Свардиг не выдержал. Двинул Илью ногой в бок. Илья напрягся, ожидая новых ударов. Если перехватить ногу…

Свардиг сдержался. Поглядел на Илью внимательно… И тоже оскалился:

– Хочешь, чтоб добил я тебя, волчье семя? Не надейся! Ой худо тебе будет, приемыш Серегеев, ой ху-удо! – Свардиг возвышался над распростертым на земле Ильей, скалился радостно. – Визжать станешь, смерти как милости просить! А не будет тебе смерти! Боярин Семирад трогать тебя не велел. Ему сказали: ты совсем дохлый. На лавке лежишь, под себя гадишь. Такому, он сказал, смерть в радость. А ты вот какой шустрый оказался! Прям как уж пришпаренный. – Свардиг захохотал.

– А знаешь, тебя убивать не буду! – заявил он, отсмеявшись. – Сделаю так, чтобы слова Семирадовы правдой стали. Чтоб смерть тебе, приемыш, за счастье была. Для начала – руки тебе укорочу. По локоть. Как, нравится? Потом язык отрежу, чтоб лишнего не наболтал…

«Семирад, значит, – думал Илья, слушая посулы Свардига. – Семирад, значит, не велел. Ну-ну. Бывший сотник князев под боярином Семирадом нынче ходит. Жаль, не удастся бате рассказать, кто всё затеял».

– Ты лучше свой язык в задницу засунь, – посоветовал Илья. Он больше не пытался подняться. Начнет – ворогу только веселье. – Там ему самое место.

– А может, я тебе кол в зад засуну? – предложил злодей. – Понравится? Хотя вряд ли? Ты ж не чувствуешь ничего. Ни задом, ни передом! – И захохотал, радуясь собственной шутке. – Ты б себя видел, Серегеич! Грязен, аки свинья! Ну, пожалуй, я тебя умою!

Свардиг шагнул к поилке, зачерпнул студеной воды кожаным ведром, поднял повыше двумя руками – уверенный сильный воин над беспомощным калекой…

И тут Илья шанса не упустил: выбросил правую руку, цапнул обутую в верховой сапог ногу Свардига, левой вцепился в стойку – для твердости. И рванул что было силы. А силы было – вдоволь. Не ожидавший нападения Свардиг выронил ведро и завалился на спину. Упал умело: всё же воин, а не смерд. Да так дернулся еще в падении, едва не вывернулся из неслабого хвата Ильи. Кожаный сапог мокрый, скользкий. Однако и хват у Ильи – особый. Тот самый, какому Богуслав учил. Не вырвался тать. Но и не растерялся. Ударил свободной ногой (промахнулся), рванул с пояса кинжал…

Но Илья успел раньше. Он понимал, что шанс у него только один, – и не упустил его. Бросил тело вперед и ухватил злодея за то самое уязвимое место. Кожаные штаны не стали помехой. Илья такую силу в руке ощутил: воду б из камня выжал.

Так что не смог бывший сотник пырнуть Илью кинжалом. Завопил от лютой боли жутко, по-звериному – и сомлел. А кинжал Свардигов Илья из богатых ножен уже сам вынул, а потом подтянулся еще на локоть, сунул под короткую пегую бороду, чиркнул железом по мягкому, не укрытому железом горлу. И засмеялся от радости – отомстил!

И приготовился умереть.

Ждал: сейчас набегут на крик…

Никто не прибежал. Может, слишком шумно было снаружи. Или не поняли люди Свардига, что это их вожак кричал. Решили – это Свардиг Илью пытает люто. Знали: умеет варяг жилы да кишки из людей тянуть. Матерый оружный гридень – против калеки. Кто ж еще может заорать, кроме Ильи?

Повезло, в общем.

Моров. Напролом!

