– А что?

– Мне надоело лежать без дела.

– Иди посмотри телевизор.

– Я не хочу смотреть телевизор, я хочу тебя.

Нателла улыбнулась:

– Подожди.

Денис положил руку ей на грудь.

– Нет, не надо, не трогай!

– Перестань.

– Только не грудь, ты знаешь, это табу!

– Для чего ты ее сделала, если не позволяешь дотрагиваться?

Стальмакова положила крем на трельяж и, схватив Дениса за руку, прошипела:

– Я тебя неоднократно предупреждала: не смей так говорить о моей груди! Она настоящая, скальпель пластического хирурга ее не касался.

Денис хмыкнул.

Нателла, наверное, его за дурака держит, если считает, что он не может отличить настоящую грудь от силиконовой. К тому же он прекрасно видел едва заметные шрамы под мышками.

– Своему мужу ты тоже не позволяла трогать грудь? – спросил он, садясь на край кровати.

– Представь себе. – Нателла потянулась за баночкой с зеленой жидкостью.

– Только не это! – взмолился Денис.

Не обращая внимания на его протесты, актриса смочила в жидкости ватный тампон и начала протирать грудь. По комнате распространился запах лука. Денис со злостью смотрел на любовницу.

– Я не переношу этот запаха, за каким чертом ты мажешь грудь всяким дерьмом? В конце концов, могла бы заняться этим после того, как я тебя трахну.

Нателла засмеялась, продолжая водить тампоном по груди.

– Сегодня я не расположена к сексуальным играм, придется тебе перетерпеть. У меня завтра крупный план, необходимо выспаться.

Денис вскочил.

– Я тебе покажу перетерпеть! – он схватил Нателлу за плечи.

– Отпусти, что ты делаешь, мне больно!

Парень усилил хватку.

– Черт тебя дери, высокомерная сука! Сейчас покажу, что я с тобой сделаю, – он подхватил Нателлу на руки и понес в ванную комнату.

– Не смей! Слышишь, ты, ублюдок, немедленно отпусти меня!

Денис впихнул Стальмакову в душевую кабинку и включил воду.

– Сукин сын! Знаешь, сколько стоит эта настойка, идиот, я тебя…

Денис не дал ей договорить, он попытался поцеловать Нателлу, но та ногтями впилась ему в щеку.

– Сука!

– Ублюдок! – Нателла ударила Дениса по щеке и в ту же секунду ощутила, как его крепкие руки сжимают ей шею.

– Ты, что ты… – хрипела она.

– Я научу тебя, как правильно обращаться с ублюдками! Маленькая шлюшка, ты будешь на цыпочках передо мной ходить, – Денис убрал руки с ее покрасневшей шеи и сжал грудь Стальмаковой.

Нателла пыталась вырываться, струи воды били ее по лицу.

– Сволочь! – она схватила любовника за волосы и сразу получила пощечину.

Не успела Стальмакова опомниться, как Денис впился губами в ее губы.

Почувствовав привкус крови, Нателла обвила руками шею парня и ответила на поцелуй.

– Так уже лучше, – прошептал он, беря ее на руки.

Оказавшись в кровати, Стальмакова принялась осыпать лицо Дениса горячими поцелуями, чувствуя, как его мускулистые руки сжимают ее грудь, опускаются все ниже…

Через двадцать минут Денис скрылся в ванной. Нателла подошла к зеркалу, дотронулась до покрывшейся красными пятнами шеи, затем провела пальцем по распухшим губам.

После того как парень вышел из душа и лег на кровать, Нателла прошмыгнула в ванную. Выйдя оттуда спустя четверть часа, она обнаружила, что любовник спит.

– Чертов сукин сын! – Нателла принялась за свою ежевечернюю процедуру.

Когда с кремами и настойками было покончено, она надела на руки бумажные перчатки и подошла к кровати. Надо заметить, в спальне Стальмаковой стояло две кровати. Одна, большая, на которой сейчас спал Денис, служила Нателле местом для сексуальных утех, а вторая – односпальная, стояла у самого окна. Именно на ней, и только на ней, Нателла отбывала в царство Морфея. На кровати не было ни матраца, ни подушек, лишь деревянная платформа, покрытая простыней.

Аккуратно приподняв одеяло, Нателла легла на абсолютно плоскую твердую поверхность, высоко подняв подбородок.

Закрыв глаза, она мысленно осыпала проклятиями Дениса. По его вине пришлось использовать в два раза больше настойки, которая, к слову сказать, стоила бешеных денег.

* * *

Катарина приехала на студию в пятнадцать минут восьмого. Серебрякова сидела в гримерной, яростно затягиваясь сигаретой.

– Ты опоздала! Я же просила явиться вовремя, неужели так трудно поднять задницу с кровати на полчаса раньше?

– Извините, будильник запищал, я хотела встать, но… опять заснула.

– А я, наоборот, не сомкнула глаз, всю ночь таращилась в потолок, – Лилиана повернула голову, и Катка увидела темные круги под ее глазами.

– Что случилось, вы плохо себя чувствуете?

– Не знаю, ничего не знаю… может быть. Вечером потеряла сознание, провалялась в отключке больше часа.

– Вам немедленно нужно обратиться к врачу!

– Нет!

– Если вы больны…

– Зато сейчас, – продолжала Серебрякова, не обращая внимания на реплики Катки, – как сонная муха, глаза слипаются.

– Приготовить кофе?

– Скажи, тебе что-нибудь известно о болезни Альцгеймера? – ошарашила ее актриса неожиданным вопросом.

– Альцгеймера?

– Да.

– Ну… вроде бы я слышала, что люди, страдающие этим заболеванием, теряют память, у них начинают дрожать конечности, затрудняются движения и…

– Это я сама прочитала в энциклопедии, меня интересует…

Вошедшая Марина не дала ей закончить фразу.

– Лилиана Всеволодовна, в сценарии произошли изменения, вот новый текст.

– Ты издеваешься, неужели нельзя было предупредить заранее, я должна за пару часов выучить столько материала?

– Я сама только что узнала, это из-за…

– Плевать, из-за чего, – Лилиана схватила сигарету, – Ката, сделай мне кофе.

Катарина прошла к столику, на котором обычно покоилась кофеварка, и замотала головой.

– А куда подевалась кофеварка?

– Что?

– Ее здесь нет.

– Как нет, она вчера стояла на месте.

– Взгляните сами.

– Чертовщина, не могли же у нее вырасти ноги?

– Лилиана Всеволодовна, – вмешалась Марина, – вы разве не помните: вчера вы сами сказали, что она сломалась, и попросили Никиту ее выбросить.