я могла бы охарактеризовать это состояние. Понимания тщетности усилий. Понимание, которое порождает равнодушие. Точно такое же равнодушие я читала в глазах Хеля. Ему было все равно на страдания Тордака, все равно, что так поступают каждый день. И мне становилось больно от осознания, что с таким равнодушием он смотрел на кого-то из своих, на Манир или Теренса.

— Боль уйдет, — пообещал он. — Нужно только потерпеть.

— Уйдет? А если нет?

— Уйдет, — грустно улыбнулся Хель. — Моя — ушла. И твоя скоро иссякнет. Есть то, что мы не в силах изменить, и наши попытки только сделают хуже. Помни, не повторяй ошибок своего глупого брата. Не лезь в его жизнь. Так ты сделаешь мальчишке только хуже. Ведь он — отвод для злости и зависти, которую все испытывают к вам. Жестокая практика, но проверенная. Хочешь отомстить его обидчику? В команде Риста есть слабое звено.

— Я не хочу быть как они, — всхлипнула, не смогла сдержать слез.

— Не будь, — разрешил Хель, поцеловал в макушку и поднялся. — Все пройдет, не переживай.

И он ушел.

Кристина и Дэйн вернулись поздно, зашли ко мне, пожелали спокойной ночи и разошлись. К двери Тордака они даже не подошли, а я стояла у порога и не могла заставить себя постучать. Просто не могла.

Глава 6

Следующее утро началось раньше обычного. Среагировал браслет на поставленный будильник, и легкая, чуть покалывающая волна прошлась по телу, сбрасывая все путы сна, и тут же стихла. Из-за прямого контакта с телом, браслет улавливал все изменения в состоянии носителя и никогда не перегибал палку.

Потянулась, разминая мышцы, подошла к шкафу и вытянула форму. Кто-то упоминал про три дня свободного облачения, когда позволялось носить свое, и, взглянув на время, я включила комнатный экран. Для выбора он подходил куда как лучше, а подтверждение заказа все равно придет на браслет. Прежде чем браслет выдал напоминание о завтраке, я успела выбрать необходимый минимум, и на завтрак отправилась в благодушном настроении. Ровно до тех пор, пока не вышла из комнаты и не столкнулась с Тордаком.

Я не могла смотреть ему в глаза, было стыдно, как будто если не из-за меня он пострадал, то с моего молчаливого одобрения. И самое мерзкое, что я понимала: это повторится, и именно с моего молчаливого согласия.

— Прости, — ничего больше я не сказала, выбежав из гостиной в коридор. Добежала до ближайшего учебного этажа и через переместитель на первый.

Выдохнула только там. Мне все чудилось, что Тордак смотрит мне в спину. И я боялась обернуться, чтобы не встретиться с его осуждающим взглядом. Или с равнодушным — это было бы больнее.

В столовой почти никого не было — даже в такой далеко не ранний час многие предпочитали спать, да и заказать завтрак в постель было куда проще, чем спускаться. Интересно, почему в столовой все же были люди? Смотр свит? Возможно.

Я нашла взглядом стол, за которым мы сидели вчера утром с Хелем, и улыбнулась Манир. Она помахала рукой, приглашай присоединиться. Отказываться не стала — опустилась рядом с ней.

— Уже придумала заказ? — спросила она у меня, щурясь от солнца. Его лучи как раз падали на наш стол, заставляя опускать голову. Прямо как перед императором. Вроде бы и тепло и греет, но быть рядом, смотреть — нестерпимо больно.

— Нет.

— Тогда я возьму для тебя то, чем Хель кормил, идет? — Я кивнула.

— Посиди здесь, я сейчас закажу и вернусь. — Она улыбалась, бодро шла к поварам, а я не могла отделаться от мысли, что с ней могли поступать так, как с Тордаком.

— Ты грустная, — заметила девушка по возвращении. — Что-то случилось?

— Димитрий назвал это — первый день, — говорить о произошедшем не хотелось и я подменила понятия. Заметила и рассмеялась. Процесс пошел: то, что мне неприятно, я опускаю, говоря только о том, что хотелось бы и что красиво и привлекательно.

— А, разбор игрушек, — протянула Манира. — Да такое случается. А вот и наш заказ!

Она так быстро перешла от одного к другому, что я не сдержала удивления, уставившись на нее. Она так легко говорила об этом, так просто, как будто сие действо было само собой разумеющееся и не несло ничего отвратительного. Хотя, возможно, для нее так и было.

Мы поели в молчании, хотя по началу Манир и пыталась рассказывать о новом браслете, который ей пообещал отец на выпуск, но я не могла ее слушать. Равнодушие убивало, хотя как раз ко мне она была внимательна. Сейчас. А если бы со мной случилось то, что с Тордаком? Если бы за спиной не встал Хель, если бы цвет был темнее, что случилось бы тогда?

— Стала бы игрушкой, — спокойно ответила Манир, а я поняла, что последние мысли озвучила, так они меня волновали.

— Ты так говоришь, как будто это в порядке вещей! — с обидой сказала ей.

— Вполне. Просто у тебя никогда не было игрушек. Хороший хозяин знает, когда остановится, чтобы игрушка не умерла, но учит подчинению. Это полезно, уж поверь.

— Ты так говоришь… С тобой никогда не играли! — это вырвалось прежде, чем я подумала. А после было поздно. Но Манир только рассмеялась.

— Играли. Моя семья не столь влиятельна, чтобы оградить меня. Но мой хозяин многое мне дал. И если бы меня спросили, согласна ли я еще раз пройти тот первый год — я бы ответила да. Со временем приходит понимание, Рин. Ты и сама поймешь, как важно расставить всех по отведенным им местам. Просто пока ты еще так мало понимаешь.

— Тогда я не хочу этого понимать!

— Твое право. У дочери семьи Таргелей есть и такая привилегия. Разумеется, если разрешит император. Спроси у него, и ты узнаешь свою судьбу.

— Спросить? У императора? Это невозможно.

— Он глава твоей семьи. Заботиться о тебе — его обязанность. Спроси. Я уверена, он ответит. Старшие заботятся о младших, а хозяева заботятся об игрушках. Я расскажу тебе. Не все дети здесь одинаково обеспечены. Даже среди дворян есть более привилегированные, и пробиться в их свет так же тяжело, как из секторов попасть в столицу. Но путь есть. Игрушка. Хозяин вводит тебя в свой круг, ты получаешь новые знакомства, связи. И плата за это минимальна — послушание. Глупцы не понимают этого, и хозяевам приходится их ломать. Добровольно — все иначе. Просто научись видеть плюсы. И твой друг пусть учится. Ад — это только начало, уже вскоре он осознает, что