Первым делом Илья вернул себе оружие: пояс воинский и лук со стрелами. Лук в налуче, стрелы в туле. Всё сухое, не обгаженное. Потом гривну у Свардига с шеи снял. Гривна у бывшего сотника приметная: цепь золотая, свитая искусно с псом трехголовым. Илья слыхал: гривну эту Свардиг когда-то с шеи свейского ярла снял.

Потом обполз воду, что из ведра выплеснулась, ухватил Свардига за ногу и понемногу втянул его в пустой денник.

Только после этого позвал негромко:

– Голубь! Голубь-Голубок!

Услыхал ржание и порадовался, что велел не расседлывать друга. В седло-то он взобраться как-нибудь сможет: руки целы. А вот без седла ему на коне нипочем не удержаться. А уж драться – совсем никак.

Ну теперь если и убьют его тати паршивые, то не в грязи умрет в муках, как ему Свардиг сулил, а воином. Кровь за кровь!

Зря мечтал.

– Свардиг! Эй, Свардиг! Иди добычу делить! – В ворота конюшни вошел воин.

Что воин в верховых сапогах, а не смерд, – это Илья по звуку шагов понял.

Илья замер. Сжалось в нем всё. Затаился, как мышь, даже дышать перестал. Стиснул кулаки с такой силой, что кольцо стрелковое больно надавило на палец…

Глянул Илья на кольцо, которое никто у него забрать не потрудился… И сразу отпустило. Чего он испугался-то? Свардига, сотника из варягов, голыми руками завалил, а этот – кто? Уж точно не варяг.

Илья перекатился на бок, наложил стрелу, поддел кольцом тетиву…

Ворог появился в просвете денника…

И тут же завалился со стрелой в глазу. Не промахнулся Илья. Не важно, стоишь ты или лежишь. Что нужно для точного выстрела? Голова и спина, пальцы да плечи. А это у Ильи – в целости. Так что стрелять он может из любого положения. Пусть лежа и не так далеко, как стоя на собственных ногах, но шагов на полсотни точно промашки не даст.

Чтоб проверить мысль, Илья перекатился на живот, выгнул спину изо всех сил, так, чтобы верхнюю часть туловища приподнять…

И не удержал крика. Раскаленная добела игла, которая сидела в спине, никуда не делась. Лишь уснула до времени и теперь напомнила о себе. К счастью, всего лишь на мгновение, но Илья все равно не сразу пришел в себя. Лежал ничком, уткнувшись лицом в мокрую солому, боясь шевельнуться.

Только через немалое время Илья сумел пересилить страх и медленно-медленно перевалиться на бок.

Вроде ничего… Спит игла. Первым делом лук и тул – на сухое. А то уронил прямо в грязь. Теперь аккуратно, ползком – к свежему покойнику. Нет, не Лой. Другой вояка. Это почему-то обрадовало. Чем-то Лой Илье понравился. Нет, понадобится убить – убьет его Илья и не усомнится. Но по собственному почину – не будет.

Так. Стрелу не вытащить. На полпяди вошла и в череп изнутри уперлась. Потянешь – наконечник всё равно соскочит.

Ну да ладно. У этого – тоже тул, причем почти полный. Свои стрелы, ясное дело, надежнее, но на полсотни шагов бить – и эти сойдут. Илья прицепил чужой тул рядом со своим и ползком двинулся к Голубю. Сдвинул засов, заполз внутрь. Тот сразу потянулся мордой к хозяину. Илья ухватился за узду, попросил:

– Помоги, родной…

И конь понял. Всхрапнул, напрягся, двинул головой вверх, поднимая Илью, а тот уж изловчился – зацепился за подпругу.

Голубь снова всхрапнул – Илья сделал ему больно.

– Прости, друже, – повинился Илья. Перехватился левой за край седла-короба, и вот он уже наверху. Теперь осталось только ноги в нужные места заправить.

Устроился, подождал немного, прислушиваясь… Нет, спит игла. Ну, Христе Боже, не оставь в беде! Он достал из-за пазухи крест, поцеловал, спрятал.