Катька отвернулась и пошла прочь по первой же тропинке. Зачем она сошла с центральной аллеи? Когда свернула? Не помнила. Надо же! Вот это птичка! Так задурила голову.

Оглянулась. Это был надгробный камень. Темно-черный. С птицей Сирин наверху.

Петляние между оградок затянулось. На пути у нее были вечные повороты и развилки. Широкая аллея не находилась. Сирин за спиной надрывалась.

Запутала, мутант недобитый!

Катька решила на поворотах идти сначала налево, потом направо. Так она хотя бы избежит блуждания по кругу.

Лево, право. Здравствуй, Сирин!

Птица зло сощурила глаза, с треском раскрыла хвост, вдохнула, словно собиралась оглушить Катьку своими талантами.

Катька сунула руки в карманы, переплела пальцы. Еще и ноги крест-накрест поставила. Ничего, она тоже не с грузовика упала, чтобы поддаваться на такой дешевый развод. От подобного каждый умеет закрыться. Еще надо через плечо поплевать. И тогда никакой приворот не подействует, никакая песня не возьмет, даже самая голимая попса.

Повернула голову к левому плечу, собрала губы, чтобы плюнуть, и вдруг увидела центральную аллею. Пять могилок – и вот уже она. Высокий белый склеп Зингера – как маячок. Не ошибешься.

Быстренько плюнула через плечо и направилась к аллее.

И не из таких передряг вылезали! И не такие сложные контрольные писали! Ученика российской школы так просто не возьмешь!

Катька вырулила на аллею, дошла до белого склепа, свернула направо. Отсюда уже должен был быть виден розовый склеп. До него примерно пятьдесят метров.

Но то ли туман сгустился, то ли Катька устала – склеп все не появлялся. Оградки. Белесые надгробные камни. Кресты.

Катька шла по тропинке, чувствуя, как у нее неприятно немеют ноги.

Нехорошие предчувствия сначала в ногах рождаются. И только потом доходят до головы.

Вот и у Катьки первыми все поняли ноги. Мурашки от пяток добежали до коленей. Взобрались по бедрам, топтанулись в животе.

Розового склепа не было. Только невысокое – в кирпич – основание, абсолютно ровный пол с неожиданной трещиной через центр.

Как будто кто в одночасье взял и унес.

В голове вяло звякнула мысль, что если нет склепа, то и все остальное не действует. Что закончились проклятья – Рыцарю будет негде читать желания, нечего исполнять.

Заклубился туман.

Это новых проклятий не будет. А старые никуда не делись. И дело надо завершить…

Катька полезла в карман за деньгами. Не нашла. В правом кармане не было. В левом… Откуда в левом? Она в правом кармане держала деньги. Может, в задний карман переложила и не заметила?

Бумажки, трамвайный билет.

Куртка?

В уши навязчиво лезла песня. Сирин, зараза, выманила деньги. Катька их доставала. Куда дела дальше – не помнила.

Надо было сразу по хвосту этой птице дать, чтобы замолчала!

Катька повернулась, чтобы идти обратно к Сирин, отбирать деньги.

И ее схватили за ногу.

Из щели торчала рука. В черной перчатке. Катьку потянули сильнее, и она упала, больно отбив колени и ладони.

Щель. Перед глазами. Внизу… Если это был склеп, то под полом обычно складывали гробы с покойниками. Так вдоль стеночки и собирали всю семью.

Сквозь щель в склеп пробивался свет. Тусклый. Но кое-что рассмотреть можно.

Ой, лучше бы не рассматривала. Потому что там на возвышении стоял гроб. Открытый. В нем что-то лежало, прикрытое темной тканью.

В голове у Катьки случилось помешательство, потому что нечто лежало, тряпка это нечто прикрывала, а кто же тогда тянул ее за ногу?

А вернее, уже не тянул – нога была свободна. Катька просто стояла на коленях и смотрела в щель. И очень хорошо видела надпись, сделанную около возвышения: «Он обещал и не сдержал обещания!»

Рядом с гробом стояло нечто, похожее на надгробный камень. Или просто камень. Только у этого камня были глаза и рот. Провалы глаз и разверстый рот. Из глаз текли слезы.

Это было настолько страшно, что Катька отпрянула.

Над ухом звякнуло.

Она поднялась на ноги, окончательно запутавшись. Где она? Что вокруг происходит?

Черный Рыцарь сидел на приступке, тяжело опершись локтями, забранными в железо, о широко расставленные колени. Между коленями у него стоял пустой шлем, похожий на череп. Наверное, именно туда Катька должна была положить деньги. Но денег у нее не было. Что же теперь? Если только жизнь свою здесь оставить?

Ей рано умирать!

Катьку мигом снесло с возвышения. Она промчалась между могилок, выбралась на аллею. Справа призывно распахнулась радуга, позвал голосок.

Аллея закончилась. Катька чуть не споткнулась на ступеньках. Руками врезалась в калитку. Заперто! Громыхнул тяжелый навесной замок.

Сзади накатило знакомое позвякивание.

Рыцарь шел за своей платой.

И опять ноги все поняли первыми. Колени подломились, заставляя упасть на асфальт. И лишь тогда пришло осознание – она пропала, ее сейчас убьют!

Катька заорала. Но в тумане ее некому было услышать.

Сон… Всего лишь сон. Снится разное. И понятно, почему Катьке приснился кошмар – все думала, как отнести деньги. И вот оно – как на заказ – сон с кладбищем, Рыцарь, готовый ее убить. Уф, хорошо, что это только сон.

Голова была мутная, вставать с кровати не хотелось. Вспомнился еще более давний сон, с директором.

Тогда ей приснилось, что директор стоит в зимнем саду и поливает цветы. Любовно так. С улыбкой. У монстеры восхитительной пузатый горшок. Почва просела. Вода бьет в высокий бортик, размывает у корней ямку. Из нее показывается рука. В черной перчатке. Директор усмехается. Палочкой прикапывает руку поглубже. Жмет плечами – неловко как получилось.

«Везука!» – как сказал бы этот, на класс старше. Всего лишь сон. Ничего другого. Говорят последнее время о ерунде, вот она и снится.

Когда-то по рукам гулял список «географических» названий школьных мест. В этом списке лестница на первом этаже называлась Егорьевской, потому что пару лет назад некий Егорьев съехал по перилам и убился. Спортзал – Павлушиным, потому что полез как-то Павлуша по канату, добрался до потолка, ногу у него свело, и он упал. Мимо мата. На третьем этаже был Еленин угол, потому что там однажды плакала учительница начальных классов Елена Викторовна. А зимний сад назывался Горкой крестов не только из-за крестообразных подпорок. А потому, что там похоронен прах умершего мальчика. Имя его забыто. Умер он оттого, что очень не хотел идти на уроки, но все равно пришел. И сердце его остановилось. Он упал прямо под монстеру восхитительную. Мать захотела, чтобы его там и закопали. Горка крестов теперь.