Я гадала, скольких одноклассников Брендон пригласил к себе с того момента, как переехал в Ледженс-Ран. А здесь ли его старики? Вдруг до меня к нему никто не заглядывал? Дом так сильно отличался от моего, в нем было гораздо больше своеобразия и шарма. Я подозревала, что внутри он тоже необычен, и, конечно, очень любопытно было узнать, как живет Брендон. Тем не менее я стремилась покинуть обширные владения семейства Меддокс прежде, чем парень увидит глупую открытку с борцами.

— Да нет, спасибо. Мне действительно надо идти.

— Опять бросаешь меня, — понурился Брендон.

— Мне правда пора домой, — сказала я, не сдержав улыбки.

— Тогда подожди хоть, пока я прочту открытку.

— Ладно уж…

Улизнуть не удалось. Брендон пытался надорвать конверт, но раненая рука не слушалась. Я вскрыла его и вернула юноше.

— Спасибо.

На несколько секунд он задержал взгляд на моем лице, потом прочел открытку.

— О, очень мило. Сама сделала?

Я смущенно кивнула.

— Мне раньше никто не дарил открыток. Спасибо!

— Думала, это знак Всемирной федерации реслинга, — указала я на бампер его машины.

Он засмеялся. Что-то особенное было в Брендоне. Наверное, глаза — такие притягательные.

— Ты был у врача? — спросила я после паузы.

— Да. На руку швы наложили.

— Мне очень жаль…

— Да не о чем жалеть. Зря я сказал…

— Нужно было испечь побольше кексов!

Мы снова засмеялись.

— Все хорошо, правда, — заверил Брендон.

— Тебе, наверное, было больно.

— Не-а, я большой мальчик.

— Очень приятно, когда тебя кто-нибудь защищает, особенно такой милый парень, как ты.

Я покраснела, да так густо, что все тело будто вспыхнуло.

— А у тебя, смотрю, собственный пруд, — сменила я тему. — Можешь кататься на коньках, практически не выходя из дома.

Он кивнул с таким видом, будто у каждого есть по крайней мере личное озеро.

— Хочешь?

— Что?

— Покататься? Пруд мелкий, он хорошо промерз.

— А ты сам-то катаешься? — усмехнулась я.

— Я играл в хоккей в школе. А в детстве приезжал сюда на зимние каникулы и тренировался. Было здорово.

— Тогда заманчиво.

— Так хочешь попробовать?

— На выходных? Но у меня уже есть планы…

Спонтанные поступки были мне, мягко говоря, несвойственны.

— Да прямо сейчас!

— Сейчас? Но у меня нет коньков.

Брендон прикинул размер моей ноги.

— Тебе должны подойти бабушкины.

— Она играет в хоккей?

— Нет, — улыбнулся Брендон. — У нее фигурные, висят на стенке. Бабушка сама на них каталась, а теперь с радостью предложит тебе, даже будет настаивать.

Не успела я отказаться, как Брендон направился к дому, а через несколько мгновений вернулся с коньками — старыми, из потертой белой кожи, но очень изящными. Его коньки из толстой гладкой черной кожи резко контрастировали с моими.

Брендон смахнул перчаткой снег со скамейки у садового столика и предложил мне сесть.

— Похоже, великоваты, — заметила я, примерив снаряжение.

Брендон положил мою ногу себе на колено.

— Надо просто шнурки потуже затянуть.

Мне нравилось, как Брендон командует: не подавляя и не строя из себя начальника, уверенно берет ответственность на себя. Я немного откинулась назад, пока он возился с ботинком. Меня совершенно заворожила его заботливость.

— Теперь другой.

— Девушки быстро привыкают к такой обходительности, — заметила я, разглядывая уэстсайдца.

Я не каталась на коньках уже несколько лет, поэтому, встав на ноги, зашаталась, а вот Брендон держался настоящим профи.

— Это легко, просто не напрягайся.

Он бросил перчатки на столик и протянул мне руку. Даже сквозь варежку я почувствовала тепло и мощь его ладони. Я доковыляла по траве до пруда и замерла в нерешительности, представив, как через мгновение растянусь на катке.

Брендон с улыбкой помог мне шагнуть на лед, несколько секунд я пыталась поймать равновесие.

— Это как кататься на велосипеде, — сказал Брендон.

— Только по льду, — отозвалась я.

— Да, так и есть.

— Ну, поехали.

Юноша потащил меня за собой. Ноги дрожали, а Брендон скользил по катку так же свободно, как ходил по земле.

— Ты слишком много думаешь, — сказал он. — Расслабься, отпусти на волю разум и тело.

Как я могла не думать? Я не только рисковала расшибиться о лед, но и жутко смущалась перед Брендоном.

— Смотри мне в глаза.

Брендон взял меня за руки, и мы встали лицом к лицу. Я утопала в его лучащемся теплом взгляде, а он медленно ехал задним ходом и тянул меня за собой. Ноги тряслись, как желе, и я крепко цеплялась за его пальцы. Я хотела снять варежки и коснуться его кожи, но опасалась, что он почувствует, как сильно я волнуюсь.

— Теперь говори со мной, — потребовал Брендон.

— Еще и разговаривать нужно?

— Да. Твои любимые занятия?

Чем больше я пыталась шагать естественно и свободно, тем скованнее становились мои движения.

— Ух… Люблю кататься на коньках, но на самом деле редко выбираюсь. Люблю всякие походы, пикники, но осуществить их почти никогда не удается. Так что в основном бегаю по магазинам, болтаю по телефону и гуляю с друзьями.

— Ты все время пишешь в тетрадь что-то, но явно не конспект…

— Гмм… А, ничего особенного.

— Не похоже на «ничего особенного». Ты всегда очень сосредоточенна.

Не могла же я признаться, что вывожу его имя рядом с губками и сердечками. И обо всем остальном тоже сказать не могла. Вдруг бы он рассмеялся?

Постепенно в ногах появилась уверенность.

— Так что же ты пишешь? — переспросил Брендон.

— Всякие глупости. Рассказы и стихи.

— Какие рассказы?

— Ну, например, о том, как один храбрец спас девушку от стаи волков.

— Надеюсь, у истории счастливый конец?

— Счастливый.

— А что случилось с девушкой?

— Она выучилась на медсестру, чтобы помогать людям.

— А парень?

— Ну, так как его укусил волк, да еще и при свете полной луны… Полагаю, он превратился в оборотня.