У самой двери девушка обернулась и посмотрела на герцога задумчивым взглядом. Затем она вышла.

— Да, ничего не скажешь! — воскликнул Берти с довольным видом. — Герцог отвалил мне порядочную сумму, и мы выезжаем, как только упакуем вещи.

Все артисты стояли в маленьком коридоре, куда выходили их комнаты. Берти уже был в дорожной одежде.

— Я так не хочу уезжать сегодня ночью, — сказала Джулия. — Мне нужно сначала хорошенько выспаться.

— Всем нужно, моя дорогая, — заметил Берти. — Но мы должны завтра попасть в Лондон. Поэтому до рассвета нужно заехать за Мелани. Так что скорее собирайтесь.

— Надеюсь, леди Ирис останется здесь? — растягивая слова, произнесла Хелен.

— Конечно, нет! — резко ответила Карина. — Я еду с вами.

Она поняла, что остальные, вероятно, подумали то же, что и Хелен, — что она останется в замке в качестве любовницы герцога. Кое-кто был удивлен ее твердым намерением уехать.

Карина старалась не думать о том, как ей больно расставаться с герцогом. Она упакует вещи и уедет вместе со всеми. Они заедут за Мелани и поедут дальше, а она останется в тетином доме.

Она больше никогда не увидит герцога!

На какое-то мгновение жизнь свела их на равных, потому что его заинтриговала ее тайна. Теперь он вернется в свой мир и сможет жениться на леди Вирджинии или на какой-нибудь другой знатной леди.

А она вернется в свой маленький скучный мирок, где все отныне будет серым и безрадостным. Если бы смогла, она бы не думала о нем. Но Карина знала, что это невозможно.

Внезапно она почувствовала, что ей просто необходимо увидеть герцога снова. Один последний раз...

Девушка сбежала вниз по лестнице и через открытую дверь заглянула в танцевальный зал. Его там не было. Она понимала, что не должна оставаться здесь, рискуя быть обнаруженной. И не могла уехать, не взглянув на него еще хоть разок.

Рядом были стеклянные двери, выходившие в сад. Карина подумала, что можно подождать там несколько минут. Она открыла двери и вышла.

Луна заливала сад волшебным голубым светом. Все, что Карина видела вокруг, наполняло ее восторгом и ощущением чуда. Повсюду было множество цветов. Потом она заметила в дальнем конце сада большой красивый фонтан, поблескивавший в свете луны и звезд. Чаша его, выложенная голубым и белым мрамором, так и искрилась под струями падающей в нее воды. Карина подумала, что этому фонтану, наверное, не меньше двухсот лет. Он был настолько красив, что какое-то время она просто стояла и любовалась им.

— Какой красивый фонтан, — вслух произнесла Карина и сразу же вздрогнула, услышав голос:

— Он так же красив, как и вы.

Это был герцог.

Она стояла в тени деревьев и надеялась, что ему не очень хорошо видно ее лицо. Возможно, он даже не увидел, что она без маски. Луна освещала лицо герцога, и Карина увидела в его глазах странное выражение. В тот момент она не могла понять, что оно означает.

— Я пришла попрощаться, — сказала Карина.

— Вы действительно решили меня покинуть? — тихо спросил он.

— Я... Я должна.

— Вы не испытываете ко мне никаких чувств?

— Умоляю, не спрашивайте меня об этом!

Герцог сделал несколько шагов вперед и остановился, глядя на нее.

— Вы без маски, — заметил он.

— Без маски. — Ее губы едва шевелились.

Интересно, узнает ли он в ней девушку, которую встретил много лет назад, в тот вечер, когда в него стреляли? Или, быть может, при лунном свете это невозможно? По его лицу не было заметно, чтоб он ее узнал.

— Вы очень красивы, — пылко сказал герцог, обнял ее и привлек к себе. Не успела Карина опомниться, как его губы прижались к ее губам.

Когда он привлек девушку к себе еще ближе, у нее появилось странное чувство. Ей казалось, что, слившись с ним в поцелуе, она взлетает в небо и касается звезд.

Он прижимал ее все сильнее, а его поцелуи становились все требовательнее. У Карины было ощущение, что сердце ее готово вырваться из груди.

— Вот мы и подошли к концу наших игр, — сухо сказал он.

Карина хотела что-то ответить, но слова не шли на ум. Ее сердце стучало как сумасшедшее.

— Поцелуйте меня, — потребовал он, снова целуя ее губы.

Герцог долго не отпускал Карину. А в ее сердце была щемящая боль.

— Вы не уедете, — настаивал он.

— Но я должна...

— Нет, не должны. Вы знаете это так же хорошо, как и я. Вот почему вы и вышли сюда. Вы хотели найти меня. Вы знали, что я не дам вам уехать.

— Правда?

— Да, потому что вы знаете: нас связывает очень сильное чувство. Вы знаете, что я не смогу побороть свою страсть к вам, даже если захочу. А я и не хочу. Вы моя, и я не допущу, чтобы вы меня покинули.

— Вы хотите сказать... — Карина не осмеливалась облечь свои мысли в слова. Неужели он в самом деле имеет в виду то, на что она отчаянно надеялась? Неужели хочет взять ее в жены?

— Я хочу сказать, что мы с вами не должны расставаться до конца жизни. Песня, которую вы спели сегодня вечером, тронула мое сердце. Я узнал мелодию. Вы сами написали слова, не правда ли?

- Да.

— И вы предназначали их мне. Вы предупреждали меня о том, чем станет моя жизнь без вас. Но меня не нужно предупреждать. Мы с вами не будем жить «с улыбающимися лицами и разбитыми сердцами». У нас не будет «долгих томительных лет» друг без друга. Я не отпущу вас. Вы моя до конца ваших дней. Обещайте мне.

— Обещаю, — прошептала она.

— Поклянитесь. Положите руку на сердце и поклянитесь, что, пока живете, никогда не отдадите свое сердце другому.

Карина торжественно положила руку на сердце.

— Клянусь, — сказала она. — Ни одному мужчине, кроме вас, до конца своих дней.

Герцог схватил ее руку и покрыл поцелуями.

— Да благословит нас Господь, — с жаром произнес он.

— А вы? — прошептала Карина. — Вы мой?

— Я думаю, никакая сила на свете не сможет отнять у вас мое сердце. Вы чувствуете его? — Он положил ее руку себе на грудь, и Карина почувствовала бурное биение его сердца.

— Слышите? Оно ваше, навеки.

— Любимый, — прошептала она. — Любимый...

Герцог снова как безумный стал целовать ее губы, глаза, шею.

— Я осыплю вас бриллиантами, — сказал он хриплым голосом. — Жемчуг, алмазы, сапфиры — все самое лучшее. Весь мир будет любоваться вами.

Он снова сжал ее в объятиях и крепко поцеловал. Теперь его сердце бешено стучало. Сердце мужчины, одержимого безумной страстью к ней.