Эмбра усталым движением уничтожила сгущающийся призрак языком магического огня. Увидев короткую вспышку созданного ею пламени, преследователи громко завопили и бросились к своим жертвам.

Снова пошатнувшись, Эмбра Серебряное Древо взглянула на своих спутников и покачала головой.

— Теперь ваша очередь спасать меня, — мрачно пробормотала она стоявшему поблизости Хоукрилу. Вместо ответа тот лишь беспомощно развел ручищами и пожал плечами.

Из темноты выскочил Краер, хлопнул по спине застывшего в растерянности латника и прошипел:

— Хватай ее милость и дуй отсюда. Живо, во-он туда и в дыру!

— Наверно, там волшебница! — взволнованно выдохнул Делвин, увидев на склоне огненную вспышку.

— Ш-ш-ш! — прошипел Хелгрим, с силой пригибая голову Делвина, пока подбородок его не погрузился в воду, стоявшую в канаве. — Ты что, хочешь, чтобы они нас услышали? А я не прочь еще пожить!

Тут он умолк и, разинув рот, в изумлении уставился на склон, где разворачивались дальнейшие события. Сами того не замечая, оба барда поднялись на колени, чтобы лучше видеть происходящее. Солдаты Серебряного Древа, толкаясь и гремя доспехами, лезли в гору, неподалеку от гребня появился еще один зеленый изгибающийся светящийся столб, с лунного неба упала и пролетела мимо этого жуткого светового потока длинная темная тень с крыльями, как у летучей мыши, но с двумя головами и длинными когтями, единственным назначением которых могло быть лишь убийство. Все это неслось в погоню за волшебницей и двумя ее спутниками, которые уверенно приближались к пролому в полуразрушенной каменной стене, венчавшей холм.

— Клянусь Троими, — испуганно прошипел Хелгрим, — они лезут в катакомбы, где живут призраки!

— Дом Безмолвия? — сдавленно прошептал Делвин, — Говорят, что там берлоги длиннозубов! — Он сглотнул подступивший к горлу комок.

— Ты знаешь, что нам делать, — медленно проговорил Хелгрим.

— Да, — выговорил Делвин, еще раз глотнув. — Мы должны следить за тем, что происходит, чтобы потом петь об этом.

Оба одновременно перевели дух, окинули взглядами темные деревья Аглирты, как будто хотели попрощаться с ними, и дружно двинулись вперед вслед за летающим чудовищем, столбом света и бегущими латниками, которые по одному протискивались через узкий сводчатый вход в огороженную стеной гробницу, носившую название Дом Безмолвия. Место упокоения шестнадцати, если не больше, баронов Серебряного Древа было воспето в балладах, и даже такой прославленный менестрель, как мастер Индерос Громовая Арфа, однажды сказал Делвину, что в этих балладах немало правды. Впрочем, не только старые барды знали о скрывавшихся там хищниках. Они назывались длиннозубами и охотно поедали людей. Немало смельчаков, пытавшихся разыскать сокровища, захороненные вместе с мертвыми владетелями Серебряного Древа, были съедены ими (во всяком случае, все они исчезли бесследно), и это убеждало самых закоренелых скептиков в том, что в лабиринтах обитает нечто, питающееся человечиной.

Покрытые мхом камни были скользкими, и все же дорога показалась обоим друзьям слишком короткой. Они добрались до полуобвалившегося входа в считанные мгновения.

— Что, вот так и погибают барды? — пробормотал Делвин, остановившись возле осыпающейся каменной стены. Его голос заметно дрожал.

— Да, — ответил Хелгрим. Хотя он говорил шепотом, его голос прозвучал холодно и сурово, — Да, именно так.

Бок о бок они протиснулись сквозь проход в обитель призраков.

Преддверие Дома Безмолвия некогда представляло собой парк с пышными кустами и ухоженными клумбами, а потом превратилось в место захоронения внебрачных детей баронов, их любимых слуг и куда более дорогих сердцам правителей лошадей и собак. Но уже на протяжении долгих лет здесь беспрепятственно разрастался лес, и теперь в этом окруженном рассыпающимися от старости каменными стенами пространстве деревья, казалось, пытались загасить льющийся с неба лунный свет, и потому покосившиеся обелиски и даже гробницы размером с крестьянский домик появлялись из темноты пугающе неожиданно.

— Опустите меня на землю, — прошипел женским голосом мокрый тюк, переброшенный через плечо латника, — Опустите, разрази вас гром, вы…

Эмбра негромко вскрикнула — что-то с писком вцепилось в ее свисавший влажный локон.

— Не разобрал ваших последних слов, — рявкнул тащивший ее гигант. Впрочем, голос его прозвучал не удивленно, а скорее сердито. — А теперь перестаньте дергаться, а то я не удержу вас и уроню на какой-нибудь камень.

Тут Хоукрил как раз поскользнулся на влажном камне, резко дернулся, чтобы устоять на ногах, и девушка, которую он тащил на плече, снова взвизгнула. Он на самом деле оступился, а если Эмбра подумала иначе, ну и что из того?

У них были и куда более серьезные основания для тревожных и печальных размышлений. Позади, у подножия холма, кто-то выкрикивал приказы, и слышалась тяжелая поступь вооруженных до зубов воинов. Отряд людей Серебряного Древа гнался за ними, чтобы убить. Хоукрил в ярости зарычал.

Летучие мыши, пронзительно попискивая, мельтешили над головами. Краер пробирался вперед, уверенно и бесшумно, как тень, но латник, обремененный своей мокрой разъяренной ношей и болтавшимся мешком с драгоценностями, который при каждом шаге шлепал его по бедру, спотыкался все чаще и чаще.

И вскоре случилось неизбежное: он обеими ногами наступил на скользкий камень, и земля ушла у него из-под ног. В тот же миг руки Хоукрила оказались пустыми: драгоценные камни, разлившись гремящим потоком, посыпались в темноту в одну сторону, а Эмбра со сдавленным криком отлетела в другую.

Она тяжело грохнулась на плоскую могильную плиту, ободрав оба локтя и ударившись головой о выщербленный непогодой камень. А когда ей удалось немного прийти в себя, то она разразилась такими яростными и крепкими проклятьями, что перепуганный латник поспешил укрыться в темноте.

Эмбра Серебряное Древо резко обернулась, чтобы лицом к лицу встретить солдат своего отца; она поднялась на ободранные, кровоточащие колени и воздела обе руки. Будь она проклята, если безмозглый маг, прах его побери, не наколдовал еще одного ночного червя… Точно, и еще одну призрачную пиявку!

Она выкрикнула, почти провыла заклинание, которое сшибло растрескавшуюся арку ворот и швырнуло камни в темневшую на фоне звездного неба тушу ночного червя. Чудовище даже не успело издать ни единого звука.

Разбрызгивая из многочисленных дыр кровавую пену, безголовая туша, дергаясь в конвульсиях, рухнула на землю, уничтожив по пути призрачную пиявку: она была разорвана на куски слишком большим количеством жизненных сил — а именно ими и питалась эта пиявка, — все еще остававшихся в околевающем чудовище.

Эмбра следила за всполыхнувшими перед окончательной гибелью чудовищами, гневно сжав губы в тонкую белую ниточку. Несомненно, скоро здесь, дрожа, спотыкаясь и испуганно озираясь, появятся воины Серебряного Древа, послушные ее отцу и исполненные решимости довести до конца то, за чем их послали сюда. Каким бы бушующим пламенем ни взрывалось колдовство, дело всегда заканчивали простые тупоголовые вояки, не так ли?