– Дай мне закончить, Рода, – усмехнулась ведьма. – Это было бы мошенничеством. Но я не из тех, кто играет по правилам.

Она запустила руку в карман своего янтарного платья и шарила в нем до тех пор, пока не нашла того, что искала. Когда ее рука снова показалась, в пальцах болталось белое перо, прикрепленное к золотому крючку. Когда перо вращалось, свет отражался от него, как сверкающее солнце отражается от моря. Цилла наблюдала за его вращением, и чем дольше она смотрела, тем теснее сжимались стены хижины.

– Ты знаешь, от какой птицы это перо? – спросила Ведьма Руин, артефакт сверкал в ее пальцах. Не получив ответа, она продолжала. – Жакия.

– Эта птица – миф, – недоверчиво ответила Цилла. Рода рассказывала ей страшные истории о лавовых монстрах, когда они были детьми, но иногда, будучи в особенно хорошем настроении, она рассказывала и о фантастических существах, подобных жакии. На жакий охотились из-за их яиц, сверкавших как драгоценные камни, но что ценного было в их сияющих перьях? Или ведьма нашла живую жакию?

– Если верить Инцендии, то я тоже всего лишь миф, – Ведьма Руин печально улыбнулась, а затем подняла перо повыше. – Я сделала эту серьгу сегодня утром, когда деревья сказали мне, что ты придешь. Ты хочешь быть такой сильной, какой считала тебя бабушка. Так что возьми ее и убедись сама. Пока ты будешь носить это перо, удача будет приходить к тебе, когда ты больше всего в ней нуждаешься. Но магия его иссякаема.

– В чем подвох? – спросила Цилла.

– Подвох? Я не понимаю, о чем ты.

– Ты сама говорила, что за магию земли нужно платить. Когда я использую весь магический потенциал пера и моя удача иссякнет, что я потеряю?

– Не мне решать. Спроси себя, готова ли ты на такой риск.

Если бы она не ухватилась сейчас за эту возможность, Рода бы потом отругала ее за это, да она и сама хотела воспользоваться предложением, невзирая на возможные последствия. Это перо могло оказаться именно тем, что ей нужно, чтобы подняться к величию, которого все от нее ожидали, и перестать быть полуслепой хромой версией себя.

Цилла шагнула вперед, раскрыв ладонь. Понимающая улыбка тронула губы Ведьмы Руин, когда та вложила перо в руку Циллы. Почему-то его прикосновение было прохладным. Цилла обхватила пальцами мягкое перо и позволила себе посмотреть в золотые глаза ведьмы.

– Защити наследницу. Если она заявит о своем праве, найдутся те, кто станет его опровергать. Некоторые попытаются убить. Возможно, ты сама захочешь убить ее из-за силы, которой она обладает. Но обрати свой меч против тех, кто мечтает обрушить на этот мир бушующее пламя и погрузить его во тьму.

– Как мне узнать, кто она и когда я ей понадоблюсь? – спросила Цилла, гадая, не было ли все это ловушкой, чтобы отнять у нее побольше. – Ты мне о ней больше ничего не рассказала. Кроме того, что в ней течет кровь Ратборнов и Штормов.

– Ты поймешь: когда настанет момент, ты должна будешь принять решение. Считай, что начало твоего пути к свершению судьбы положено, Цилла Абадо. Какую дорогу ты выберешь?

– Я планирую сама занять трон, – ответила она, надеясь, что сестра ее услышит. Она аккуратно спрятала сережку в карман плаща. Выпрямилась и заговорила спокойно и ровно, хотя ее сердце было готово выскочить из грудной клетки. – Если девушке понадобится моя защита от этой тьмы, о которой ты рассказала, я предложу ей свой меч, но трон мой и он будет принадлежать Алым Девам.

Она надеялась, что наследница будет прятаться достаточно долго, чтобы Цилла сама успела занять трон. Это был единственный способ доказать свою силу.

Ведьма Руин кивнула. В ее глазах блеснул злой огонек.

– Просто помни, кто твои настоящие враги, Цилла Абадо.

Глава 8

Кейн

Пояс Иодеи

Середина Красновея

Кейн стоял на берегу одного из множества маленьких диких островов в Поясе Иодеи и ковырял песок носком сапога, глядя на море. Ветер трепал его волосы и развевал фалды кожаного плаща, но сам Кейн оставался неподвижным. Снаружи он казался спокойным и собранным, внутри же бушевал настоящий шторм. Он заставил команду бросить якорь у острова, не обращая внимания на их стоны и проклятия. Его ноги должны были стоять на твердой земле, чтобы он мог ясно мыслить. И вот он стоял у кромки прилива, как статуя из плоти и крови посреди живого движущегося мира.

Несмотря на привычку к качке, Кейн не мог выносить эти колебания, когда его мысли путались в беспорядке, и нужное решение не приходило. Как раз тогда, когда Кейн уже думал, что одержит верх в Испытаниях благодаря своей силе и жестокости, неожиданная новость о существовании загадочного наследника перевернула все с ног на голову. Во всем виновато его проклятое невезение! Он вспомнил, как удачлив был отец, как удача его была столь велика, что однажды, обшаривая самый мелкий торговый корабль, он умудрился обнаружить ящичек с рубинами, стоимость которых составляла три «Стальных Жемчужины». Когда Кейн находился рядом, удача Кастора Блэкуотера как будто иссякала, поэтому Кастор считал Кейна настоящим проклятием.

«Паршивая овца Блэкуотеров», – всегда говорил он, прежде чем отвесить Кейну подзатыльник. Даже после смерти старика Кейн обнаружил, что ему все еще есть, чем разочаровать отца. Кейн часто чувствовал взгляд прищуренных глаз Кастора, наблюдавших за ним во время принятия любого из решений, особенно теперь, когда он обдумывал свой план действий.

«Стальная Жемчужина» обладала достаточным запасом времени, чтобы отплыть на запад и прибыть на Перекрестие с тем расчетом, чтобы Кейн успел подготовиться и выбрать старшего помощника для участия в Испытаниях. Или же они могли отправиться на восток, чтобы помешать Роуву убить двух невинных женщин. Впутываться в дела Роува с истинной наследницей не входило в список его приоритетов, да и роль героя была чужда его натуре, но что-то внутри тянуло его в Порт Барлоу. Может, там он сделает свой первый настоящий шаг из тьмы, которая следовала за ним по пятам.

Экипаж «Стальной Жемчужины» прочесывал джунгли в поисках фруктов, которые можно было бы взять на борт в дальнейшее плавание. Нет ничего лучше нектара сладких фруктов после долгих дней на картофеле, соленой говядине и твердокаменном печенье. Но Кейн не предпринял ничего, чтобы двинуться к зарослям.

Ветер доносил до него странный звук, сопровождаемый запахом угасших углей. Он был таким слабым, что Кейн поначалу его даже не заметил. Тихий, как шепот, но