Уж чего-чего, а смущаться Травин не собирался. И то, что женщина выносила за ним утку, или видела без штанов, или то, что сейчас его штаны были не в лучшем виде, его совершенно не волновало. Он стянул рубаху, потянулся к повязке.

– Нет, я сама.

Фельдшер размотала бинт, намочила кусок ваты и смачивая присохшую нашлепку, начала тихонечко ее отдирать. Показался край раны, Сергей решил, что так они до обеда провозятся, схватился за повязку и одним движением оторвал ее.

– Я боли не боюсь, – не то похвастался, не то объяснил он. – Дарья Павловна, вы особо не нежничайте.

– Хорошо. Раз вы такой храбрый, – женщина улыбнулась, – то я сейчас ее продезинфицирую вам и два стежка еще наложу, тут края разошлись. И зовите меня уж Дарьей или Дашей, мы с вами вроде как соседи.

Травин хотел кивнуть, но Дарья шлепнула ему на рану ватку с йодом, и он только рот открыл, хватая воздух.

– Терпи, солдат, генералом будешь, – женщина хихикнула и продела прозрачную нить в кривую иглу. – Может, обезболить? У меня только спирт.

– Справлюсь, – Сергей уже пришел в себя и, пока его зашивали, даже не шипел и не охал. Тем более что женщина, пока накладывала стежки, касалась его грудью, и это было приятно. От фельдшерицы пахло чем-то терпко-цветочным, и запах этот слегка кружил голову.

– Ну вот, готово, – Дарья чуть отодвинулась, оценивающе поглядела на рану. – Теперь гораздо лучше. Как говорят, до свадьбы заживет? А теперь объясните-ка мне, что вы в доме Абрикосовых делали.

Травин объяснил. Рассказал и про то, что Кац поручил ему дом отремонтировать, и про то, что дал на это полгода, и даже про печь с водопроводом, которым он собирался как раз заняться.

– Хорошо бы, – женщина улыбнулась. – Раньше-то здесь, во флигеле, вода была, а как с обысками нагрянули да стены начали ломать, все и перестало работать. Как хочется ванну принять, пусть даже холодную, вы себе не представляете, Сережа.

Странно, но Сергея это постоянное выканье не раздражало, хотя он вообще не любил все эти церемонии.

– Починю, дел там на неделю, не больше, – пообещал он и встал, собираясь уходить.

– А больше ничего вы в доме не обнаружили, – Дарья замялась, подбирая слова, – странного?

– Например?

– Ну, говорят, там призраки водятся.

– А, – Травин усмехнулся, – детишки там на чердаке живут.

– Так вы их нашли?

– Кого?

– Детей.

Сергей внимательно посмотрел на женщину.

– Вы знали, – утвердительно сказал он.

– Да, – та вздохнула. – Они там с ранней весны обитают, домой идти не хотят, семьи у них такие, что уж лучше здесь, чем там. И девочка еще с ними, Лиза Артоболевская, она раньше вместе с Абрикосовыми жила, дальняя родственница Натальи, ей вообще идти некуда. Я их в интернат местный пристроила, они оттуда сбежали через день. Так и живут, я подкармливаю, когда могу, из больничной кухни остатки беру. Вы уж их не обижайте.

– Пусть живут, – Травин остановился возле двери, – красивая вещица.

В буфете на верхней полке стояла статуэтка – два крылатых фарфоровых ангелочка с пухлыми щеками, круглыми попками и толстыми ножками держали на поднятых руках щит с незатейливым гербом – на синем фоне перевернутая золотая подкова с золотым же крестом. На взгляд Сергея, безделушка была аляповатая и пошлая, но раз уж хозяйка поставила ее среди щербатых тарелок, чашек и трех хрустальных бокалов, то, наверное, она была ей дорога. И вообще, Дарья Павловна Травину нравилась, так что он хотел сказать ей что-то приятное.

– По случаю купила, – фельдшерица чуть покраснела и выпроводила Сергея наружу.

Травин прошел мимо парикмахерской, клятвенно пообещав себе с получки обязательно туда зайти, немногочисленные магазины с одеждой тоже получили свою долю обещаний, а вот на обувные их уже не осталось – Сергей трезво оценивал свои финансы и то, что их, возможно, придется разделить с незаконными жильцами.

Хотя вот этот вопрос он надеялся решить – новая должность давала ему право прописывать людей. В коммунхозотделе Травин получил от Зинаиды Ильиничны красную книжечку управдома с изображением серпа, молота и меча на обложке, копию домовой росписи и тонкую пачку бланков. На листе домовой книги были всего четыре строки – супругов Абрикосовых подчеркнули и поставили дату убытия, видимо, совпадающую с днем смерти, прописанными оказались всего двое – Артоболевская Елизавета Ильинична и Белова Дарья Павловна.

Помощница Каца попыталась снова прижать его мощной грудью, но увидев на рубашке кровь, смилостивилась и отпустила, одарив по такому случаю талонами на сентябрь. И даже указала, как пройти на склад стройматериалов коммунхоза – он располагался неподалеку, рядом с вокзалом.

Самого начальника на месте не было, и Сергей прождал его два часа, перемещаясь из отдела в отдел. Он получил формуляры для заказа материалов, бланки актов на списание, книги учета, толстый гроссбух, прошитый веревкой и опечатанный сургучом, для ежедневных записей о ходе работ и израсходованных матценностях, ведомость с фондами и даже квадратную печать для закупок у частников. Внушительный рост и кровавое пятно на рубахе сэкономили ему минимум несколько дней – работники коммунхоза старались побыстрее отвязаться от коллеги и, если первый раз просто отсылали к другому бюрократу, то, когда Травин возвращался и сверху вниз, положив пудовые кулаки на стол, печально смотрел на советского чиновника, выдавали все что положено, и даже больше.

– Вижу, ты уже управился, – Кац наконец появился в коммунхозотделе, довольный и благодушный. – Давай, показывай, что там эти гаврики понадавали.

Он окинул взглядом кипу бумаги, которую держал в руках Сергей, и поморщился.

– Нет, не пойдет, – заявил он. – Что это за бюрократия такая, товарищ Травин? Ты у нас управдом на три восьмых ставки, а книг отчетных набрал, словно на две или три. Бросай мне на стол все это недоразумение и печать сюда давай, нечего еще и частников к этому делу привлекать. Кассовые ордера будешь лично от меня получать, накладные на склад – тоже. Вот эти бланки оставь, будешь раз в неделю писать, что действительно нужно, и отдавать лично мне в руки, тогда и по фондам начнем искать. Товарищ Сталин как говорил, что такое советская власть? Это учет и контроль, понимаешь, а не бюрократия и головотяпство. А то дай волю – выйдет дом по сметам почти как новый построить. Сейчас что действительно необходимо?

Травин молча протянул Кацу лист со списком деталей, который составил, пока ходил из кабинета в кабинет, тот так же молча заверил его своей подписью, поставил тот штемпель, который отобрал у Сергея.

– На склад пойдешь, там тебе все выдадут. Привидений видел?

– Нет. Тихо там.

– Боятся тебя, верно, – Лев Аверьянович хохотнул. – Вон какой здоровый, призрака схарчишь, тот и дернуться не успеет. К тому же призрак – лицо незарегистрированное, в доме проживать права не имеет. Домовую книгу получил? Вот, не забудь сам прописаться.