– Молодец. Воспринимайте это как приключение. Для начала я вас пошлю в «Русскую чайную» в Кенсингтоне. Своего рода репетиция. Чайная находится недалеко от вашей квартиры. Вы ее знаете?

Нет, подумала она. И сказала:

– Да.

– Это рассадник сочувствующих нацизму – «Правый клуб» там проводит свои встречи. Владелица – некая Анна Волкова, дочь морского атташе последнего российского царя. После революции семья застряла в Англии. Все эти белоэмигранты видят в Гитлере средство вернуть себе страну. Полное безумие, конечно, – в конце концов он обратится против них.

Джульетта хорошо представляла себе русских эмигрантов, потому что одна такая семья, очень недовольная жизнью, соседствовала с ней и ее матерью в Кентиш-Тауне. Питались эти русские, кажется, исключительно вареной капустой и свиными ножками и все время яростно спорили на своем совершенно непонятном языке. Мать им сочувствовала, но порой приходила в отчаяние.

У Джульетты кольнуло сердце – она вспомнила выразительную немую гримаску, в которую мать складывала губы, когда русские в очередной раз принимались за свое. Обычно это происходило после (а возможно, и вследствие) очередного капустного ужина.

– Вы меня слушаете, мисс Армстронг? Джульетта? – на ходу поправился Перри, смягчая тон.

Вчера он признался, что, может быть, слишком активно ее критикует – за непунктуальность, манеру грезить наяву, невнимательность и тому подобное. «В мои задачи не входит вас перевоспитать», – сказал он. Однако попыток не оставил. Джульетта все еще ждала, чтобы он ее соблазнил. Со дня вылазки на природу прошел месяц. Менее упорная девушка уже давно отчаялась бы.

– Да, простите, я слушаю.

– Зайдите в чайную и выпейте там чаю. Покажитесь на люди. Я приготовил для вас небольшое испытание – вы сможете попробовать себя в роли, так сказать.

– Испытание?

Наверное, война и есть череда испытаний, одно за другим, подумала Джульетта. И рано или поздно я обязательно провалю очередное.

Он открыл ящик стола и вытащил пистолет. Значит, в большом бюро с поднимающейся шторкой хранились не только скрепки. Пистолет был маленький, карманный.

– Это маузер, калибр шесть тридцать пять. – На один головокружительный миг Джульетте показалось, что сейчас он ее застрелит, но он сказал: – Вот. Носите в сумочке. Используйте, конечно, только в самом крайнем случае.

– Пистолет?

– Да, но совсем маленький.

Ради всего святого, она идет в чайную, а не в салун на Диком Западе! Но все равно Джульетте стало приятно, когда пистолетик удобно лег в ладонь.

– Я научу вас стрелять, если хотите.

Джульетта решила, что ее ждет очередная прогулка по сильно пересеченной местности, но Перри засмеялся:

– У нас есть собственное стрельбище. Конечно, от этой работы вас никто не освобождает. – Он показал на пишмашинку. – Это может означать, что вам придется работать сверхурочно. Не позволяйте мне вас задерживать. У меня встреча в другом месте.

Она-то надеялась, что он поведет ее ужинать, чтобы подробней обсудить ее новую роль, но у него, видимо, другие планы. Он уже сменил галстук – тот, что на нем сейчас, слишком кричащий для Уайтхолла или любого из его клубов (он состоял в нескольких). Видимо, он принес этот галстук с собой из «другой квартиры» на Петти-Франс, так как в его здешнем гардеробе подобные детали туалета расцветки «вырвиглаз» отсутствовали (Джульетта тщательно обследовала всю его комнату). Ее грызло любопытство: как выглядит другое жилище Перри? Совсем по-иному, нежели здешнее? Может, он и сам становится другим, когда он там? Как Джекилл и Хайд.

Она почти ожидала, что попадет в гнездо шпионов, подозрительных личностей, шмыгающих по темным углам, но чайная оказалась самой обыкновенной. В камине (довольно замызганном) горел огонь, и столики, застланные клеенкой, теснились друг к другу. У столиков стояли венские стулья, а на них сидели вполне обычные с виду люди. Никто из них не выглядел как фашистский прихвостень, но как понять, смотря на человека, что он таит в сердце? Ну в самом деле?

Она тайком разглядывала посетителей. Две почтенные дамы-англичанки беседовали вполголоса, женщина постарше, в странной бордовой шляпе, похоже самодельной, и толстых, неизящных бурых чулках, сидела одна. И мужчина в поношенном костюме, с чемоданчиком у ног. Коммивояжер, подумала Джульетта. Уж их-то она знала.

К вам подойдут, сказал Перри. Он уже внедрил сюда своих людей. Подошедший – или подошедшая – произнесет фразу, в которой будут слова «Не соблазнитесь ли». По этим словам Джульетта должна была опознать контакт. И ответить: «Очень мило с вашей стороны. Пожалуй, соблазнюсь». Джульетте эти слова казались фаустовским шифром, а вся сцена – дурацкой игрой вроде шарад.

Она посмотрела в меню. Оно было все в пятнах и содержало загадочные блюда: «блины», «строганофф». Судя по всему, в чайной подавали также водку. В меню ее, впрочем, не было.

– Мне только чай, пожалуйста, – неловко сказала Джульетта, когда официантка подошла принять заказ.

Вошел мужчина. Недурен собой и не выглядит побитым жизнью, как обычно коммивояжеры. Он сел у окна, поймал взгляд Джульетты и улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ. Он заговорщически, едва заметно кивнул. Агент Перри, подумала она и снова улыбнулась. Он ухмыльнулся в ответ и встал. Ага, вот оно, подумала Джульетта. Он подошел к ней и достал пачку сигарет:

– Не соблазнитесь ли?

– Очень мило с вашей стороны. Пожалуй, соблазнюсь.

Она взяла сигарету, и он сел рядом с ней и склонился поближе, чиркнув спичкой.

– Деннис, – представился он.

– Айрис Картер-Дженкинс, – ответила Джульетта.

Она впервые представилась этим именем (если не считать репетиций перед зеркалом). Она чувствовала, как Айрис расправляется, обретает объем, словно бабочка, только что вышедшая из куколки.

– И что же такая милая девушка делает в такой мутной забегаловке? – осведомился «Деннис».

Он что, набрал лексикон своего персонажа из фильмов? Гангстерских, видимо. Кроме первоначального соблазнения, у Джульетты не было заготовленных реплик. Но это, конечно, часть испытания – ее проверяют на умение импровизировать.

– Ну… я живу тут, недалеко.

– В самом деле? – Когда он помогал ей прикурить, то придвинулся совсем близко, да так и остался в этой позиции; Джульетте было неудобно, и она совсем растерялась, когда он накрыл ее руку своей. – Недалеко, говоришь? Удачно. Так что, пошли отсюда? – Он вытащил бумажник: – Сколько?

Джульетта не поняла. Он что, хочет, чтобы она отгадала сумму счета? Или чтобы поучаствовала в оплате? Краем глаза она видела, что женщина в бордовой шляпе встала и приближается к ним.

Подойдя к их столу, женщина схватила Джульетту за другую руку и воскликнула:

– Вы ведь Айрис? Вы подруга моей племянницы, Марджори.