– Упруго-кристаллического вакуума?

– Её называют ещё теорией глобального скалярного поля. – Китаец хихикнул. – А мы ещё короче – «теорией ТПЧ».

– Что такое ТПЧ?

– Темнота под черепом. – Сю Синьцзы снова хихикнул.

Руслан вежливо улыбнулся.

Китаец перестал улыбаться, поднял руки.

– Всё, не буду больше мешать. Извините. – Он мелко покивал и быстро удалился, заговорив на китайском: ему кто-то позвонил.

Руслан озабоченно посмотрел ему вслед, не понимая, чего на самом деле хотел от него астроном. Впечатление складывалось такое, будто Горюнова проверили каким-то образом на профпригодность, умело выпытали его взгляды на стройку, но понял он это запоздало.

Сю Синьцзы… астроном… интересно, что нужно астроному на территории жилого сектора Суперструнника? Телескопов здесь нет, наблюдение за звёздами не предусмотрено, за пространством следит техника. Кто он такой, этот странный китаец?

«Шустрый, – мысленно позвал Руслан терафима, – выясни, где работает астроном Сю Синьцзы и что он делает на Суперклизме».

«Слушаюсь, хозяин», – так же мысленно ответил личный инк-помощник, рецепторы которого были вшиты под кожу на висках Руслана.

Личными инками пользовались почти все работники умственного труда, как и агенты спецслужб, но лишь последние для оперативной работы вшивали себе терафимы под кожу, расширяя информационные и оперативно-тактические возможности.

Пока Руслан обедал, Шустрый связался с Иваном Грымовым, инструктировавшим Руслана, и выяснил через него, что астроном Сю Синьцзы не числится в бригаде обслуживания Суперструнника, зато является одним из ведущих специалистов Сферы, комплекса телескопов, где работал и погибший Артур Крестовский. Что он делает на территории жилой зоны Суперструнника, выяснить не удалось. Возможно, китаец просто наведался к кому-то в гости. А его неожиданное знакомство с Горюновым и вовсе казалось абсолютно спонтанным, случайным. Но именно это и настораживало. Знать о новом назначении Руслана он не мог. Но и просто так астрономы к незнакомым людям не пристают и странные вопросы не задают. Что-то крылось за этой встречей, с чем надо было разобраться в самое ближайшее время.

Ладно, посмотрим, что ты за птица, сяйшен Сю, пообещал сам себе Руслан. Не нравишься ты мне.

Пора было идти на встречу с координатором стройки госпожой Ярославой Тихоновой.

Он унял поднявшееся в душе волнение, добрался до офиса компании «Асур» и назвал своё имя.

Дверь разошлась лепестками диафрагмы.

Руслан вошёл.

В маленькой приёмной его встретила миловидная девушка-витс, играющая, очевидно, роль телохранителя мадам Тихоновой и её секретарши.

– Проходите, вас ждут.

Руслан шагнул в открывшуюся тем же манером дверь в кабинет координатора, открыл рот, чтобы бодро доложить о своём назначении, и слова застряли у него в горле.

На него смотрела, изогнув бровь, Ярослава, его бывшая жена…

Джон Байрон Ву родился в Гонконге, долгое время жил с родителями на Аляске, потом переехал в Нью-Йорк и остался там, окончив университет и получив степень доктора права. Директором Федеральной Службы безопасности его назначили в две тысячи триста втором году, когда ему исполнилось уже шестьдесят шесть лет.

В настоящее время Джон Ву жил один в четырёхкомнатном модуле, занимавшем эркер на двести втором этаже жилого комплекса «Либерти», возведённого на берегу Нью-Йоркской гавани, как раз напротив знаменитой статуи Свободы. Когда-то статуя высотой сорок шесть метров (плюс пьедестал высотой сорок семь метров) казалась гигантской и была видна практически из любой точки города. Но больные гигантизмом американцы начали строить небоскрёбы, и уже к началу двадцать первого века статую можно было разглядеть только с берегов гавани, не считая крыш небоскрёбов. К концу двадцать третьего века она и вовсе потерялась на фоне километровой высоты жилых башен, окруживших остров Свободы – бывший остров Бэдлоу – и освоивших даже саму гавань.

Впрочем, с высоты шестисот двадцати метров статуя Свободы вообще казалась игрушечной, и Джон Ву так и не научился смотреть на неё с гордостью, как на символ Америки. Да и воспринималась она неким символом с трудом. Та свобода, которую декларировали правители Соединённых Штатов, умерла практически с теми, кто устанавливал памятник на постаменте. Дальнейшие события показали, что символом Америки стал доллар – как высшее достижение нации. Таковым он оставался и по сей день. Разве что США уже не играли роль всемирного жандарма и давно никому не диктовали никаких условий. На арену истории вышли другие государства, взявшие на себя обязанности локомотива развития цивилизации: Россия, Китай, Индия, Бразилия, Австралия.

Джон Ву отвлёкся от созерцания гавани с голубой нашлёпкой статуи Свободы, включил линию связи: раздался звонок.

В воздухе напротив развернулся виом консорт-линии.

– Джон, вы должны мне кое-что объяснить, – сказала голова появившегося в объёме передачи Кшиштофа Боруня, главы Союза Объединённых Наций.

– Рад буду помочь, – флегматично ответил Джон Ву.

– В таком случае жду вас у себя через час.

Виом собрался в световую нить, погас.

Джон Ву некоторое время смотрел в пространство прямо перед собой, словно только что проснувшийся и потому заторможенный человек. Потом вызвал Воеводина:

– Степан, доброе утро.

– У нас вечер, комиссар.

– Ах, да… ну, не важно. Меня вызвал к себе Борунь. Есть у вас что-нибудь по нашей… э-э, проблеме?

– Наш сотрудник приступил к выполнению задания. Появились очень интересные наблюдения.

– То есть пока ничего. Маккена тоже молчит?

Воеводин пожевал губами, не теряя хладнокровия.

– Последняя их передача была странной. По-видимому, что-то случилось с приёмным контуром рации спейсера. Они обнаружили внутри Оси чужой корабль, судя по всему, мёртвый, и… после этого замолчали.

– Спейсер защищён от любых катаклизмов, даже от взрывов сверхновых. Что могло случиться?

– Он был защищён от внешних катаклизмов.

– Что вы хотите сказать?

– Боюсь, наш противник знает о миссии «Ра» и предпринял контрмеры.

– Экипаж «Ра» проверен неоднократно…

– Экипаж – да, эксперты – нет. – Воеводин помолчал. – В поле подозрения попадает ещё один человек.

– Кто? Надеюсь, не я?

– Ваш заместитель.

Джон Ву поднял брови:

– Кингсли Фурсенко?

Воеводин кивнул:

– Он провожал наших разведчиков, и он же подбирал экспертов.

– Я его знаю шесть лет… – Джон Ву замолчал.