– Тогда до полуночи вы будете исполнять все мои желания.

Некоторое время Оливия молча смотрела на него, наконец застегнула платье и вернулась на место.

– Договорились!

Никогда еще в доме Винчестеров к покеру не относились так серьезно, будто речь шла о чем-то жизненно важном. Никто не шутил, не смеялся, не пил, напряженно наблюдая за игрой. У Эдварда вспотели ладони. Он во что бы то ни стало должен выиграть. Улыбнувшись, Оливия выложила карты.

Она выиграла. Все присутствующие расхохотались. Оливия даже не улыбнулась. Кровь закипела в его венах.

– Ну, каково ваше первое желание? – спросил он.

– Идите за мной.

Она пошла к оранжерее с экзотическими растениями. Там им никто не помешает. Ей очень хотелось остаться с ним наедине.

В оранжерее было очень тепло и влажно. У стены стояло два удобных кресла с откидными спинками. Оливия уселась в одно из них, Эдвард следом за ней в другое. Некоторое время они молчали. Она обдумывала первое желание, глядя в ночное небо сквозь стеклянный потолок. В этот вечер на небе не было звезд. Ей вдруг нестерпимо захотелось прикоснуться к его шее, сильным, мускулистым плечам, широкой груди и плоскому животу. Эдварду бы это не понравилось. Оливия поспешно отвела взгляд.

– Какое желание я должен выполнить?

– Я еще не решила, – кокетливо сообщила она. – Явно что-то особенное, что вас шокирует и до невозможности смутит.

– Я рад, что вы, по крайней мере, откровенны со мной.

Некоторое время оба молчали. Напряжение росло, казалось, воздух начал потрескивать. Оливия понимала: нужно как-то разрядить обстановку. Нельзя допустить, чтобы он оттолкнул ее, как это уже случалось не раз.

– Кстати, Эдвард, давно хотела спросить, где вы работаете?

– В казначействе. Руковожу отделом финансов и отделом статистики.

– Bay! Звучит здорово!

Он молча смотрел на нее, слегка опустив голову. Его острые скулы красиво выделялись на фоне экзотических растений.

– А где работаете вы? Или ваша жизнь состоит из вечеринок и развлечений?

Оливия вздрогнула. Обидно. Неужели он принял ее за бездельницу?

– Сейчас я работаю в страховой компании. А до этого занималась маркетингом и продажей недвижимости.

– Теперь понятно, почему вы такая плутовка, – усмехнулся Эдвард.

Наверное, он пошутил. Кем-кем, а плутовкой она никогда не была. Наоборот, проблема в том, что она слишком открыта для каждого.

– Наверное, дело в этом, – рассмеявшись, согласилась она.

Они некоторое время молчали.

– Странные выходные, – заметила она.

– Ничего странного. Все готовятся к свадьбе. Отсюда суета. Уилл и Фиона нервничают, как и все молодожены. На мой взгляд, вполне естественно.

Я о наших отношениях. Они кажутся мне странными.

– Почему? – Взгляды их встретились.

– Судите сами. Сначала я вас жутко раздражала. Потом вдруг вы стали со мной очень нежны и обходительны. Потом опять рассердились. Признайтесь, вы непредсказуемы только со мной или такой вообще?

Интересно, скажет он правду? Хотя нет, скорее всего, из вежливости отделается общими фразами. Это так в его духе!

Эдвард задумчиво смотрел в потолок.

– Ну, не знаю. В эти выходные я сам не свой. Не стоит обращать на меня внимания.

Уклончивый ответ Эдварда рассердил Оливию. Она в жизни не встречала такого скрытного человека. Она любыми путями решила разгадать его. В конце концов, он проиграл ей в карты.

– Почему бы вам не ответить честно?

Эдвард с удивлением на нее посмотрел:

– Честно? А вы считаете, я вас обманываю? Подумать только! И это говорит девушка, которая одевается и красится словно женщина легкого поведения, при этом таковой не являясь.

Оливия вздрогнула:

– Я одеваюсь и крашусь как женщина легкого поведения?

– Да, на вашем лице слишком много косметики, извините за откровенность.

Некоторое время она молчала, не зная, что сказать. Ее макияж был призван скрыть многочисленные недостатки внешности. Если бы Эдвард только знал, что под этим толстым слоем косметики. Правда, он видел ее без макияжа. Сердце мучительно сжалось.

– А вам не кажется, что каждому человеку есть что прятать? Особенно женщине.

– Прятать? Зачем? Почему бы вам не быть самой собой? Вы ни в коей мере не являетесь той пустой, легкомысленной женщиной, которой пытаетесь предстать перед всеми. Кокетничаете с этими болванами Хьюго и Каспером.

– Кокетничаю? Ну уж нет! Я никогда ни с кем не кокетничала.

Эдвард подошел к ней:

– Почему тогда вы их терпите? Почему не потребуете, чтобы они оставили вас в покое?

Оливия внимательно посмотрела на Эдварда. Ну вот, он опять рассердился, сжал кулаки, на лбу залегла глубокая складка. Интересно, почему? Неужели ревнует? Не может быть. Она ему совершенно безразлична. Эдвард опять сел в кресло. Оливия остановилась так близко от него, что грудь почти касались его лица. Если бы на ней не было платья, он бы мог поцеловать ее соски. При мысли об этом по телу пробежала дрожь. Нет, так нельзя! Свои чувства нужно держать под контролем! Оливия провела рукой по груди, вынула из волос шпильки, тряхнула головой – волосы рассыпались по плечам золотистой волной. Все ее движения были замедленными, словно во сне. Эдвард сжал губы, глядя тяжело и неприязненно.

– Зачем вы играете в опасные игры, Оливия?

Я не играю в опасные игры. – Теперь ее груди упирались ему в подбородок. – Просто хочу, чтобы вы были со мной до конца откровенны.

Она хочет предельной откровенности. Подумать только! Интересно, что она подумает, если он признается, что в эту минуту больше всего на свете хочет повалить ее на пол, сорвать платье и наброситься на нее, словно дикий зверь? Он сжал подлокотник кресла с такой силой, что костяшки его пальцев побелели. Все опять вышло из-под контроля. Судя по всему, она прекрасно понимала, что он сейчас испытывает, и хотела поддразнить, посмеяться. Конечно, как мужчина он ее не интересует. Выходные закончатся, и она забудет его, как незначительный эпизод своей жизни. У нее будет еще много подобных приключений. Ей нравится играть с мужчинами вроде него, сгорающими от вожделения. Спустя каких-нибудь полгода он и вся их странная семейка полностью изгладятся из ее памяти. Надо взять себя в руки и перестать думать о ней. Но он ничего не мог с собой поделать, протянул руку и нежно погладил Оливию по бедру, обнял ее за талию, плотнее прижался лицом к ее груди, нежно провел кончиками пальцев по соскам. Сквозь тонкую ткань платья почувствовал, как они затвердели. Оливия испустила сладострастный стон. Теперь они в равном положении. Так-то лучше.