одну стопку футболок. Без всяких объяснений он идет к шкафу и кладет футболки на полку, где раньше лежали мои.

— Что все это значит? — огрызаюсь я. — Еще одна из твоих властных игр? Ты не можешь выкидывать чужие вещи! Сальваторе, ты вообще меня слушаешь?

— Нет. — Закрыв дверцы шкафа, он подходит ко мне, держа в руках одну из принесенных им футболок.

Я уже собираюсь снова наброситься на него, когда он натягивает ее мне на голову.

— Руки подними, — говорит он, удерживая футболку.

— Тебе нужна помощь, — цедю я сквозь стиснутые зубы.

Сальваторе наклоняется, пока наши лица не оказываются на одном уровне. Невероятно, насколько красивы его янтарные глаза. Или как сильно меня возбуждает Сальваторе каждый раз, когда буравит пронзительным взглядом.

— Руки, Милена.

Поджав губы, я отрываю руки от груди и просовываю их в рукава.

— Доволен? — огрызаюсь я.

Он оглядывает меня. Подол его футболки доходит практически до колен.

— Очень, — говорит Сальваторе и небрежно выходит из комнаты.

— Контролирующий урод! — кричу ему вслед.

Убедившись, что он ушел, хватаю в горсть белый хлопок и прижимаю его к носу. Она пахнет им. Я ни за что не надену одежду этого маньяка. Закрываю глаза и снова вдыхаю. Какого черта я делаю? Быстренько снимаю футболку, бросаю ее на пол и направляюсь в ванную, чтобы принять душ. Я избавлюсь от всех его вещей.

Однако выйдя из ванной спустя двадцать минут, хватаю с пола футболку Сальваторе и засовываю ее под подушку.

Глава 10

Схватив пульт, включаю телевизор и плюхаюсь на большой диван в гостиной, переключая каналы. Ничего не привлекает моего внимания, поэтому я оставляю его на «Фуд Нетворк», где какой-то парень готовит домашнюю пасту. Хватаю подушку, кладу ее под голову и вытягиваюсь.

Четыре дня. Я провела в пентхаусе четыре чертовых дня, совершенно ничего не делая, и это меня уже достало. Единственные люди, которых я вижу, - это Ада и Сальваторе. Ада мало разговаривает. Она изредка обращает на меня внимание, спрашивает, не нужно ли мне чего-нибудь, а потом сразу возвращается к работе. Я ненавижу готовить, но мне так отчаянно хотелось чем-то заняться, что спросила, не нужна ли ей помощь с обедом. Ада посмотрела на меня так, словно я предложила выпотрошить соседскую собаку. Наверное, она сегодня утром увидела, как я жарю яичницу и едва не подожгла кухню. Да это был несчастный случай! Я оставила сковороду на плите и пошла догонять Курта, который скреб когтями по ковру в гостиной.

А потом появился он. Мой дорогой муж. Бич моего существования. И его загадочные взгляды, которые он бросает на меня. Случайные прикосновения, которые я делаю вид, что мне не нравятся, но втайне наслаждаюсь ими. Волнение, которое переполняет меня каждый раз, когда Сальваторе входит вечером в парадную дверь. Это сводит меня с ума. Я не хочу испытывать подобные чувства к человеку, который, по сути, разрушил мою жизнь до основания.

Зевнув, я убавляю громкость телевизора и закрываю глаза. Прошлой ночью мне снилось, как он целует меня, потом я резко проснулась и не могла заставить себя снова заснуть, потому что продолжала думать о нем. Похоже, мне суждено всю жизнь не высыпаться. Раньше это было из-за работы. Теперь — из-за него.

— Будь ты проклят, Сальваторе Аджелло, — бормочу я в подушку.

Едва я задремала, как почувствовала легкое прикосновение к скуле, затем к щеке и нижней губе. По привычке взмахиваю рукой, отгоняя кота, которому нравится играть со мной, пока я сплю, но вместо мягкого меха обхватываю сильную мужскую руку. Я открываю глаза.

— Вздорная, даже во сне, — раздается глубокий баритон Сальваторе, когда он смотрит на мою руку, все еще держащую его. Я тут же отпускаю руку и вскакиваю с дивана, намереваясь выйти из комнаты. Как только я отворачиваюсь, Сальваторе хватает меня за талию и притягивает к своей твердой груди.

— Отпусти меня, — бормочу я.

Руки вокруг талии сжимается еще сильнее. Его дыхание теплое на моей шее, когда он наклоняет голову, чтобы прошептать мне на ухо:

— Нет.

Я закрываю глаза и глубоко вдыхаю, стараясь не обращать внимания на бабочек, порхающих в животе. Кажется, что все мое тело внезапно зарядилось электричеством просто от того, что я рядом с ним. Не успеваю ответить ему, чтобы он шел к черту, как муж целуют мою шею, и мне едва удается подавить стон.

— Утром ты не присоединилась ко мне за завтраком, — говорит он мне на ушко. — Ты избегаешь меня, Милена?

— Нет, — лгу я. Конечно, я его избегаю. Быть привязанной к человеку, которого ненавидишь, — это пытка.

— Ох, а я думаю, что да. — Его хватка на моей талии усиливается, а другой рукой он обнимает меня за шею. — Скажи мне, cara, то, что я рядом, влияет на тебя?

— Да, — говорю я, стиснув зубы. Вся моя кожа зудит, как будто слабый ток неустанно подается в мою нервную систему. Мое тело словно провод под напряжением, а голова кружится от смятения, пока я изо всех сил пытаюсь отгородиться от образа его обнаженного тела. – Так сильно, что каждый раз при виде тебя, у меня возникает желание запустить в тебя тупым предметом.

— Так жестоко... Я думал, что принцессы мафии по умолчанию сладкоречивы. Сдержанные...

Сальваторе продолжает касаться губами моей кожи, и мне очень трудно сохранять самообладание, чувствуя, как от его нежных прикосновений приподнимаются волоски на моей шее.

— Уж какая есть. А ты вытянул короткую палочку. Наверное, тебе стоит отправить меня обратно, раз овчинка выделки не стоит.

Внезапно он разворачивает меня лицом к себе и, взяв за подбородок, приподнимает мою голову.

— Ты никуда не уйдешь, Милена. — Он нежно прикасается губами к моим, и я сжимаю руки в кулаки, пытаясь подавить острое желание силой притянуть его рот к своему. — Спокойной ночи, моя дорогая.

Он отпускает мой подбородок и уходит, не оборачиваясь.

Глава 11