Он хихикнул, сам того не желая.

Балаган оккупировал Марков стол, притащив недостающие стулья. Бармен Родни достал из-под стойки биту для лапты, утыканную гвоздями. На языке Родни это означало: «Чего изволите?»

— Лучшее пойло для лучших людей!

Глотка у визажиста была что надо. Такой «Центурия, подъем!» по утрам командовать.

— Двойную «Мамочку» всем! Шевелись, бармен! — И без паузы, перегнувшись через стол, жарким шепотом: — Я сделаю тебя знаменитым! Кто, если не ты? Эксклюзив от Игги Добса. Генерал Ойкумена сдохнет от зависти! У нас будет генерал Тумидус. Генералиссимус! Мужество и выдержка. Суровое благородство. Одухотворенный «милитари-стайл» — гвоздь сезона! Я договорюсь с модельным агентством Зизи. Мы запустим линейку: «Моя война». Плюс концепт личного имиджа. Куча плюсов, дружище! И в основе всего — твое обаяние! От тебя нужна только подпись на контракте — и десять процентов прибыли твои!

— Какой контракт? На что?!

— На титул Героя Галактики! — Шустрый язык модификантки облизал Марку ухо.

Перед глазами курсанта Тумидуса промелькнула картина: миллионы богатых бездельников, и все на одно лицо. Обрюзгший Марк. Одышливый Марк. Чернокожий Марк. Морщинистый старикан Марк. Марк — юнец из высшего света. Модные костюмы — пародия на форму либурнариев, с фазанами в петлицах. Десять процентов прибыли — и вечный позор на весь военный флот Помпилии! Герой Галактики живо представил себе реакцию дисциплинар-легата Гракха. Мнение обер-декуриона Горация по поводу. Глумливый восторг Катилины. Гнев отца на презентации «Моей войны». Разве что дед, с его клоунским прошлым, оценил бы ситуацию по достоинству.

Застрелюсь, понял Марк. Клянусь честью, застрелюсь.

— Я не согласен! — закричал он.

— Почему, котик? — изумилась хвостатая оторва.

Ответить Марк не успел.

— О, цирк на гастролях! Клоун клоуна видит за два парсека. Верно, Тумидус? Да ты целое созвездие вокруг себя собрал! Браво!

Стоя в дверях бара, Катилина аплодировал. За спиной Маркова недруга надрывались от хохота сокурсники. В сияющих глазах Катилины читалось счастье. Он и предположить не мог, что ему так повезет.

II

— Тумидус? Знавал я одного Тумидуса!

В созвездии обнаружился черный карлик. Когда слепой вудун успел затесаться в компанию, Марк не уследил. Впрочем, приятели Игги приняли карлика как родного.

— Знатную попойку мы учинили на его галере!

«Врет! — вскипел Марк. — Врет, сволочь! Чтобы дядя пригласил на свою галеру этого пьяницу? Сел с ним за стол?! Да он бы его в рабы взять побрезговал… Да, но я-то сижу с ним за одним столом?!» — с опозданием дошло до него.

К счастью, курсант Катилина пропустил мимо ушей слова карлика, дававшие такой простор для чувства юмора. Слепец Катилину не интересовал. Марк и тот утратил его расположение. Катилина узрел настоящую цель. Он включил форсаж, распушил хвост и решительно устремился на сближение.

Ради этого он даже нырнул в пасть льва.

Десять секунд, и в нише воркуют двое. Катилина машет бармену, заказывая выпивку, склоняется к вудуни, что-то шепчет ей на ухо… И прелестная шоколадка, вместо того чтобы отшить наглеца, звонко смеется, по-детски прикрывая рот ладошкой.

«Шлюха!» — зло подумал Марк.

У тебя нет никаких прав на эту девушку, напомнил рассудок.

Ну и что? — возразила ревность.

Окрыленный Катилина спешил закрепить успех. Он был в ударе! Воздух в нише искрил от мужских гормонов. Кажется, вудуни это льстило. Возле столика возникла пышная официантка с подносом — Родни всегда слал Толстуху Марго к парочкам, балансирующим на грани обоюдной симпатии. Марго наклонилась, открыв взгляду Катилины ложбинку между могучими грудями, поставила поднос — и взвизгнула, получив смачный шлепок по заднице. Прелести Марго сотрясли стол. Из бокалов плеснуло на брюки Катилины, выглаженные до бритвенно-острых стрелок, на рукав мундира. На молодую вудуни не попало ни капли.

Черный карлик оказался вездесущ.

Цепкая лапка ухватила ближайший бокал. Золотистый напиток с бульканьем исчез в глотке слепца. Рыгнув, карлик без лишних церемоний взял себе добавки:

— Запиши на мой счет, добрый бармен! И налей моим подружкам!

Подружки — змея и птица — кинулись целовать благодетеля.

Катилина побагровел:

— Уродец, ты что себе позволяешь?

Когда курсант встал из-за стола, вудуни попыталась удержать его. С тем же успехом она могла удерживать подъемный кран.

— Жить надоело?!

— Что я наделал, сын осла! — запричитал карлик, с проворством блохи прячась за девиц. — Я рассердил большого белого бвана! Благородного бвана! Горе мне, горе!

Ситуация сложилась патовая. Катилина готов был лопнуть от ярости, не находящей выхода. Не бить же слепого уродца смертным боем? Карлик укрылся от курсанта за живым барьером, подталкивая девиц в упругие зады. Но змея с птицей и без поощрений грудью встали на защиту «сына осла». Грудь обеих проигрывала рядом с чудесами Марго, но для обороны хватало.

— Прости меня, гроза врагов! — голосил карлик. — Не делай рабом! Из Папы Лусэро скверный раб! Ленивый, пьющий… О мои верные жены! Рыдайте по мужу, коровы моего крааля…

Как слепец, не видя имперского орла на значке, определил в Катилине помпилианца, осталось загадкой. По запаху, что ли?

— Папа, прекрати, — сказала вудуни. — Хватит издеваться. — И пояснила в ответ на изумленный взгляд Катилины: — Это мой отец, Лусэро Шанвури.

Тишина сковала бар. Даже Игги Добс прикусил язык. Все лица обернулись к карлику. Еще минуту назад курсант Катилина, чистокровный представитель расы помпилианцев, понимал, что нельзя бить калеку, как нельзя в присутствии свидетелей сделать рабом полноправного гражданина Лиги. Секунду назад он понял, что смерти подобно делать рабом человека, способного в ответ на агрессию превратить бар в груду пепла и уйти, смеясь, из звездной системы Тренга. Пьяница, буян, калека — перед Катилиной стоял Папа Лусэро, лидер-антис расы Вудун.

Тот, кто ходил по космосу пешком.

Антисы!

Живая легенда Ойкумены. Одно упоминание о них рождало целый букет чувств. Восторг и трепет, зависть, гордость и надежду. Бывало, что и ненависть, густо приправленную страхом.

Люди, способные усилием воли «уйти в волну», чтобы прогуляться по космосу, как по аллеям парка, — без скафандров и кораблей. Бродить по Галактике, улыбаясь туманностям губами силовых линий. Подмигивать звездам вспышками чистой энергии. Скользить по тоннелям червоточин, как с горок в аквапарке. Купаться в протуберанцах красных гигантов, мчаться наперегонки с потоками нейтрино…

Звездные исполины, рожденные на хрупких шариках планет, матерями из плоти и крови. Единицы, исключения, кому было дано ощутить единство тела и разума, поля и вещества.