внешней политики России, умного дипломата Петра Шафирова. Над Шафировым только на эшафоте зачитали царский указ о снисхождении. С падением Шафирова власть Меншикова, казалось, сделалась беспредельной. Но светлейший любимец государев опять потерял осторожность.

Костомаров пишет об этом так: «В продолжение многих лет он до крайности бесцеремонно употреблял казенное достояние в свою пользу, покупал за казенный счет в свой Васильевско-Островский дворец мебель, всякую домашнюю рухлядь, содержал за казенный счет своих лошадей и прислугу и позволял своим клевретам разные злоупотребления, прикрываемые его покровительством. Открылись за ним какие-то противозаконные поступки по управлению Кроншлотом. Петр отнял у него выгодный табачный откуп, звание псковского наместника, подаренные ему в Малороссии имения Мазепы, и, кроме того, Меншиков заплатил 200 000 рублей штрафу. Современники говорят, что Петр, вдобавок, отколотил его собственноручно палкой и несколько времени после того не допускал к себе на глаза; но влияние Екатерины опять пособило временщику». Причину последней царской немилости, постигшей Меншикова в 1724 году и стоившей ему должности столичного генерал-губернатора, историк приписывает уже испортившемуся перед смертью личному характеру Петра. Впрочем, на своем смертном одре первый российский император простил своего верного слугу.

О масштабах казнокрадства Меншикова идут споры. Ключевский писал, ссылаясь не на источник, а на такой же исторический материал, будто Меншиков переправил в зарубежные банки «не один миллион рублей». Публицист Иван Солоневич в середине ХХ века писал о четырех миллионах рублей, будто бы помещенных Меншиковым в иностранные банки. Однако французский вице-адмирал на русской службе Вильбоа писал в своих изданных в Париже воспоминаниях, что при аресте Меншикова в 1727 году «нашли, что у него находились значительные суммы в банках Амстердама и Венеции… Полагали, что сии капиталы простирались более чем на полмиллиона рублей».

Более полумиллиона, но до миллиона все же не доходило, иначе бы Вильбоа так и написал. Однако украденное у страны достояние направлялось Меншиковым не только в заграничные банки. Большинство капиталов оставалось на родине и вкладывалось в дома, в предметы роскошной обстановки, в красивые вещи, одним словом – в то, что сейчас зовется памятниками культуры и предметами антиквариата. Конечно, в то время это были кражи – прежде всего, у населения России. Но как отнестись к ним сейчас? Ведь тот же Меншиковский дворец – замечательный архитектурный образец русского классицизма. А все сервизы, часы и прочий антиквариат остались в России и пополнили ее культурный фонд. Можно сказать, что Меншиков, ценя красивые вещи, способствовал развитию эстетического уровня своей родины. Конечно, все эти вещи тоже покупались за границей, заказывались у иностранных мастеров.

Наконец, нельзя не сказать о том, что, став богатейшим латифундистом[11] России, Меншиков спасал от преследований, от пытки и смерти тысячи людей, бежавших к нему в надежде, что сильный и богатый «боярин» не выдаст полиции. Это не были преступники в нашем понимании. Это были старообрядцы, а также просто бежавшие от непосильного налогового и крепостнического гнета, от трудной, непонятной и опасной работы на верфях и прочих «петровских стройках», от рекрутских наборов. Многим тысячам простых русских людей Меншиков одним своим положением богатейшего вельможи спас жизни в условиях жесточайшего репрессивного режима. За это история когда-нибудь скажет ему «спасибо».

Последние годы жизни. Судьба детей

Когда Петр Великий лежал на смертном одре, Меншиков с преданными ему лично гвардейскими офицерами оформили транзит власти, совершенно небывалый ранее в России. Корону унаследовала царская вдова – Екатерина, большая личная подруга Меншикова. За это она, ставшая единоличной русской самодержицей, осыпала Меншикова небывалыми знаками могущества. За короткий срок он стал первоприсутствующим сенатором, первым членом Верховного Тайного совета, президентом Военной коллегии (военным министром), санкт-петербургским генерал-губернатором (во второй раз). Эти должности сосредоточили в руках Меншикова огромный масштаб власти. Он стал фактическим правителем империи.

Могуществу Меншикова поначалу не нанесла ущерба и смерть Екатерины в 1727 году. Верховный Тайный совет дал 11-летнему императору Петру II (сыну несчастного царевича Алексея) указ о назначении Меншикова генералиссимусом всех военных сил империи. Меншиков хотел женить императора на своей старшей 15-летней дочери Марии.

Но здоровье всесильного временщика пошатнулось. Он все чаще болел. А интриги не прекращались ни на миг. Встав после одного из приступов болезни, он с удивлением узнал, что император собирается жениться на 17-летней Екатерине Долгоруковой. Это означало возвышение семьи князей Долгоруковых, подготовленное с помощью графа Андрея Остермана, воспитателя молодого монарха. 7 сентября 1727 года у Меншикова было отнято военное командование. На следующий день его обвинили в государственной измене и сослали в его имение Раненбург рядом с Липецком.

То было началом конца. Весной следующего года было велено конфисковать все имения Меншикова, а его самого с семьей сослать в далекий Березов в Приобье. Жена Меншикова умерла по дороге.

В Березове прошли последние месяцы жизни Александра Меншикова, окруженного тремя детьми-подростками. Мрачная безысходность этого существования блестяще выражена в известной картине Василия Сурикова. В Березове разразилась эпидемия оспы, жертвами которой стали старик Меншиков и его старшая дочь Мария. Остались только сын и еще одна дочь, которых Александр Меншиков назвал в честь себя.

Но солнце снова взошло и над этой несчастной семьей. В 1730 году от той же оспы умер и юный царь Петр II. Новая императрица Анна Иоанновна разрешила детям Меншикова вернуться в Петербург и вступить в службу: Александру – в гвардейскую, Александре – в придворную. Но конфискованные имения им возвращены не были.

Основным мотивом Анны Иоанновны было желание вернуть заграничные капиталы старшего Меншикова. Банки соглашались отдать их только законным наследникам. Но новая императрица не хотела выпустить их из своих рук. Поэтому она выдала Александру Меншикову замуж за брата своего фаворита Иоганна Бирона – Густава. Возвращенные средства были переданы Меншиковой в приданое навязанному ей мужу. А всего через четыре года Александра умерла.

Александр Александрович Меншиков долго служил отечеству. В последние годы жизни он все еще хлопотал о возвращении того имущества, которое не было передано в приданое за его сестрой Густаву Бирону.

Эрнст Иоганн Бирон: проклятый современниками и историками

Среди фаворитов русских цариц XVIII века нет ни одного, кого бы столь часто награждали самыми нехорошими эпитетами, как Эрнст Иоганн Бирон.

Он и немец, который смотрел на Россию как на свою личную добычу, и злостный интриган, и бездарный жестокий правитель, выстроивший систему доносов и террора. Он – худшее лицо в истории России XVIII века (и даже шире – между Иваном Грозным и Лениным), если верить традиционной историографии.

Время позволяет взглянуть трезвее и на оценки, выставленные историками прошлого, и на деятельность того или иного исторического персонажа. Попробуем мы тоже более объективно оценить эту во всяком случае неординарную фигуру. Может быть, он заслуживает всех данных