Это просто от массажа, и больше ни от чего, твердила Лизетта, заведомо зная, что лжет самой себе. Он намеренно вторгается в зоны ее чувственности, хочет лишить ее воли, способности сопротивляться.

Будь у нее хоть капля здравого смысла, она бы отодвинулась, не поддалась этому колдовству; да-да, он, как средневековый колдун, сглазил ее, опутал своими чарами, и нет с ним никакого сладу.

Она могла бы сейчас запросто отклониться назад, прижаться к нему всем телом, пусть его руки берут в плен не только голову, но и остальное, пусть делает с ней все… все, что хочет. Она уже почти чувствовала его губы в ложбинке у основания шеи, а груди налились в сладком предвкушении ласк, и отвердевшие соски предательски выступали сквозь ткань платья. Что это? Что с ней происходит? Ведь она только что его ненавидела!

Но внезапно пальцы Джейка сами остановились; он убрал руки, оставив ее с ощущением безвозвратной потери.

— Ну что, вам легче?

Тягучий голос вернул ее к действительности. Лизетта поспешно отошла от него, испугавшись, как бы он не догадался о ее порочных мыслях.

— Благодарю вас.

Неужели этот хриплый, сдавленный голос принадлежит ей?! Ну почему, почему она не может держать себя в руках?!

Лизетта молча двинулась в прихожую. Джейк за ней. Пульс ее опять участился; она будто отсчитывала в безумном наваждении каждое его биение.

— Доброй ночи, Лизетта! — мягко проговорил Джейк, наклоняясь к ней.

Она скорее почувствовала, нежели увидела, его ослепительную улыбку в полутьме, прежде чем он наградил ее еще одним поцелуем.

Потом он быстро прошел мимо нее к лифту, и Лизетта мгновенно захлопнула дверь. Губы горели от мимолетного прикосновения. Она побрела обратно в гостиную. Кружка молока с бренди так и стояла на журнальном столике. Лизетта медленно выпила его; оно было еще чуть теплым и принесло ей желанное успокоение.

Затем она вошла в спальню, не зажигая света, разделась и скользнула под одеяло, мгновенно провалившись в глубокой сон.

Лизетта, как и обещала себе, проснулась поздно. Взглянув на часы, быстро встала, приняла душ, натянула джинсы и свитер. Они с Луизой договорились вместе пообедать, после чего Лизетта должна была проводить мать в аэропорт.

Позавтракав по-спартански — одними фруктами, Лизетта целый час приводила в поряцок квартиру, потом села отдохнуть в кресло с чашкой кофе. Тут тишину нарушил пронзительный писк телефона. Лизетта нахмурилась и подняла трубку.

— Поужинаем сегодня вместе? — раздался тягучий голос на другом конце провода.

Ни тебе «здрасьте», ни кто говорит — какое самомнение!

— Я занята вечером, — холодно ответила Лизетта.

От мягкого, хрипловатого смеха мурашки пошли по коже.

— Освободитесь!

— Не могу! — Черт возьми, что он себе позволяет?!

— Луиза просила меня присмотреть за вами, пока она в отъезде.

Maman, как ты могла?!

— Ни обедать, ни ужинать я с вами не собираюсь! А если вы не перестанете меня преследовать, я перееду на эту неделю к маме. И вообще, не смейте приближаться к моей двери. Я вас на порог не пущу!

Закончив эту гневную тираду, Лизетта нажала на рычаг. Еще три недели назад жизнь текла так спокойно, безмятежно. У нее интересная работа, уютный дом, а если и приходили иногда мысли о страстной любви, то она тут же отгоняла их, уверяя себя, что прекрасно может без этого обойтись.

Появление Джейка внесло сумятицу во все ее прежние представления, заставило усомниться в том, такова ли она в действительности, какой до сих пор себя считала.

Черт возьми, это самокопание рано или поздно приведет к стрессу! Прежде она могла сосредоточиться на многих вещах, теперь все ее интересы были связаны только с Джейком Холлингсуортом.

Когда загудел зуммер домофона, возвещая о прибытии Луизы, она уже успела подогреть бульон и булочки в духовке и накрыть на стол. Через минуту Луиза попала в ее объятия.

— Marnan! Сколько у нас времени? Часа два?

— Немного меньше.

— Тогда сразу садимся за стол! — решила Лизетта. Она взяла у матери пальто и повесила его на спинку стула.

— Ну как ты, cherie? — заботливо спросила мать. — Прошла голова?

— Oui, maman. — Лизетта лучезарно улыбнулась. — Главное — хорошо выспаться. — Она действительно спала как убитая: должно быть, Джейк вчера добавил слишком много бренди в молоко.

За обедом они весело болтали, обсуждали предстоящие балы и приемы, и ни одна словом не обмолвилась о Джейке.

Как только в аэропорту объявили рейс, Лизетта расцеловалась с матерью и махала ей, пока та не скрылась из виду, после чего повернулась и пошла к машине.

Объятая каким-то странным беспокойством, она, вместо того чтобы сразу вернуться в Турак, поехала в сторону центра. Дома ее ждали неизученные документы, ненаписанные письма и куча неглаженого белья, но она решила, что все это можно отложить. К тому же, если она поедет домой, Джейк, Чего доброго, явится проверить, не обманула ли она его насчет занятого вечера.

Немного поколебавшись, Лизетта склонилась в пользу кино, хотя не помнила, чтобы когда-нибудь ходила туда одна. Кажется, машинистка на работе хвалила какую-то романтическую комедию; название она сразу вспомнит, как только поглядит на афиши. Легкое развлечение как раз то, что ей сейчас нужно.

К счастью, с парковкой проблем не возникло, и она вошла в темный зал через минуту после начала сеанса. Сюжет сразу ее захватил, актеры играли превосходно, то же самое можно было сказать о съемках. Фильм так ей понравился, что Лизетта даже была разочарована, когда на экране поплыли финальные титры.

Неподалеку от кинотеатра она увидела ресторанчик и, привлеченная аппетитными запахами, вошла.

Ужином она осталась довольна, правда, ее раздражала группа разнузданных юнцов; не удовлетворившись заигрываниями с официанткой, они перенесли свое внимание на других посетителей, и Лизетта уж было подумала, что пора бы администрации вмешаться, как компания с шумом вывалилась на улицу.

Лизетта расправилась с едой; кофе ей показался безвкусным, и она не стала его пить. Расплатившись, она повесила на плечо сумку и направилась к выходу.

Улица была темная; взглянув на низко нависшее чернильное небо, Лизетта поспешила к машине: ей вовсе не улыбалось попасть под дождь. Но, как только свернула за угол, невольно замедлила шаг: возле ее «БМВ» крутились как раз те самые хулиганы.

Притворись, будто не замечаешь их, внушала себе Лизетта вопреки инстинкту самосохранения, побуждавшему ее вернуться обратно, главное быстро открыть дверцу и скользнуть внутрь, а в машине они тебя уже не достанут.

Но спустя секунду она поняла, что надо было послушаться инстинкта. В ушах звенели пьяные непристойности, и хотя ключ у нее был наготове, вставить его в замок она не успела.