Между тем в гостиной появились два высоких кавалера, одетых весьма элегантно. Сюртуки из добротного английского сукна с серебряными массивными пуговицами. Замшевые панталоны и хорошо сшитые голландские башмаки с медными пряжками.

– Барон, – воскликнула хозяйка, быстро направляясь к вошедшим. – Рады видеть вас.

– Английский посол. Чарльз Уитворт, – зашептали все. Внимание общества тут же переключилось на высокого сухого англичанина с прямым длинным носом и каким-то странным взглядом: непонятно, то ли он восторгается чем-то, то ли подозревает всех в чем-то нехорошем.

Английский посол раскланивался немного чопорно. Потом попросил всех его извинить, взял фон Палена под локоть и увёл в другой зал. Вернулись они минут через десять. Уитворта тут же увлекла разговором хозяйка. А фон Пален быстро подошёл ко мне и, чтобы никто не слышал, шепнул:

– Теперь настала ваша очередь мне помочь.

– Что я должен делать?

– Видите того англичанина, что пришёл с послом Утвортом? Вон, он, занят карточной игрой.

– Вижу.

– Это полковник Генри Энглиси. Сейчас посол Уитворт отзовёт его в сторону и даст распоряжение. Вы должны запомнить каждое слово. Не подавайте вида, что знаете английский.

– Но как я это сделаю?

– Подойдите вплотную. Как бы хотели о чем-то спросить. Никто не подумает, что какой-то провинциальный недоросль знает английский. Идите же! Вон, Уитворт уже манит его.

Действительно, английский посол сделал чуть заметный знак, и полковник Энглиси извинился перед партнёрами. Покинул игру, выложив на сукно несколько монет, которые он только что проиграл. Я тихо подошел сзади. Не очень-то мне нравилось такое задание. Подслушивать чужие разговоры – смахивало на подлость. Посол заметил меня и тут же с подозрением спросил:

– Вы что-то хотели, юноша?

Надо было срочно выкручиваться.

– Простите за дерзость, хотел поинтересоваться, как можно попасть служить в английский флот? – сказал я, глупо улыбаясь.

– А чем вас российский флот не устраивает? – изумился посол.

– Мечтаю увидеть мир, – начал придумывать я. – Англии принадлежит полсвета. Хотелось пройтись по морям, на лучших кораблях, освоить навигацию. А побывать в британских колониях – моя заветная мечта.

Английский посол довольно кивнул. Ему льстила моя речь. Улыбнулся снисходительно. Только улыбка у него получилась натянутая. Смотрел он на меня свысока, как денди смотрят на нищего мальчишку, выпрашивающего мелочь.

– Вы говорите по-английски? – спросил сэр Уитворт стараясь быть серьёзным, но больше из вежливости.

– Увы, нет, – развёл я руками.

– Тогда прежде вам надо выучить язык, – с сожалением вынес он вердикт, лишь бы побыстрее избавиться от меня. – Извините. Всего наилучшего.

Я поблагодарил посла и встал чуть в сторонке. Уитворт дал распоряжение, и полковник Энглиси тут же поспешил покинуть сей чудесный дом, выразив хозяйки глубокое сожаление, что не может ни на секунду задерживаться. Дела.

Фон Пален тут же схватил меня за руку и вытолкнул в другое помещение. Мы оказались в мрачном кабинете, обитом дубовыми панелями. Кругом книжные полки, огромный напольный глобус. Широкий стол, заваленный картами.

– Ну, что? – нетерпеливо спросил он.

– Уитворт сказал полковнику: десант высаживать только после захвата форта французами, – передал я то, что услышал, хотя смысла в этой фразе никакого не уловил.

– Вот, подлец! – вскипел фон Пален. Сел за стол, придвинул письменные принадлежности, схватился за перо. – Ох, Семён, все удивляюсь, что за подлая нация – эти англичане. Все свои грязные дела пытаются решать чужими руками.

– Прошу прошения, – недовольно сказал я. – Вы сами сподвигли меня на подлое дело.

– Вы о чем? – не понял фон Пален. Перо замерло в его руке.

– Я считаю: подслушивать – дело недостойное, – откровенно выпалил я.

– Ах, вот вы про что, – дошло до генерал-губернатора Курляндии. Лицо у него вновь сделалось похожим на маску, вырезанную из дерева. Он встал, отодвинул чернильный прибор, покопался в груде свёрнутых карт и выбрал один из свитков. – Смотрите, – развернул он карту. – Я вам кое-что объясню. Вот это – Голландия. Вот здесь, на полуострове находится форт, который защищает наш гарнизон из полутора тысяч солдат и двадцати восьми офицеров. С суши его готовы атаковать французы. С моря гарнизон должен поддержать английский десант. Скажите, России нужен этот форт?

Я пожал плечами:

– В стратегическом плане – не нужен.

– Вот именно. А англичанам?

– Для их флота – важен. Тут же торговый путь проходит.

– Представим ситуацию: французы атаковали; русские удержали; англичане помогли, – форт отбит. Чья победа?

– Наша. И форт останется за нами. Мы имеем права не снимать флаг.

Фон Пален подошел вплотную и тихо сказал:

– А если английский десант не подоспеет? А французы ворвутся в форт, перебьют всех? А англичане прибудут в последний момент и отвоюют форт, какое знамя поднимется на главной башне?

– Английское, – начал соображать я.

– И кому достанется победа?

– Англии.

– Теперь вам все понятно, Добров? Ваше подслушивание – ничто, по сравнению с подлостью англичан. Мало того, вы спасли жизнь полутора тысячам солдат и честь двадцати восьми офицерам.

– Каким образом?

– Я напишу письмо в адмиралтейств-коллегию с требованием, чтобы наш гарнизон немедленно покинул форт и передал оборону английскому десанту. Им нужна эта крепость, вот, пусть сами её и защищают.

Фон Пален порывисто сел, вновь схватился за перо, но рука его замерла. Он задумался, после глухим голосом добавил:

– Вы спросите: что мне за дело, губернатору Курляндии, до баталий у берегов Голландии? Скажу вам откровенно: среди двадцати восьми русских офицеров мой сын, Пётр. Ему всего – семнадцать.

Письмо с лакеем было срочно отослано в курьерскую службу адмиралтейства.

А вечер в салоне Ольги Жеребцовой продолжался. Было шумно и весело. Фон Пален представил меня важному гостю, больше походившего на богатого купца, нежели на шляхтича. Ему было слегка за тридцать. Высокий, широкоплечий, с большими руками. Фрак из дорогого сукна с двумя рядами блестящих пуговиц еле сходился на груди. Под фраком жилет с кармашками, из которых свисали цепочки от часов. Панталоны с кожаными вставками. Тупоносые башмаки с бантами. Не шляхтич, а разбогатевший мельник.

– Дмитрий Зубов, – протянул он мне широкую холеную ладонь для пожатия. На пальцах красовались дорогие перстни. Пожатие оказалось крепким.

Наконец я увидел одного из братьев Зубовых, о которых мне толковал фон Пален.

– Давно из Москвы? – поинтересовался у Зубова губернатор Курляндии.

– Постоянно мотаюсь туда-сюда. Работёнка щепетильная: надо везде поспеть.

– Мне бы с вами поговорить как-нибудь о поставках зерна в Ригу.

– От чего же, можно, – кивнул Зубов. – Поставлю в срок, и сколько прикажете. О цене сговоримся. Вы же меня знаете, я никогда не подвожу. Заходите ко мне завтра, потолкуем в деловой обстановке. Угощу вас коньячком французским, нынче – редкость. С этой революцией из Франции теперь затруднительно что-нибудь вывезти. А