Эти ребята из Киева знали, как сделать невозможное, и умели это делать. А для этого требовалось полностью перевернуть технологию, за многие годы устоявшуюся на заводе:

— в разы ужесточить точность резки труб, отклонение — не более одного миллиметра. На заводе в углу цеха пылился станок для фасонной резки труб, современный, автоматический, с программным управлением, только на нем уже давно за ненадобностью не работали — не было нужды, да и программ для такой фасонной резки не было. Но нашелся умелец. Вместе с заводским программистом они за две недели научились. Правда, извели на пробах несколько тонн труб. Трубы для стадиона уже начали поступать на склад завода, и Сергей восхищался этими трубами. Многотонные, идеально точные, диаметром 1400 миллиметров и толщиной до сорока миллиметров, из высокопрочной стали.

Трубы впервые в России были освоены и прокатаны специально для стадиона в Казани;

— при сборке узлов обеспечить зазоры под сварку от трех до пяти миллиметров. Феноменальная точность, с которой еще никогда не работали рабочие-сборщики;

— после сборки корни швов надлежало заплавить ручной сваркой электродами… которые производились не где-нибудь, а в Японии. И только в Японии. Никто в мире, кроме хитроумных японцев, не умел делать такие электроды. И, конечно, они стоили бешеных денег;

— после ручной сварки швы варились полуавтоматами, но режимы сварки, порядок наложения промежуточных швов, — это была целая наука, и этой науке нужно было заново учить рабочих завода.

Патоновцы подтвердили, что, действительно, не все швы можно выполнить с полным проваром, вместе с Сергеем они дотошно определили эти швы. И это нужно было теперь внести в специальные технические условия.

У Сергея появился единомышленник. Главный сварщик завода Кузьмин был предан своему делу — электросварке — как главному делу в жизни. И как искусству. Потому что электросварка — это действительно искусство.

Небольшого роста, коренастый и быстрый в движениях, Кузьмин не сидел в своем кабинете, предоставляя вести всю бумажную отчетность единственному своему работнику Татьяне. Кузьмин знал каждого сварщика как своего хорошего друга — его семейные проблемы, его возможности. Он сразу отобрал десяток сварщиков, которым можно доверить сварку труб для стадиона в Казани.

А что касается Сергея, то у него была палочка-выручалочка: он шел к Петелину и говорил: нужно!

— Нужно около тридцати тонн труб для экспериментов — научиться резать трубы, научить сварщиков варить швы.

— Нужно найти и купить полторы тонны дорогущих электродов из Японии.

— Нужно оплатить средний заработок десятку лучших электросварщиков на время обучения новым методам.

Петелин кряхтел, но соглашался. К заказчику направлялись письма с просьбой оплатить дополнительные расходы.

Мой читатель! Если у Вас хватило терпения пробиться сквозь дебри технических терминов, простите меня за эти подробности. Повесть, которую я пишу, — это технический детектив. Или, может быть, триллер. Поверьте, в тех случаях, когда совершаются прорывы в технике, разыгрываются настоящие человеческие драмы. Вначале — полная темнота и неопределенность, мой герой ниточка за ниточкой распутывает клубок проблем. И, как в классическом детективе, он, надеюсь, одержит победу, в смысле, разгадает все технические загадки. Но через какие еще сомнения ему предстоит пройти, сколько решений принять, сколько сражений выдержать!

* * *

Поездка в Москву для Сергея прошла на редкость успешно. В ЦНИИСК (Научно-исследовательский институт стальных конструкций) они с Кузьминым привезли готовый текст технических условий, таких, что позволяли работать заводу и что были согласованы патоновцами. В этом институте, имеющем восьмидесятилетнюю историю, еще сохранились старики, работавшие в советское время и понимавшие, что наука, выращенная в тихих и скучных лабораториях институтов, анемична и хила, как росток, лишенный свежего ветра и солнца, и только на заводах и монтажных площадках она может стать деревом — крепким и плодоносящим.

Белопольскому было за семьдесят. Доктор технических наук, профессор, он был автором многочисленных монографий, и отправить его на пенсию никак не удавалось более молодому руководству института. Профессор аккуратно ездил на работу, терпеливо сидел на всех научных конференциях и президиумах, но откровенно скучал по старым временам, когда блистали Шухов, Стрелецкий и Мельников, когда жизнь кипела, и он, тогда еще молодой кандидат наук, мотался по заводам и стройкам и принимал решения — смелые и рискованные, но совершенно необходимые. А что теперь? Бесконечные пустые научные симпозиумы. Бледнолицые аспиранты, стремящиеся стать кандидатами, но не нюхавшие пороха настоящих строек…

А тут появились настоящие заводские инженеры, с реальными, а не вымученными проблемами. Сверкая своими безупречными вставными челюстями, Белопольский, казалось, хотел обнять Сергея и Кузьмина.

— Слышал, слышал об этом сумасшедшем проекте. Это только засранцы-американцы могли такое выдумать. И вы взялись за изготовление? Молодцы! Хотя я, наверное, не взялся бы. Можно свернуть себе шею. С институтом Патона работаете? Вот, — он вытянул в сторону Сергея указующий перст, — только они сегодня остались, те, кто знает, что такое сварка и с чем ее едят. А Вы, молодой человек, где раньше работали? — спросил он Сергея. — В Минмонтажспецстрое? И к башне «Федерация» руку приложили? Отлично!

Сергей хотел было заметить, что по возрасту он ровесник профессору, но промолчал. На фоне научных регалий Белопольского он, конечно, был птенцом желторотым.

— Так показывайте, что вы мне привезли, — профессор углубился в чтение. — Очень, очень даже неплохо разработано. Я, конечно, поручу моим ученым коллегам проработать… — он поднял взгляд на Сергея. — Не волнуйтесь, они не смогут сильно испортить Вашу работу.

Белопольский вызвал начальника бюро.

— Семен Геннадьевич, не позже завтрашнего утра принесите мне на подпись договор на изыскания и разработку технических условий. За основу возьмите вот это. — Он протянул ему папку с текстом Сергея. — Недели Вам хватит на разработку? Ну и ладненько.

Через десять дней завод получил по электронной почте утвержденные технические условия, почти без изменений повторявшие проект завода. За немалые деньги, конечно. Высоконаучный институт не мог размениваться на мелочи.

Фирма «Юстас» располагалась на Рублевском шоссе. Эта фирма недавно была создана группой энтузиастов-геодезистов и охотно бралась за новую сложную, интересную работу. Сергея принимал в своем кабинете главный инженер «Юстаса».

— Уже наслышан о Ваших проблемах. Над этим проектом мы уже работаем. Ведем на строительной площадке в Казани геодезические работы. Вы знаете, наш профиль — строительные работы, там мы ловим отклонения пять-десять миллиметров. А что касается работы в цехах завода, то это для нас внове. И с какой точностью нужны вам измерения? Один-два миллиметра? Нужно подумать. Давайте подсчитаем, — он достал электронный калькулятор. — Мы работаем с немецкими тахеометрами, они не столь точны, как японские Nikon, но нас они устраивают, точность измерения