ношу. Толстяк присел возле трупа и принялся аккуратно, чтобы не запачкать форму, рубить ему шею.

Носильщики смотрели на командира с неодобрением. Не по причине его варварского поведения, как я понял, а по отсутствию у вождя навыка. Потому что отделять голову от тела у него выходило не очень. Понадобилось восемь взмахов клинка, чтобы голова мертвеца откатилась в сторону.

Толстяк немного запыхался. Посидел, восстанавливая дыхание, потом схватил голову за волосы, поднял ее на уровень глаз и несколько раз плюнул на лицо. Засмеялся, сказал что-то вроде «а говорил ничего не скажешь!», бросил трофей на землю и пнул его ногой. После чего развернулся и вошел в дом.

На улице осталась только последняя пара носильщиков. Они подхватили обезглавленный труп, доволокли его до остальных и бросили. Потом один из них сходил за головой и с какой-то маньячной педантичностью положил ее рядом с телом. Второй что-то со смехом бросил ему, тот ответил пожатием плеч. После чего негры уселись на крыльцо перекурить, стащив автоматы. Выглядели они донельзя мирно. Как грузчики, которые только что раскидали фуру с мукой.

Я, кажется, понял, что тут произошло. Базу Пирата захватили конкуренты. Тоже, видать, прознали про золотишко и решили его прибрать к рукам. Времена сейчас непростые, а в эпоху перемен лучше быть богатым, чем бедным, так что все логично.

Они прибыли, как гости. Может даже с подарками или каким-то редким и ценным товаром на продажу. По случаю сделки хозяин устроил сабантуй, на котором его солдат отравили. Тех, кто в пьянке не участвовали, взяли в ножи. Потом пытали — по трупам видно, что умерли они не просто. Последним убили Пирата — это ему Толстяк отрубил голову.

Не то чтобы для меня это имело значение. Ясности добавило относительно возросшей численности боевиков на базе, а в остальном пофиг. Мне эти негры вообще даром не нужны, только ради ответной услуги от Захара и брожу по их базе. Кстати, надо заканчивать уже.

«Как там говорят? Грабь награбленное?»

Присевшие покурить боевики успели меня заметить. Но подняться и как-то отреагировать — нет. Один завалился набок, булькая разорванным горлом. Второй хрюкнул и обмяк, когда сломанные пинком ребра пробили ему сердце и легкие.

Не снижая скорости, я влетел в дом, наткнувшись еще на троих сомалийцев. Все они стояли ко мне спиной, разглядывая — я чуть не остановился от изумления — картину на стене! Причем, явно какую-то авангардную мазню — разноцветные полосы, засохшие капли и еще черт знает что. Негры, похоже, пытались ответить для себя на вопрос что это такое. Так и умерли в неведении.

Один начал разворачиваться, услышав с улицы посторонние звуки. Его я убил первым, ударив снизу верх в голову и сломав шею. Развернулся к оставшейся в живых парочке, которая синхронно среагировала на движение, и начала поднимать штурмовые винтовки. Отметил ужас в двух парах глаз, ударил двумя кулаками в горло.

«Пять. А было десять или даже больше».

Из гостиной, если можно так назвать большую комнату с двумя диванами и огромным телевизором на стене, имелось четыре выхода. Два — в левое и правое крыло особняка, коридор прямо и лестница наверх. Слева донесся вопросительный крик — кто-то услышал, как рухнули на пол три мертвых тела. Я бросился на голос и чуть не врезался в Толстяка. Хорошо хоть на мачете не напоролся, а ведь он его держал поднятым.

Глаза у негра полезли на лоб, губы-сосиски начали раскрываться, чтобы выдать вопль. Я легонько саданул его по горлу, заставив судорожно пытаться вдохнуть, а потом рубанул рукой по шее. Решил не убивать — командир же. Вдруг понадобится Захару? Пристроил обмякшую тушку у стены, забрал пистолет с тесаком и пошел убивать остальных.

До конца зачистки я так и не встретил сопротивления. Особняк внутри был довольно большим, а бандиты разбрелись по нему небольшими группками и занимались мародерством. Ориентируясь на звук, я находил одну группу за другой и расправлялся с ними. Почти никто из боевиков даже не успевал отреагировать на мое появление, только некоторые удивлялись перед смертью внезапно появившемуся белому человеку.

Через пятнадцать минут, дважды проверив все поместье — не хотелось, чтобы кто-то выстрелил в спину «из последних сил» — я поднялся на крышу. Зажег фальшфейер и высоко подбросил его в серое, предрассветное уже небо. После чего пошел открывать ворота.

2–5

11-й день после Вторжения

Допрос Толстяка легионеры закончили только под утро. Он не запирался, даже был, на мой взгляд, излишне многословен. Так что бравым наемникам приходилось скорее сдерживать и направлять его откровения, чем понуждать говорить.

В результате они выяснили, где хозяин поместья хранит ценности, а так же подтвердили мои предположения относительно слишком большой численности бандитов в поместье. Действительно, Толстяк со своими людьми решил грабануть своего товарища и давнего делового партнера, так как знал о его нездоровой тяге к накопительству. Видя странности, происходящие на материке, но не понимая, что они значат, он решил максимально упаковаться и валить туда, где нет странных людей со сверхспособностями. Наивный африканец!

Он рассказал, как привез Пирату партию оружия наложниц в подарок, опоил его людей, а потом… В общем, я не узнал ничего нового. Чуть дольше с Толстяком говорил Захар, которого интересовали материальные ценности, большую часть которых гости Пирата уже обнаружили и даже начали паковать в дорогу.

Их оказалось довольно много. Не настолько, чтобы заполнить бюджет бедной африканской страны, но действительно много. Например, сейф в подвале поместья люди Толстяка даже не успели полностью очистить от золота до моего появления. Когда за дело взялись легионеры, я прикинул на глаз и решил, что добыча весит килограммов сто, не меньше. По курсу на бирже — я когда в клановые дела вникал, выяснил, — это было что-то около пяти миллионов долларов. Приличная сумма, но вовсе не такая огромная, чтобы ради нее рисковать жизнями, как это собирались делать легионеры до моего появления. Да и то, сколько там на нос выйдет у десятка наемников? По полмиллиона? Даже не смешно!

Хотя, может просто деньги для меня перестали иметь ценность?

Захар на мое замечание недоуменно поднял брови.

— Это обеспечит нас с парнями до конца дней!

Я мысленно отхлестал себя по щекам. Конечно! Для обычного человека, который не содержит клан, а желает просто купить дом в европейской провинции и жить без забот, это целое состояние. Я же за последнее время привык к другим суммам. Более крупным. Тут сказались и жизнь с кланом