Брент обхватил ее за плечи и усадил на себя верхом. Она охотно подалась вперед, перекинула ногу и оседлала его. Он запустил руку ей в волосы, а другой коснулся бедра, впиваясь пальцами в округлую ягодицу. Его язык проник ей в рот, а бедра качнулись вверх, навстречу ей.

Ее бедра совершили ответное движение, и из его груди вырвался глубокий стон.

Жар охватил все тело Брента. Каждый уголок. Живот, бедра, пах. Страсть бурлила в венах, артериях, обжигала глаза. Он стал горячим.

Его сковало напряжение.

Рука скользнула под футболку Грейс, нащупав впадинку на спине, ощутив гладкость и тепло ее кожи и выступы позвонков. Он хотел ласкать каждый миллиметр ее тела. Чувствовать, как она ласкает его.

— Грейс? Грейс! — голос, исходивший со стороны дома, нарушил их близость. — Бенджи проснулся. Он плачет. И зовет тебя.

Брент резко отстранился, словно Триш вылила на него ушат холодной воды. Грейс тихо захныкала в знак протеста, а он чуть было не застонал в голос.

— Ш-ш-ш, — прошептал он.

Их лбы соприкасались, Брент гладил ее губы, которые источали запах меда и его собственной кожи. В тесном пространстве комнаты раздавалось его громкое прерывистое дыхание. И ее.

Оба жадно вдыхали воздух. Все еще сидя на нем, Грейс ясно ощущала свидетельство его возбуждения, которое не давало ей думать ни о чем другом. Она испытывала невероятное искушение. Искушение проигнорировать призыв матери, опустить руку и расстегнуть его молнию.

Ей понадобится всего несколько секунд для того, чтобы снова почувствовать в своей руке его восхитительную мощь.

Но теперь она уже не могла думать только о себе.

Она отстранилась.

— Уже иду! — крикнула она.

Грейс услышала, как окно на кухне закрылось, и снова посмотрела на Брента — на его влажный рот и взъерошенные волосы.

— Тебе нужно идти.

Грейс кивнула.

— Ты злишься?

— Нет.

По крайней мере, он злился не на нее. На себя. Не надо было этого делать. Она бросила его много лет назад, и он научился жить без нее.

Грейс попросту отделалась от него, как от ненужной вещи. «Это моя жизнь, Брент. Тебе в ней нет места».

«Я знаю», — ответил он.

Он поднялся и протянул ей руку, помогая встать.

Через полчаса Грейс встала с кровати уснувшего Бенджи. Она лежала, обнимая мальчика, и читала ему книжку до тех пор, пока он не заснул. Теперь он спокойно и ровно дышал во сне. Она откинула челку с его лба и погладила по голове.

Ему приснилась горящая машина, и голос Джули звал его откуда-то из сердца пламени.

Психолог сказал, что такие сны станут мучить мальчика реже со временем, хотя могут остаться с ним на всю жизнь.

Грейс содрогнулась от этой мысли. Бедный Бенджи. Он же еще совсем малыш. Он слишком мал для всего этого.

Она выключила верхний свет, оставив ночник гореть, и направилась в гостиную. Ее мысли вновь вернулись к Бренту и к тому, что произошло на заднем дворе.

Минутное помутнение рассудка. Ошибка.

К своему удивлению, подходя к гостиной, она услышала низкий, раскатистый голос Брента. Он ведь должен был уйти. На секунду она замешкалась в дверях, никем не замеченная. Брент и ее отец сидели в креслах, спиной к двери. Ее мать и Таш устроились на диванчике.

Они вели оживленную беседу, словно Брент никогда и не покидал этот дом. Словно последние двадцать лет просто испарились. Ее мать сказала что-то. Брент рассмеялся. А за ним и Таш.

Вся эта картина показалась ей чересчур приторной.

— О, а вот и ты, дорогая, — сказала Триш, вдруг заметив Грейс, которая стояла, прислонившись к косяку.

Брент обернулся и посмотрел на нее через плечо. Грейс нахмурила брови, и он сразу понял почему. Он торопливо поднялся.

— Что ж, ладно, мне уже пора, — сказал он.

Все присутствующие тоже вскочили со своих мест и заговорили хором, призывая его заходить почаще.

— Он может прийти к нам на новоселье, да, тетя Грейс?

Грейс моргнула:

— А у нас что, новоселье?

— Конечно, — ответила Таш. — Я могу пригласить своих друзей, заодно ты с ними и познакомишься.

Грейс покосилась на Брента. Неужели прогресс? Она снова посмотрела на Таш и увидела мольбу в ее глазах.

— Ну ладно… Только сначала ты, наверное, захочешь привести в порядок свою спальню, ведь так? Не показывать же гостям эти обшарпанные обои!

Таш тут же согласилась:

— Конечно нет! Но это мы успеем за одни выходные, главное — переехать. Эй! — Она обернулась к Бренту. — А ты не можешь…

— Таш! — Грейс оборвала ее на полуслове. — Брент — очень занятой человек. У него своих дел полно.

Брент улыбнулся Таш, хотя отлично уловил суть более чем прозрачного намека.

— Все в порядке. Уверен, что смогу помочь переклеить обои.

Девочка расплылась в улыбке, а Грейс закатила глаза.

— Ладно, посмотрим, — процедила она. — Попрощайся, Таш.

Брент проследовал за Грейс к выходу и ступил за дверь, как только она открыла ее. У него из головы не выходил поцелуй. Он напомнил себе, что случившееся в домике на дереве — это аномалия. Грейс просто перенервничала из-за того, что на нее нахлынула ностальгия. Только и всего.

Он повернулся к ней.

— Спасибо, что поговорил сегодня с Таш. Я тебе очень, очень благодарна за это, правда. Понимаю, что проблемы пятнадцатилетней девчонки — не твоя специализация, — произнесла Грейс.

Брент пожал плечами:

— Да мне не трудно было.

От легкой хрипотцы в его голосе у нее перехватило дыхание и участился пульс. Грейс почти ощутила его руку на своей голой спине и его возбужденный орган, упирающийся в ее лоно.

Боже, зачем же она так быстро сдалась? Что он подумает? Что томилась в ожидании его прикосновения два десятилетия? Она сделала шаг в сторону Брента и опасливо обернулась через плечо, проверяя, нет ли поблизости лишних ушей. Сможет ли она объяснить ему?

И самой себе!

— По поводу того, что случилось. В домике на дереве…

Брент поднял руку:

— Не беспокойся об этом. Я понимаю. Это было… Просто слишком много воспоминаний связано с этим местом. Это была минутная слабость, не более того.

Грейс кивнула. Минутная слабость. Да, именно так.

— Ты абсолютно прав.

— Давай просто забудем об этом, ладно?

— О да, разумеется. — Грейс снова кивнула, испытав невероятное облегчение от того, что он так легко отнесся к случившемуся.