медленно кивнул:

– Ладно. Значит, вы не такой идиот, как остальные. – Он усмехнулся. – Тут, внизу, было градусов тридцать. Парни из ФБР отправились наверх в рубашках с короткими рукавами, держась обеими руками за луку седла, – должно быть, воображали себя ковбоями, как в старину. Их здорово присыпало снегом. Когда вернулись, выглядели как остатки экспедиции Шеклтона[3]. Говорят, одному парню пришлось ампутировать палец на ноге.

Пикап нырнул в сухое русло ручья, и впереди показалось темное пятно. Машина, сгоревший остов джипа «Чероки», была огорожена желтой лентой. Над ней был натянут временный тент, и в его тени лежал агент ФБР, куривший сигарету. В стороне располагался его автомобиль – еще один коричневый «Форд Краун Виктория». Совершенно непонятно, как на нем умудрились доехать сюда, не оторвав глушитель. Увидев пикап, мужчина вынул изо рта сигарету, встал и направился к ним медленной, характерной для агента ФБР походкой, которую Форд знал со времен работы в ЦРУ. Уайман попытался забыть о естественной для сотрудника ЦРУ антипатии к ФБР, но при виде развязных манер агента она вспыхнула с новой силой.

– Запретная зона, – громко объявил тот.

Детектив постарался говорить как можно приветливее:

– Меня зовут Уайман Форд. – Второй раз за сегодняшний день его рука пожала воздух. Агент ФБР стал пристально разглядывать его, и сыщик опустил руку. – Я веду специальное расследование для Управления по разработке политики в области науки и техники.

Агент, молодой парень с мощной шеей, неприязненно смотрел на Форда, словно тот был виноват во всех его бедах.

– Мне нужно посмотреть ваши документы, мистер из управления по науке, или как там его.

Уайман достал удостоверение, которым его снабдил Локвуд. Агент внимательно изучил документ со всех сторон, вытащил из кармана сотовый телефон и добрых пять минут говорил по нему, а затем вернулся.

– Мне очень жаль, но ваши полномочия должно подтвердить региональное отделение в Денвере, – сообщил он холодно. – Пусть ваше начальство свяжется с ними и обговорит детали, прежде чем вы получите доступ к вещественным доказательствам.

Именно такой подход к делу Форд не выносил. Он сделал глубокий вдох и посмотрел на Клентона, на лице которого застыла циничная улыбка, а потом вновь перевел взгляд на агента:

– Ваше имя, сэр?

– Специальный агент Спинелли.

– Могу я посмотреть ваши документы, агент Спинелли?

Уайман знал, что агенты ФБР обязаны показывать свое удостоверение. Спинелли достал его из кармана, раскрыл и агрессивно сунул Форду, но тут же закрыл, прежде чем тот успел что-либо рассмотреть. Детектив видел, что он злится – и на то, что его команда облажалась и он вынужден сидеть в глуши и сторожить сожженную машину, и на вмешательство кого-то еще.

– Эй, вы не дали мне возможности его разглядеть! – Сыщик протянул руку.

Спинелли бросил на него пристальный взгляд, типичный для агентов ФБР, в котором читалось: «Даже не думай мне морочить голову, парень».

– А не проще ли сотрудничать, чем препираться? – спросил Уайман. – Пожалуйста? – Бог свидетель, он изо всех сил старался сдерживать себя!

– Мне очень жаль. Вам следует обратиться в региональное отделение в Денвере. Это не подлежит обсуждению, – безо всякого выражения отозвался агент.

– В таком случае я должен знать номер вашего удостоверения, – Форд старался говорить как можно дружелюбнее, – чтобы сообщить о вашем нежелании сотрудничать моему начальнику, который является президентом Соединенных Штатов, и тогда его люди так быстро разделаются с вашей карьерой в ФБР, что вы будете счастливы, если вам удастся найти работу уборщика в местном морге. – И это не угроза, а констатация факта, и я искренне надеюсь, что вы измените свое мнение, мистер специальный агент Спинелли.

Агент замер в изумлении, а стоящего в стороне Клентона стал душить приступ кашля.

– Итак, – сказал детектив, доставая сотовый телефон и занеся палец над кнопкой быстрого набора. – Могу я получить доступ к машине или мне позвонить в Белый дом и разрушить вашу жизнь?

Джип оставили в том же состоянии, в котором нашли, если не считать сотни маленьких флажков и меток, указывающих на вещественные доказательства. На заднем сиденье, тоже отмеченном флажками, лежали обугленные части смартфона и планшетного компьютера.

– Агент Спинелли? – позвал Уайман своего соперника.

Тот приблизился. После порки, которую ему задал Форд, он был молчаливым и бледным, и сыщик попытался компенсировать обиду дружелюбным тоном:

– Похоже, вы с парнями тщательно обследовали место преступления.

Лицо Спинелли осталось неподвижным.

– Вам удалось определить источник распространения огня? – спросил Уайман.

– Прямо тут, на заднем сиденье, – показал агент.

– Был использован какой-нибудь катализатор?

– Из бака откачали бензин – судя по следам на земле.

– Значит, она плеснула бензин на телефон и компьютер и сожгла их вместе с машиной?

– Похоже на то.

– На приборной панели дыра, будто оттуда выдрали какой-то прибор. Что там было?

– Навигатор.

– И где он?

– Мы его не нашли. И трекер тоже снят.

– У ФБР есть какие-нибудь версии, почему Шепард уничтожила всю электронику?

– Очевидно, – сказал Спинелли, – она избавлялась от всего, что можно использовать для ее поисков.

И вовсе это было не очевидно! Например, телефон можно нейтрализовать, если извлечь аккумулятор.

– Но зачем сжигать телефон? – продолжал расспрашивать детектив.

– Тут нет никакой загадки. – Его собеседник наконец смягчился. – Она хотела уничтожить хранящиеся в нем улики незаконных деяний.