Будем разбираться.

Почему воцарилась Анна Иоанновна

Когда в 1730 году умер четырнадцатилетний Петр II, пресеклась мужская линия династии Романовых. Русские были вынуждены обратиться к потомкам последнего царя по женской линии.

Проблема в том, что этих царей было два. В 1682 году русский престол впервые на совершенно равных правах заняли два монарха, два родных брата – Иван (как было принято в отношении царей – Иоанн) и Петр Алексеевичи. Иоанн носит в русской истории пятый порядковый номер, а Петр – первый. Иоанн умер в возрасте 29 лет и освободил престол своему властолюбивому младшему брату. На двоих у них был только один сын, выросший взрослым, – Алексей Петрович. Но Петр I лично его уничтожил, так как не хотел, чтобы трон унаследовал сын от первой жены.

Как бы в наказание ему ни один из сыновей от второй жены не выжил, зато сын был у Алексея – Петр, который не успел оставить потомков.

Зато дочерей у Иоанна V и Петра I оказалось достаточно. И между ними – точнее, между группировками, поддерживавшими приоритет той или иной кандидатуры, – должна была разгореться нешуточная борьба.

Старшая из выживших дочь Иоанна V Екатерина по желанию царя Петра вышла замуж за герцога Мекленбург-Шверинского Карла-Леопольда. В 1722 году она, не выдержав жестокого обращения мужа, забрала с собой дочь и вернулась в Россию. Они еще появятся на страницах русской истории, пока же они жили в России на правах придворных дам. Положение Екатерины было двусмысленным, так как формально с супругом она не развелась.

Вторая выжившая дочь Иоанна Анна по воле Петра I вышла замуж за герцога Курляндского Фридриха-Вильгельма. Курляндский герцог был вассалом Речи Посполитой, а на самом деле – России. Петр придавал этому браку племянницы особенное политическое значение. Свадебные торжества длились несколько недель. Вино лилось рекой. Но, едва выехав из Петербурга, молодой герцог тяжко занемог, а спустя два дня скончался на Дудергофской мызе, что ныне в черте северной столицы.

Оказывается, перед отъездом Фридриху-Вильгельму спьяну взбрело в голову соревноваться по числу выпитого с самим Петром I. Понятно, что это могло окончиться для герцога только плачевно.

Так молодая Анна Иоанновна сразу после свадьбы стала вдовой. Она не поехала назад в Петербург – не такова была цель у этого брака. Ей пришлось отправиться во владения ее покойного мужа, сопровождая гроб с его телом, и изображать правящую герцогиню Курляндскую под тяжкой рукой Петра Великого. Второй раз замуж она не вышла, хотя кандидаты были.

Третья выжившая дочка Иоанна V Прасковья так и осталась в России, выйдя замуж за генерал-аншефа Дмитриева-Мамонова. Заключив неравный (как стали позже говорить – морганатический) брак, она тем самым как бы утратила права на престол. Слова «как бы» нужны потому, что никаких четких юридических норм на этот счет тогда не существовало. Но провозгласить ее царицей значило сделать царем ее мужа, который, хотя и происходил из высокого княжеского рода, был настолько небогат и невлиятелен, что никто из первых вельмож государства не хотел впускать его в свой круг. Итак, Прасковья Иоанновна сразу вычеркивалась из претенденток на престол.

У самого Петра Великого были две взрослые дочери, обе – от Екатерины Скавронской. Анна, выйдя замуж за герцога Голштинского Карла-Фридриха, была уже мертва к моменту возникновения династического кризиса в России. Но у нее подрастал сын, родившийся незадолго до ее смерти, – Карл-Петер-Ульрих, будущий император всероссийский под именем Петра III. И его кандидатура впервые всплыла уже в это время.

Елизавета так и не вышла замуж, хотя Петр подыскивал ей блестящих венценосных женихов, и проживала в России на правах придворной дамы, а по сути – бедной родственницы при царском дворе.

Итак, налицо были четыре кандидатуры: Екатерина Иоанновна, Анна Иоанновна, Карл-Петер-Ульрих, внук Петра Великого, и Елизавета Петровна.

Это по закону, который позже издаст император Павел I, корона должна была сразу достаться малолетнему голштинскому герцогу как единственному мужчине в роду. Но дело происходило в 1730 году, никаких таких законов в помине не было.

Однако имелось завещание (так называемый тестамент) Екатерины I. Известно, что Петр Великий, умирая, не успел выразить своей последней воли о передаче трона. Его же вдова вроде бы учла подобную ошибку. Так вот, согласно тестаменту, в случае бездетной смерти Петра II престол должен был перейти царевне Анне Петровне или ее потомкам. Царствовать и по завещанию Екатерины I после Петра II должен был сразу Петр III! Но Верховный тайный совет, куда несколько богатейших и знатнейших людей России назначили сами себя, узурпировал право решения вопроса о престолонаследии.

Вопрос решался противостоянием и соглашением группировок высшей имперской знати. Здесь сразу сталкивались две линии: потомков Иоанна V и потомков Петра I. За Иоанновен выступало старшинство их отца по сравнению с Петром I. За Петровну или внука Петра, казалось бы, право того, кто последним перед этим занимал трон. Но тут в силу вмешалось одно обстоятельство, чем воспользовались сторонники Иоанновен. Они объявили Анну и Елизавету Петровну незаконнорожденными дочерями Петра. Дело в том, что обе они родились еще до официального венчания Петра и Екатерины, состоявшегося только в 1712 году.

Следовательно, линия Иоанновен сразу получила неотразимый аргумент в свою пользу: законность. Осталось лишь выбрать из двух.

В пользу Екатерины говорило ее старшинство. Против – то, что она формально все еще оставалась замужем. Хотя ее муж Карл-Леопольд был свергнут с престола, но это-то и создавало проблему. Такой бродячий герцог, узнав об избрании его жены на русский престол, мог затребовать корону и себе. Конечно, Россия легко отбила бы эти притязания, но не хотелось подавать повод для международного скандала.

Итак, оставалась одна Анна Иоанновна. В отношении нее не было никаких сомнений. Мужа, который был бы герцогом Курляндским и мог претендовать на русский трон, у нее не было. Сама она всегда находилась под контролем и не могла принимать решения, идущие вразрез с политикой России. Кроме того, Анна не была замечена в порочащих ее связях и сношениях.

«Верховники» (как называли членов Верховного тайного совета) предложили «кондиции», то есть условия ограничения самодержавия, на которых Анна приглашалась царствовать в Россию. И хотя меньше чем через сутки после смерти Петра II посланцы Верховного тайного совета уже скакали в Митаву, к Анне, очередная попытка ограничения самодержавия так и осталась попыткой. Новая государыня кондиции не приняла.

Она выехала в Москву, где тогда находился императорский российский двор, и торжественно прибыла в столицу, где чиновники, войска и народ присягнули ей. Это была странная присяга: в ней ничего не говорилось о самодержавной власти государыни.

Но в пользу восстановления самодержавия продолжали интриговать многие сильные люди, настраивая соответствующим образом гвардию – решающую силу всех дворцовых переворотов в России. Затем Анна торжественно разорвала кондиции, а вскоре Москва снова присягнула ей – уже на условиях полного самодержавия. Эта переприсяга смутила народ не меньше,