мама. И калимба звучала тоскливо и безысходно. Та девушка гуляла по берегу. Белое марлевое платье плотно обтягивало беременный живот. Мама шла за незнакомкой, а та словно не замечала ее. И вдруг из зарослей на берегу вынырнул высокий чернокожий мужчина. Два больших шрама пересекали его лицо, словно разрезая надвое.

Мужчина подошел к девушке и положил ладонь ей на живот. Громко зазвенели многочисленные браслеты на его запястье. Незнакомка вскрикнула и отшатнулась, отталкивая его руку. Он потерял равновесие и упал. А незнакомка побежала прочь, увязая в песке и одной рукой поддерживая живот. Мужчина уселся на песке и задумчиво смотрел ей вслед. Мама села рядом с ним. Ее лицо исказила такая страшная и злобная гримаса, что я закричала и проснулась.

Нежно-розовые лучи восходящего солнца заглядывали в окно. Который час? Боже, я, кажется, проспала на работу. Ужас! Я вскочила, схватила телефон и посмотрела на часы. Шесть утра. От души сразу отлегло.

Из кухни доносилось шипение яичницы. Чудесный аромат плыл по дому. Я быстро умылась и спустилась вниз.

Никита стоял у плиты, сосредоточенно глядя на яичницу. Рядом на плите кипел кофе в старенькой джезве.

– Доброе утро, принцесса! – он подошел ко мне и чмокнул в волосы. – Садись. Завтракать будем.

– Как неловко! Вообще-то я хозяйка дома и должна кормить тебя завтраком.

– С какой это радости? Всё по чесноку. Кто не платит за ночлег, тот готовит завтрак, – он поставил сковородку на стол.

– Как твой лоб? – я приподнялась на цыпочки, рассматривая шишку, которая грозно багровела у самых корней его волос.

– Жить буду, – улыбнулся он. – Я же бывший боксер. Привык по башке получать, – Никита ловко разделил яичницу-глазунью на две части, не повредив желток, и положил на тарелки.

Достал из холодильника хлеб, сыр и масло. Налил нам кофе и сел за стол.

– Очень вкусно! – аппетит, до того дремавший, внезапно проснулся.

И мои слова не были пустым комплиментом. Яичница, действительно, была очень вкусной. А кофе просто прекрасным.

– Ешь на здоровье, Лаурочка! Это ты еще мои сырники не пробовала. Вот выйдешь за меня замуж, буду каждый день тебя кормить бомбическими завтраками.

Яичница стала колом в горле. Я закашлялась и закрыла рот рукой. Никита деликатно и нежно постучал меня по спине.

– Не нервничай! Необязательно же вот так сразу жениться. Можно и подождать чутка, – он налил апельсиновый сок из картонного пакета в стакан и протянул мне.

– Угу, – я отпила большой глоток сока, чтобы протолкнуть яичницу в пищевод.

– Пару месяцев можно подождать с женитьбой, – Никита откусил кусок хлеба с маслом.

На этот раз я поперхнулась соком и с немым укором уставилась на него.

– Не, ну а чё? – промычал он с набитым ртом, – мы уже, считай, породнились. Спали вместе. И интим тоже был.

– Это когда это?

– Ну тумбочку возле кровати я головой тебе пробил. А это момент интимный.

– Даже не начинай! – взмолилась я, чувствуя, как в животе началась щекотка от смеха.

– Так, подожди. Что еще? Цветы подарил, значит, считай, Лаурочка, конфетно-букетный у нас в самом разгаре.

– Да? А конфеты? – возмутилась я.

Никита на миг перестал жевать и с досадой бросил:

– Точно! Сорян! Мой косяк. Я там в холодильник бросил пару шоколадок. Но на конфеты они, конечно, не тянут. Обещаю исправиться в ближайшее время.

Вообще-то я такие шутки на тему свадьбы сильно не люблю. Но у него это звучало как-то уютно и очень по-доброму. А еще мне понравилось, что в отличие от многих мужчин он не боится слов «поженимся» и «свадьба». Мужики такие слова даже в шутку не произносят. Наверное, боятся сглаза или порчи. Для них ведь женитьба – это настоящая порча.

Глава 7. Сбой в генах

После завтрака Никита принялся мыть посуду, а меня отправил одеваться.

– Слушай, у тебя кухонные полотенца есть? – спросил он, когда я переоделась и спустилась вниз. – Я тут случайно воды плеснул на стол. Протереть бы.

– Да, должны быть. Сейчас, – я подошла к шкафу в большой комнате.

Выбрала самое красивое и незастиранное полотенце и уже собиралась закрыть шкаф. Но старая и скрипучая дверца никак не хотела закрываться. Шкаф был набит под завязку. Я сдвинула папины вещи, уплотняя их, и вдруг увидела, что внизу между вещами застряла вешалка, а на ней что-то белеет. Опустившись на корточки, я осторожно потянула вешалку и вытащила белое марлевое платье. По спине побежали мурашки. Точно такое же платье я видела сегодня во сне.

Быть не может! Как оно сюда попало? Раньше его здесь не было. Хотя…. я так и не решилась еще убрать вещи папы из шкафа. А платье скатилось вниз. Я взяла несколько полотенец и поднялась на второй этаж, в спальню. Надела платье и подошла к зеркалу. Оно село, как влитое. Словно для меня шили. Да, определенно это оно – платье незнакомки с Кубы. Верх платья пошит в стиле «барышня-крестьянка»: большой квадратный вырез, резинка под грудью, спадающие рукава, обнажающие плечи. Внизу широкая юбка, не доходящая до колен.

В дверь постучали.

– Можно?

Ой! Совсем забыла, что Никита здесь. Я схватила полотенца и распахнула дверь.

– Вот! Извини, Никита, что сразу не принесла. Немного отвлеклась.

– Ух ты! – присвистнул он. – Тебе так идет!

– Да я просто примерила. Сейчас быстренько переоденусь и поедем.

– Не снимай, принцесса! Топчик! Самое то! – он поднял большой палец. – Ставлю лайк!

Он не уходил. Медлил, словно чего-то ждал. Повисло неловкое молчание. Но ненадолго. Мой телефон зазвонил внизу, в большой комнате. Я бросилась по ступенькам вниз. Звонила мама.

– Лорочка, – мама всегда называла меня именно так, не Лаурочка, как остальные, а Лорочка.

– Мам, Лора – это сокращение от Ларисы, мое имя Лаура, – поправляла маму я.

– А мне вообще имя Лариса больше нравится. Оно красивее и интеллигентнее. И для наших широт больше подходит. Это твой папа уперся в свое время и настоял, чтобы назвать тебя именно Лаурой, – не соглашалась мама.

Что неудивительно: если она что-то решила, то спорить с ней было бессмысленно.

– Ты давно не заезжала, котёночек. Все в порядке?

– Да, мам. Занята была. Как-то всё навалилось.

– Понимаю, детка. Сегодня папин день рождения. Я подумала: может, приедешь? Посидим, помянем. Витя, правда, из Лондона не смог вырваться. Вчера говорила с ним. Занят до невозможности. На этой стажировке его укатали, как сивку крутые горки. Но ничего. Мы узким кругом посидим. Грибы вот сегодня купила. Приготовлю твой любимый грибной жульен.

– Да не возись, мам. Я и так приеду. Без жульена.

– Ну что