Настала очередь темноокой девы Сазонова. Кассирша несколько раз переспросила ее фамилию, но Ерожин уже знал все данные девушки. Он успел заглянуть в ее паспорт, еще до вопросов из кассы. Девицу звали Елизаветой Аркадьевной и фамилию она имела Груздь. Столь грибная фамилия вовсе не подходила к ее томной и печальной внешности. Ерожин не смог сдержать улыбку и когда подошедший сзади толстяк спросил:

«Вы тоже за билетом?» Петр Григорьевич тихо ответил: – «Нет, за грибами» Толстяк обиженно засопел и отвернулся. Он решил, что перед ним хам. Елизавета Груздь желала лететь на Кипр. Подполковника заинтересовала одна деталь. Девушка требовала билет на определенный рейс и число. Никак иначе лететь на Кипр она не хотела. Зафиксировав в памяти дату и номер рейса, и с удовольствием уступив обиженному толстяку свою очередь, сыщик покинул агентство. Усевшись в машину, Ерожин взглянул на часы. Время двигалось к пяти. Он подумал и поехал на Петровку. Его друг, полковник Никита Васильевич Бобров не всегда досиживал до конца рабочего дня, но сегодня Ерожину повезло и начальника отдела по раскрытию убийств, Петр Григорьевич застал в кабинете.

– Молодому папаше громкое ура. – Сообщил Никита Васильевич усталым голосом.

– Не слышу оптимизма – Пристыдил Ерожин и пожав полковнику руку, плюхнулся в кресло.

– Какой к черту оптимизм в конце рабочего дня? – Тоскливо возразил Бобров: – Чаю хочешь?

– Я есть хочу. – Оскалился сыщик.

– Опять дома не кормят? – Вяло поинтересовался Никита Васильевич.

– Я в няньках ходить больше не могу. Жену отправил к папочке в Самару. – Признался Петр Григорьевич.

– Устал? – В голосе друга наконец прозвучало искреннее сочувствие.

– Не в этом дело, Никита. Работа стоит. Так я все бюро посажу на мель. Пора шевелиться. – Пояснил подполковник: – Давай Никита, вместе пообедаем. Свояк классный ресторанчик мне открыл и цены вполне сносные.

– Пожалуй, я бы согласился, но Кира приготовила дома мою любимую утицу с яблоками, и будет нелюбезно с моей стороны пренебречь трудами ее рук. Поехали ко мне. Я в кабинете больше не высижу, блевать тянет. – Ответил Бобров и поглядел на часы.

– А что скажут сотрудники, заметив ранний уход шефа? – Ехидно спросил Ерожин. Он помнил, как Бобров как-то отчитывал своих подчиненных за опоздание.

– От них меня и тянет блевать. Упустили такого жирного карася. На нем три заказных убийства и один эпизодик с тяжкими телесными повреждениями. – Покривился полковник.

– Обидно.

– Не то слово. Так поедешь обедать ко мне?

– С удовольствием приму твое приглашение, но сперва помоги. Мне надо один пустячок уточнить. – Сказал Ерожин и по доброму посмотрел на друга.

– Так бы и сказал, что приперся по делу. А то разводишь тут лирику, голодом разжалобить меня пытаешься. Ты с моей помощью тыщи загребаешь, а мне хрен под нос. – Высказался Никита Васильевич, но особенного раздражения в его интонации Ерожин не заметил.

– Веришь Никита, ввязался в одно расследование совершенно бесплатно.

– Не верю. – Покачал головой Бобров: – Я знаю, что ты до денег не очень жаден, но что бы совсем бесплатно, не верю.

– Я когда-нибудь тебя обманывал? – Возмутился Ерожин.

– У меня была жена, она меня любила, изменила только раз, а потом решила… – Неожиданно оперным баритоном пропел начальник отдела по раскрытию убийств и философски добавил: – Все всегда начинается с первого раза. Выкладывай свой пустячок.

– Никита, тебе в Большом театре выступать! – Польстил другу подполковник: – Вот уж не думал, что менту бог такой голосище подарил!

– Уйду на пенсию и стану в подземных переходах арии петь. Тоже деньжат подработаю, а пока времени на пенье нет. Не тяни, выкладывай.

