писал историк Сергей Соловьев. – Здесь 17 октября приближенные царя рубили головы стрельцам: князь Ромодановский отсек четыре головы; Голицын, по неуменью рубить, увеличил муки доставшегося ему несчастного; любимец Петра Алексашка Меншиков хвалился, что обезглавил двадцать человек; полковник Преображенского полка Блюмберг и Лефорт отказались от упражнений, говоря, что в их землях этого не водится. Петр смотрел на дело, сидя на лошади, и сердился, что некоторые бояре принимались за дело трепетными руками».

Итак, в этой кровавой расправе Меншиков был рядом с государем и еще хвалился тем, что проявляет особую жестокость и рвение (неизвестно, не прихвастнул ли он). Надо думать, не от злобы на стрельцов, а от страха перед самим царем. А вообще Меншиков сделался в ту пору незаменим Петру в смысле успокоения его психики и удержания от еще больших неистовств. Еще до казней Петр как-то вспылил на генералиссимуса Шеина. Зотов и Ромодановский стали защищать Шеина, тогда царь бросился и на них. Еще неизвестно, чем бы это закончилось, если бы Меншиков не успокоил Петра, сообщает Соловьев.

Вообще Меншиков в ту пору сделался уже особенно приближенным к царю человеком. На первое место его поставила случившаяся в 1699 году смерть Лефорта.

Незаменимый Петру человек

Почти все царствование Петра прошло под знаком Северной войны, вначале неудачной, потом победной. Меньшиков в это время неотлучно находится при царе. Пока что его личность не могла проявиться, он в полном смысле был «государевым слугой».

Сергей Соловьев так писал про Меншикова:

«Наружность фаворита была очень замечательна: он был высокого роста, хорошо сложен, худощав, с приятными чертами лица, с очень живыми глазами; любил одеваться великолепно и, главное, что особенно поражало иностранцев, был очень опрятен, качество редкое еще тогда между русскими. Но не одною наружностью мог он держаться в приближении: люди внимательные и беспристрастные признали в нем большую проницательность, удивлялись необыкновенной ясности речи, отражавшей ясность мысли, ловкости, с какою умел обделать всякое дело, искусству выбирать людей. Так являлся Меншиков своею светлою стороной; обратимся к темной <…>.

Выхваченный снизу вверх, Меншиков расправил свои силы на широком просторе; силы эти, разумеется, выказались в захвате почестей, богатства; разнуздание при тогдашних общественных условиях, при этом кружившем голову перевороте, при этом сильном движении произошло быстро. Мы увидим, что Меншиков ни перед чем не остановится».

Но Петру, притом что он иногда бил Меншикова, и очень крепко, тот был незаменим. Алексашка после смерти Лефорта занял его место рядом с Петром. Но вместе с высоким положением от Лефорта Меншиков унаследовал зависть и ненависть петровского окружения, противников самого царя и всех его преобразований. Меншиков при других обстоятельствах мог стать громоотводом для Петра в том общем недовольстве, которым сопровождались его преобразования. Однако дело в том, что для выполнения такой задачи Меншикову, как нам кажется, не хватало личного зла. Он, как почти любой русский человек, не подвергшийся дурному воспитанию, был добр по натуре. Этим, кстати, нередко пользовались, хлопоча через него о смягчении царского гнева.

Не был он чужд и для простого народа. И как знать, может быть, вспышки царского гнева на Меншикова вызывались не столько его воровством, сколько беззастенчивым поведением. Выполняя задачи Петра, желавшего перелицевать всю России, Александр Данилович не думал, как его действия будут восприниматься русским народом. Помимо выполнения поручений Петра, Меньшиков немало положил себе в карман. Подумаешь, казнокрад! Да как выразился еще один «птенец гнезда Петрова», видный делец его преобразований, генерал-прокурор Павел Ягужинский: «Разве ваше величество хотите царствовать один, без слуг и без подданных? Мы все воруем, только один больше и приметнее другого». Эти слова Ягужинский сказал в ответ на проект указа Петра о смертной казни за любое казнокрадство, независимо от суммы. И Ягужинский спас всех от страшной царской кары только тем, что вызвал смех Петра, а не пробудил в нем доброту. В воровстве нет личной злобы человека. Впрочем, мы еще увидим, как проявлялось это качество у Меншикова.

Знакомство с будущей царицей

Есть легенда, что Екатерину Скавронскую в дом Петра ввел именно Меншиков. Вот что об этом рассказывал Костомаров.

Когда в 1702 году фельдмаршал Шереметев взял Мариенбург, в число пленных попали пастор Глюк и его воспитанница или служанка Марта. Шереметев отдал Марту жене полковника Балька в услужение, а от нее девушка попала к Меншикову, который подарил ее своей жене, уже имевшей в услужении ливонских и шведских пленниц. Марта очаровала супругу Александра Даниловича.

Между тем Петр постоянно требовал присутствия Меншикова возле себя, призывая графа на все свои торжества. Проводя одно из таких торжеств в доме любимца, Петр и увидел Марту. К тому времени Петр уже расстался с Анной Монс, которая ему изменила. Царь взял девушку к себе, она перешла в православие и нареклась Екатериной Алексеевной (отчество было дано по имени крестного отца – царевича Алексея). Екатерина покорила сердце Петра своим легким нравом, безропотным подчинением. Она в полной мере осознавала свое рабское положение при дворе и не позволяла себе ревности. В итоге даже амурные похождения царя прекратились, и Екатерина заняла в сердце государя место единственной. Пожалуй, Петр никого не подпускал так близко к своему сердцу, как Екатерину. За исключением Меншикова.

К этой версии имеются существенные добавления. Например, что, несмотря на женитьбу, Меншиков до того, как Марту заметил Петр, находился с ней в интимной связи. Кстати, такая легенда обыграна в классическом фильме «Петр Первый», снимавшемся под личным контролем Сталина. Есть и рассказ, что Меншиков, которому понравилась Марта, сам купил ее, как рабыню, у фельдмаршала Шереметева. Наконец, в формировании особой привязанности Петра к Екатерине видят успокаивающее действие рук Екатерины, которая своими ласками могла снимать часто донимавшие царя мигрени и психические припадки ярости и в этом качестве заменила собою Меншикова (и эта версия присутствует в одном из фильмов). Но, как бы там ни было, именно Меншиков сыграл решающую роль в возникновении этой связи.

Известно, что впоследствии оба – Меншиков и Екатерина – очень благоволили друг к другу. Царица часто заступалась перед царем за Меншикова. Алексашка сыграл решающую роль в возведении Екатерины на престол после смерти Петра. Екатерина же, став самодержицей, осыпала его всевозможными титулами и почестями. Возможно, что роль в этом играла их старая мимолетная любовь, обратившаяся с годами в стойкую симпатию.

Военачальник

На Северную войну Меншиков отправлялся уже военачальником. Можно с уверенностью сказать: при лучшем монархе, при большем преследовании им казнокрадства Меншиков реализовал бы все свои таланты в военной сфере и стал бы превосходным полководцем, может, одним из лучших в истории России. Впрочем, он и