Спустя полпути, прошедшего к церкви, Клоуфорд устало садится на сырую землю за каким-то деревянным домиком. Сделав передышку, она вновь направляется к церкви, постоянно тревожно оглядываясь. Шаг за шагом, и в дали дороги уже видно пару куполов. Для Саманты они словно мираж для пустынного путешественника, с таким же упоением и надеждой она мчится туда. Клоуфорд достигает железных ворот. Пролезая через перегородку, бежит к деревянным дверям. Стук за стуком и та открывается, девушка пулей влетает внутрь. Священник выглядит удивлённым.

— Батюшка, прошу, помогите! Мне больше не к кому идти, я не знаю, что делать дальше, мне стра, — тараторит девушка, пока священник не прерывает её.

— Дитя. Дитя, прошу, тише. Успокойся и говори по порядку, иначе я ничего не пойму, — наставляет мужчина, держа её за плечи. Саманта слушает его, делая пару глубоких вдохов и выдохов, но это не помогает ей успокоиться. Мысли опять окутывает чёрная дымка, однако под влиянием стресса она даже не замечает того.

— Вы ведь знаете, что внутри меня есть что-то недоброе, — говорит первое, что приходит в голову, пытаясь начать, — Я убила медсестру в больнице и сбежала. Теперь меня ищут, — вываливает разом.

— Дитя, — тяжело произнёс он, а его лицо стало сурово, — Это ужасно, — неожиданно для неё сказал он. Это испугало Саманту. Задумавшись, пару минут он медлил, прежде чем решить, а для неё это ожидание казалось вечным и она, как приговор, ждала его слов, — Ты не можешь здесь оставаться. Я сейчас же доложу о твоём местонахождении, — и девушка опешила, не ожидая такого вердикта. Его голос казался для Саманты чужим, а лицо непривычно злым. Он отвернулся, уходя от неё, очевидно, собираясь совершить звонок и доложить о ней. «Ты же не позволишь ему разрушить твой замысел? Воспрепятствовать твоему счастью? — Но он стал мне как отец, я не могу убить его — Именно, как отец, как Джереми, который никогда не обращал на тебя внимание. Он не любит тебя, если бы любил, не поступил бы сейчас так, как Джереми. Не предал тебя».

— Батюшка, стойте, — окликнула Саманта, но почему-то находилась на полу. Девушка не нашла своего собеседника рядом.

— Батюшка? — смятенно отозвалась она. Её руки сжимали что-то мягкое. Клоуфорд посмотрела вниз. Это была человеческая шея. Под ней на полу распластался умерщвлённый священник. Пугающая гримаса предсмертной агонии застыла на его лице. Вместо воспоминаний были рваные отрывки произошедшего: Он уходит, но она нападает на него, поваливает и душит на полу. Священник рьяно сопротивляется. Но всё было предельно ясно и без них. Она убила Дунстана. С этим осознанием девушка разразилась криком, что отдался эхом по залу. Её пробила дрожь. С лица Саманты упали горячие капли на его ещё неостывшее тело. Времени медлить нет, но она не может не сжать его ладони, не плакать в них. Его потеряла ощущалась, как смерть собственного отца. С трудом она встаёт, слабо разбирая хоть что-то перед собой размытым слезами взглядом. Оборачиваясь в последний раз, девушка надеется увидеть другую картину, где он жив и здоров, провожает её. Но перед собой видит лишь обезображенное бездыханное тело и пустой ночной церковный зал. Она вспоминает тот светлый день, когда она впервые вошла сюда. О, этот солнечный свет, пробивающийся сквозь окна, освещая всё внутри. И он, впервые обратившийся к ней за мольбой. И нынешний контраст — лишь одинокая тёмная ночь и синева лунного света. Пролитая кровь, что не положено священной церкви. Он…Больше не жив. Последнее, оставленное ей — капнувшая на кафель слеза. Хлопок двери. Девушка так и не заметила несколько валявшихся вещей — немного продуктов, тёплая одежда.

На сердце камень, но делать нечего. Саманта решает пробраться к конюшне и выкрасть коня. Денег у неё нет, да и скорее всего, извещённые о сбежавшей пациентке из больницы возчики, всё равно бы не стали везти её. Особо незнакомая с местностью города, она терялась в зданиях, бредя, куда глаза глядят. Благо, город был маленький, и обойти тот было совсем не сложно. Тяжело это поселение было отнести к городам, настолько оно небольшое, однако и не настолько маленькое, чтобы отнести к деревне. Наконец, Саманта набрела на некую постройку, похожую на конюшню. Подёргав ворота, те не открывались. Заперто. Она обошла конюшню вокруг, найдя маленькую дыру. Начала дёргать рядом лежащие деревянные подкладки, расширяя пространство. Недолгие попытки и она уже смогла пролезть в полученное отверстие. В конюшне был совсем небольшой выбор коней — всего три загона с отдыхающими внутри лошадьми. Происхождение из знатной семьи сейчас спасало её — с детства учась верховой езде, она знала, как обращаться с конями. Оглядевшись, у выхода Саманта заметила дремлющего на стуле охранника, повезло. На столе рядом с охранником валялось несколько яблок. Придётся подкрадываться. Тихо, на носочках Саманта подошла ближе. Аккуратно наклонившись, медленно взяла все яблоки. Некая сумка валялась у ног мужчины, и девушка нагнулась, решая украсть её. «Прости, но мне сейчас нужнее» — подумала она. Небольшая испарина всё же появилась на её лбу от возможности попасться, ведь она была настолько близко к нему, что могла даже почувствовать его дыхание. Саманта была удивлена тем, что в конюшню всё ещё не явился её хвост. Удирать нужно было как можно скорее, ведь те нагрянут сюда с минуты на минуту. Сделав дело, она решает предварительно открыть ворота конюшни. Рукой лезет в карман спящего, находя ключи и, отходя от охранника, изнутри открывает ворота, следом направляясь в загон с лошадью. Одна была в полудрёме, остальные две сладко дремали. Клоуфорд выбирает первую, которую легче разбудить. Саманта проникает в загон той, поднося к носу ароматный фрукт, немного поглаживая кобылу. Учуяв запах, та приоткрывает глаза. Благодаря яблоку лошадь не пугается Саманты. Девушка скармливает ей фрукт и подбирает рядом валявшееся седло, быстро запрягая животное. Наконец, дело было провернуто и Клоуфорд выводит лошадь из конюшни. Усаживаясь верхом, девушка тянет поводья, направляя кобылу в нужное направление. Слабо ударив лошадь ногой, та поскакала. Саманта уже приближалась к той самой табличке, что она заметила, как только прибыла. Табличке, оглашающей название города. Сзади она слышит мужские крики: «Это она!». Но Саманта не нервничает. Тем ещё нужно запрячь лошадей, и догнать её, времени скрыться предостаточно. Успешный побег заставляет какую-то малую часть её души успокоиться. Остальную заполняет горечь всего случившегося, но, несмотря на ужас прошедших событий, в ней появляется маленькая надежда