– Если по совести, то у меня не одна просьба, а две. Первая, поручи раскопать кому принадлежит бирюзовый опель «Омега» номер триста сорок два АУ семь семь.

Бобров записал и выжидательно поглядел в глаза Ерожина.

– Вторая просьба потяжелее. Мне на два дня нужны Маслов и Вязов.

– Хочешь наших лейтенантиков легкими деньгами развратить. – Притворно рассердился полковник.

– Денег у меня на это дело, как я уже сказал, нет. – Развел руками Ерожин.

– Еще того лучше? Чего же ради они на тебя пахать станут?

– Ты Никита не волнуйся. С ребятами я договорюсь. Мне от тебя согласие нужно.

– Так они Волкову подчиняются. С ним и говори. – Лукаво посоветовал полковник.

– Поговорю и скажу, что ты не возражаешь. – С тем же выражением поддержал Петр Григорьевич.

Следователя Тимофея Волкова Ерожин знал и мужчины друг другу симпотизировали. Поэтому, заручившись поддержкой его начальника, сыщик в успехе не сомневался.

– Так едешь со мной на утку, или так о голоде, для жалобности плел. – Никита Васильевич поднялся из за стола и выжидательно замер.

– С тобой… Жрать правда очень хочу. За весь день один пирожок умял. Но сперва об «опеле» прикажи узнать.

– Прикажу. Думаю, что к десерту информацию получишь. – Ответил Никита Васильевич и направился к двери: – Ты к Тимофею пока загляни. Договоришься с Волковым, двигай ко мне. Адрес знаешь. Я по-прежнему на Масловке живу. Да не гони как сумасшедший. Я быстрой езды не люблю, так что минут сорок на дорогу положи.

Как и предполагал Петр Григорьевич, с Волковым он договорился быстро. Диме Вязову и Коле Маслову полагались отгулы. Сами ребята с видимым удовольствием согласились поработать с Ерожиным. Они когда-то уже сотрудничали с подполковником, и знали не по наслышке, что он мастер. Петр Григорьевич сразу предупредил, что вознаграждение может оказаться символическим, поскольку он сам взялся за расследование на свой страх и риск:

– Если я заработаю, тогда вам премия, а нет, так нет. – Закончил он деловую часть и стал прощаться. Спустившись в низ, перед тем, как сесть в машину, Ерожин позвонил Глебу.

– Как наши фото модели?

– Все в норме. И девица и мужик с Варварки в фокусе. Карточки получатся четкие. – Ответил Глеб.

– Чудненько. Закончишь с печатью, пили на Бауманскую к башне. Сиди и жди. Думаю, что Сазонов заночует у дамы по фамилии Груздь.

– А это еще кто? – Удивился Михеев.

– Ее портрет у тебя в руках Это девица из башни… – Пояснил Ерожин и уселся в машину.

Никита Васильевич Бобров обитал в мансарде. Раньше здесь, на Масловке находилась мастерская покойного мужа Киры. Миловидная вдова живописца весьма подходила полковнику Боброву во всех отношениях. Никита Васильевич, вырастив дочь, развелся со своей первой женой, сухой и строгой директрисой школы и теперь вкушал радости нехитрой семейной жизни вдвоем с теплой и уютной женщиной. Ерожин в гостях у полковника раньше не бывал. Он заехал к нему однажды по делу, они быстро переговорили в дверях и Ерожин помчался дальше. Теперь Петр Григорьевич не без любопытства оглядывал бывшую мастерскую. Бобров не так давно сделал ремонт, но холсты прежнего мужа в изобилии украшали стены, ими были забиты стеллажи. Поэтому дух творца в квартире присутствовал. Петр Григорьевич вручил хозяйке букет георгин с коробкой шоколадных конфет и был немедленно препровожден к столу. Кулинарные способности супруги Боброва Петр Григорьевич оценил задолго до фирменной утки с яблоками. Ему пришлось отведать множество самых разнообразных и необычайно вкусных закусок. Соленья и маринады Киры отличались особенным ароматом старой школы московского гостеприимства. Теперь это уже стало редкостью.