это четыре дня. И люди не сидели без дела, просто корни пускали надолго, капитально, и пусть пока всё было временное, тем не менее, чтобы жить такой большой куче людей, многое пришлось сделать.

Папаша поторапливал, но не ругался. Он и сам затянул перевозку своими челночными рейсами. Людей оказалось больше, чем он рассчитывал. Многие сами вызвались ехать на новое место, особенно из тюрьмы. Надоело сидеть на острове, да и покинуть тюрьму для многих было равнозначно обретению свободы. Пусть и там они жили без особых ограничений.

Папаша не стал никого заворачивать. Долина была большая, пускай строят тут форпост. Назначил во главу всего этого дела одного из очень близких и доверенных людей и объяснил, что хочет получить в итоге.

Тот в ответ попросил технику, потому что топорами и лопатами многого не построишь. Папаша вздохнул и обещал подумать.

Наконец, настал день когда они уже твёрдо решили нырнуть в портал. Тянуть дальше не имело смысла. В глубине души и у Папаши, и у Вани сидело какое-то смутное чувство, что портал может и исчезнуть когда-нибудь. И чем дольше они тянут, шансы на это всё возрастают и возрастают.

Ещё было страшно, что портал исчезнет, когда они будут там, на другой планете. Но на этот риск нужно было пойти. Заранее ничего выяснить было нельзя. И, опять же, был лишний повод поторопиться. Но, когда они будут там, нужно будет делать всё максимально быстро.

Утром, увидев, что Ваня направился к крейсеру, Деревяшка позвал длинных и они все пошли следом. Ваня попробовал им объяснить, что хочет лететь без них, что они там не нужны, что им лучше подождать здесь… но всё безрезультатно. Длинные очень хорошо его понимали, когда хотели. Но, когда не хотели, объяснить им что-либо было практически невозможно. Вот и в этот раз. Поняв, что всё без толку, Ваня сдался и махнул рукой. Длинные с Деревяшкой радостно затопали к крейсеру.

Хорошо хоть Зою удалось оставить дома, а то она тоже собиралась. Пришлось надавить через ребёнка. Его с собой брать точно не стоило, это не увеселительная прогулка. А отправляться на другую планету оставив его здесь, тоже плохая идея. Мало ли что?

Но Зоя поехать, конечно, очень хотела. У неё проснулась какая-то странная ностальгия. Да, там она ничего хорошего не видела в жизни. Но зато, большая часть этой самой жизни прошла на той, недружелюбной планете и ей очень хотелось ещё разок на неё взглянуть. Если бы не ребёнок, он бы не смог её уговорить остаться.

Фур, как будто почувствовав что-то, с раннего утра ревел и метался в трюме. Что там было внутри, во что он этот самый трюм превратил и насколько загадил, даже страшно было подумать. Но сейчас представлялся шанс от него избавиться и Ваня этот шанс не собирался упускать.

Вскоре пришёл и Папаша.

— Раз уж мы туда летим, то я обещал Оливеру, что мы забросим его людей к реактору. Так что, задержимся самую малость. Но, именно малость. Я предупредил, что долго мы ждать не можем. У нас там почти тысяча человек на низком старте дожидается.

— Тысяча? — сказал Ваня и присвистнул, — не многовато?

— Нет, не многовато. Во-первых, не все полетят, но большинство, человек семьсот. Остальные продолжат работать в лагере. Во-вторых, нам нужно управиться за один заход. А по твоим рассказам, я понял, что там брошенная военная база. Не знаю, сколько кораблей мы сможем поднять, и сможем ли хоть один, но наверняка там и без этого есть чем поживиться. И техника, и оборудование да хотя бы просто инструменты. А может быть и оружие найдётся. Ты же не всё там обследовал?

— Да вообще почти ничего не обследовал, — сказал Ваня, — не до того было. Думал, как бы выбраться побыстрее. И то, успел и крейсер угнать и оглядеться. Так что да, что взять там найдётся, но вот подробно я не лазил, конечно, по ангарам и складам.

— О, а вон и Оливер со своими, — указал Папаша на выдвигающуюся от города процессию. Кроме прочего, там было два трактора и два грузовика. И людей человек под сто.

— Я так понимаю, нужно трап грузового трюма опускать, — почесал в затылке Ваня.

— Нужно, — кивнул Папаша, — ты только не перепутай, не открой тот, где зверюга твоя сидит.

— Не, — улыбнулся Ваня, — не перепутаю!

Когда процессия приблизилась, крейсер уже был готов принимать пассажиров. Они вереницей начали обтекать его сбоку, потому что трап оказался с противоположной стороны.

— Ты сам-то едешь? — спросил Папаша.

— Конечно! — сказал Оливер, — как же без меня! Разве я пропущу такое развлечение. Да и на военном крейсере, когда ещё полетаешь!

— Только вот прогулка будет, мягко говоря, не долгой, — сказал Ваня, — взлёт и тут же посадка.

— Лучше чем ничего, — улыбнулся Оливер.

— Я не подумал, а ведь ты с крейсером-то расстаёшься, — сказал Папаша Ване, — не жалко?

— Ну, пока не расстаюсь! Отвезу вас туда и обратно. А потом да, придётся попрощаться. Но не жалко, у меня же свой кораблик остаётся. Более компактный и уютный, — сказал Ваня.

— И с золотой хозяйкой, — подмигнул ему Оливер.

— Да, — пожал плечами Ваня, — золотой цвет она очень уважает. И предыдущая хозяйка этого судна тоже любила. Вот ей всё это и перешло. Там золотых вещей подавляющее количество.

— Да у нас в городе её все «Золотцем» называют. За глаза, правда, — сказал Оливер.

— Правда? — удивился Ваня, — а я и не знал.

— Это не обидно. И по тому, что любит так одеваться, да и потому, что характер у неё и в самом деле золотой. Все её любят, — сказал Оливер, — и то, что она этих странных существ обхаживает и заботится о них, как о близких родственниках, тоже в её пользу работает. Добрая значит.

— Да? И этого тоже не знал… нет, я не удивлён, она, правда, золотце. Но не думал, что и среди других людей у неё такая же репутация! Стоит ей сказать? — спросил Ваня.

— Не знаю, — сказал Оливер, — а может она и знает уже? Может, кто рассказал?

Тем временем процессия уже всосалась в крейсер.

— Ну что, пойдёмте в рубку управления? — сказал Ваня, увидев, что на