Когда небо на горизонте несколько посветлело, намекая на скорый рассвет, все единодушно решили идти спать. Нас с Фаром пригласил к себе Торев, и мы, пожелав всем спокойной ночи, отправились к нему в пещеру.

Нан сразу устроился в уголке и тут же уснул. Мне же хозяин широким жестом выложил из своих закромов несколько чьих-то шкур, которые когда-то давно (очень давно!) знавали лучшие времена — запашок от них шел очень подозрительный.

— А там блох нет? — наморщив нос, спросила я, указывая на этот ворох.

— Кого? — заинтересовался дракон, с трудом разлепляя слипающиеся глаза.

— Блохи. Это такие мелкие наглые насекомые, которые любят очень больно кусаться и пить кровь у всех, кто попадется им на дороге.

— Ужас-то какой! — воскликнул Торев. — Кровопийцы, значит? Ты полагаешь, они могут там быть?! — Он указал лапой на предложенное мне ложе, на что я пожала плечами, а добродушный хозяин добавил: — Сейчас, если они там есть, мы их прогоним! — И прежде чем я успела его остановить, полоснул мою предполагаемую постель струей огня. — Вот, — гордо объявил он, широким жестом указывая на содеянное, — все сбежали, теперь их там точно нет! Спокойной ночи. — И окончательно, видимо, убедившись, что теперь-то меня ожидают самые приятные сновидения, упал посредине пещеры и сразу заснул.

— Конечно, блох теперь там нет… — взглянула я на дымящиеся остатки кровати (как и самих шкур, что закономерно).

Окинув жилище главы Скалпека, я пришла к выводу, что спать оставалось только на земле, но и это теперь стало невозможным. Запах от дыма и паленой шерсти быстро заполнил всю пещеру, делая ее абсолютно непригодной для ночлега. Взяв свой рюкзак, чуть не падая прямо на ходу, я выбралась на свежий воздух и, снова задействовав свой неизменный плед и свежеприобретенные белые шкурки, быстро устроилась на ночлег. Засыпая, я улыбнулась, видя, как дракоша, вероятно тоже разочаровавшись в свежести воздуха своего дома, тихонько подполз ко мне и завалился спать у меня под боком. Такая грелка получилась! Глазки закрывай, баю-бай…

Мы с дракошей проснулись одними из первых. Если быть более точной, то первыми. Малыш показал мне, где можно умыться, и мы, оглядываясь вокруг, прогулялись по плато. Посмотреть на место вчерашнего нашего веселого времяпрепровождения было страшно и поучительно. Если бы я точно не была уверена, что здесь происходила мирная пьянка хороших знакомых, то решительно бы заявила — здесь состоялась отменная бойня! Куски мяса, рыбы и битых бочек валялись повсюду, а вся эта красота была щедро полита вином и еще чем-то противно пахнущим. Вроде вчера ничего подобного не подавали. Странно…

Вернувшись к пещере, мы, тихо обсуждая разные мелочи, дожидались, пока проснутся остальные участники вчерашнего представления. Первым появился Фар. Он осторожно высунулся из пещеры и сразу отпрянул назад, сильно зажмурившись и мучительно морща нос. Утро вечера паршивее, если вечер удался… Сейчас это было точно про него — нан выглядел осунувшимся, бледным и почему-то глубоко-глубоко несчастным.

— Ты как? — сочувственно спросила я, понимающе произнося это как можно тише. У меня был некоторый опыт общения с больными, страдающими недугом, именуемым в простонародье «похмельем».

— Как тебе сказать… — хрипя, начал мой телохранитель, но неожиданно, даже не договорив и еще больше сморщившись (хотя казалось, что больше уже некуда), с огромной скоростью ломанулся к краю плато в заросли густого кустарника. Какое-то время оттуда доносились не очень приятные звуки, а затем, шатаясь и с огромным трудом переставляя лапы, Фар вернулся. По беглой оценке его внешнего вида казалось, что он стал выглядеть еще более бледным, со стеклянным взором, но при всем при этом немного повеселевшим.

Я молчала, не определившись, как себя вести. Вид похмельного нана вызывал только смех, а состояние — сочувствие. Поэтому я просто предложила Фару «погостить» тут еще до обеда. Так сказать, набраться сил и дождаться пробуждения хозяев, чтобы попрощаться с ними. Пушистик тут же горячо одобрил мое предложение, выпил всю воду, что мы с дракошей заботливо принесли, и завалился в тенек — набираться сил.

Просыпаться драконы (не все, а только те, кто ушел спать рано или самые стойкие) стали примерно через пару часов. Вылезая (именно вылезая, а не выходя и тем более не вылетая!) из своих пещер, драконы восстанавливали зрение (намного быстрее, чем Фар), равновесие и по очереди находили дорогу к водопою. После булькающих звуков с той стороны они с отрешенным видом возвращались на плато и с полным непониманием осматривали следы вчерашнего веселья, одинаково почесывая в затылке.

Торев появился на «сцене этого спектакля» примерно часа через четыре, выполнив все по программе — жмурки с солнцем, водопой, осмотр подчиненной территории с видом полного недоумения. Мы с его сыном терпеливо ждали проблеска в его сознании, не покидая своего уютного уголка в тени, из которого прекрасно просматривалось все поселение.

Наконец сознание медленно вернулось к главе Скалпека, и он, мгновенно став серьезным, начал оглядываться. Когда его поиски не увенчались успехом, Торев прогремел на все плато так, что мне даже пришлось зажать уши:

— Фар! Ты где?

Нан, уютно лежащий в тенечке, аж подпрыгнул. Затем сообразив, откуда переполох, болезненно поморщился и, что-то проворчав себе под нос, медленно вышел на открытое место и ворчливо поинтересовался:

— Что ты орешь? Ну что ты вопишь, как сумасшедший! Что хотел?

Торев, совсем никак не отреагировав на ворчание моего телохранителя, с ноткой волнения в голосе затараторил:

— Фар, дружище, я так рад тебя видеть в добром здравии! — Было забавно глядеть на то, как нан приподнял брови после слов «доброе здравие». — Я тут немного обеспокоен, ты, случаем, Миледи с утра не видел?

— Да вон она, — разочарованно и обиженно на беспричинно, по его мнению, поднятую суматоху ответил тот.

Я вышла из-за камней и весело помахала Тореву:

— Привет! Как самочувствие?

Дракон облегченно вздохнул, а дракошка, вышедший вместе со мной, повторил все за мной с точностью до «самочувствия», на что получил вместо ответа скептический прищуренный взгляд. Затем Торев обратился ко мне:

— Я так рад, что с вами все в порядке! Как спалось? Шкуры были мягкие?

— Замечательно, Торев! — смеясь и грозя пальцем дракоше, который хотел поведать о плачевном состоянии их гостеприимного ложа, крикнула я дракону. — Ты прекрасный, хлебосольный хозяин. Я рада, что мы с Фаром все-таки выкроили время зайти к вам в гости.

Драконы, стоящие неподалеку, усиленно изображали жуткую занятость и при этом старались не пропустить ни одной реплики. Услышав мои последние слова, они перестали заниматься отвлекающими маневрами и все подошли, чтобы обсудить вчерашний вечер.

Рассказав события вчерашнего застолья рано покинувшим «арену цирка» и пополнив недостающие пробелы всем остальным, я оставила драконов за бурными обсуждениями и вернулась к своему «страдающему» от «страшного недуга» телохранителю.