– Как?

У нее был такой ошеломленный вид, что Спенсер расхохотался.

– Нужно потереть кожу, чтобы она стала шершавой. А потом я смажу эти места специальным составом и сверху прикреплю электроды.

– Прекрасно. И где мне тереть?

– Вот здесь, на предплечье, потом на макушке. Это вещество такое жирное. Твои волосы испачкаются. Извини.

– Ничего страшного, потом вымою. А на груди где будет электрод?

– Прямо... – Спенсер опустил глаза. На девушке была кофточка с молнией. Он дотронулся до своего сердца.

– Вот здесь? – Лекси немного расстегнула молнию.

Он, как завороженный, наблюдал за движением ее руки, когда миллиметр за миллиметром открывалась ее белая кожа.

Она слегка отодвинула воротничок, и Спенсер увидел бретельку бюстгальтера. Черного, а не розового кружевного, как ожидал.

Стоп, остановил он себя. В чем дело? Нечего разглядывать ее нижнее белье. Я ученый и должен вести себя, как врач с пациентом. Но тут Лекси опустила руку еще ниже, на грудь, и он почувствовал, что у него пересохло во рту.

– Здесь?

Спенсер на секунду зажмурился.

– Чуть выше. Нет, ниже. Девушка сделала, как он сказал.

– Нет...

– Покажи сам.

Ты ученый, Спенсер, ученый. Едва касаясь, он переставил ее пальцы на нужное место и отвернулся к оборудованию. Руки вспотели, и он вытер их о джинсы. Нужно быть внимательнее, напомнил он себе, а то током ударит.

Лекси послушно терла кожу наждачной бумагой.

Спенсер то и дело ошибался, подключая проводки, потому что пытался краем глаза незаметно наблюдать за ней.

– Я все... кажется. – Она показала ему руку, потом макушку и отодвинула воротничок. – Теперь садиться за пианино?

– Да.

Молодой человек взял механическую руку.

– Сначала просто играй, я проверю показатели давления. – Он прикрепил ее пальцы к пальцам механизма.

– Она тяжелая, я не смогу играть хорошо, – предупредила Лекси.

– Ты же не в «Карнеги-Холл» выступаешь. Просто делай, что можешь. – Спенсер сел на пол у компьютера. – Запомни, измеритель давления работает только на большом и указательном пальцах.

– Хорошо.

Наверное, все дело в свете, подумал он. Или угол зрения такой. Спенсер смотрел на нее и не мог отвести глаз. Неожиданно для самого себя он вдруг понял, что Лекси Джордан – очень красивая женщина. И волосы... и манера держаться... и выражение лица... Боже!

А ведь, впервые дни знакомства он считал ее просто симпатичной. Потом, после игры на бильярде, – привлекательной. А теперь...

А теперь ты должен сосредоточиться на цели своего визита, приказал себе Спенсер. Но сделать это становилось все труднее.

– Начинай, – сказал он.

Девушка кивнула, положила руки на клавиши. Музыка, сначала тихая, постепенно становилась все громче, пока не обрушилась водопадом звуков. Спенсер пристально смотрел на монитор, но мелодии, которые лились из-под пальцев девушки, казалось, парили вокруг.

Словно музыка Лекси что-то спрашивала, а ему очень хотелось ответить.

Спенсер потряс головой, отгоняя наваждение.

– Великолепно! – проговорил он, когда девушка закончила. – Чье это произведение?

– Рахманинова. – Она откинула волосы рукой с прикрепленным устройством. – Понравилось?

Понравилось? Да он с трудом дышал. Сердце билось в бешеном ритме, Спенсер едва держал себя в руках.

– Да, – ответил он, не в силах пошевелиться, как заколдованный.

– Хорошо, – улыбнулась Лекси, словно разрушив чары.

Что ты делаешь? – спрашивал себя Спенсер. Нельзя заводить с ней серьезные отношения, а потом добиваться гранта от фонда ее отца. Это породило бы слишком много сложностей.

Вздохнув, он взглянул, на кучу проводов на полу.

– Теперь давай подключим электроды.

Спенсер отнес все необходимое к пианино, сел рядом с Лекси, обмакнул ватную палочку в гель и намазал им красные пятна на предплечье и макушке девушки.

Теперь третье.

Молодой человек почувствовал, что у него сосет под ложечкой. Никогда прежде ему не выпадало такого испытания. Он и раньше работал с женщинами, но никаких затруднений при этом не возникало...

Он глубоко вдохнул, надеясь, что это поможет, но только еще больше погрузился в мускусный аромат ее духов.

А что, если забыть об этом дурацком электроде и поцеловать ее?

Кожаное нижнее белье. Я сошла с ума? – размышляла Лекси. Это ведь совершенно не мой стиль. И вообще, кожу носят только такие специалисты, как Франческа. А мой удел – хлопок.

Как неловко. Я же так расстегнула кофточку, что он не мог не заметить это дурацкое белье.

И никакой реакции. Абсолютно!

Так занят своими проводами, точно я не женщина, а бревно.

Так тебе и надо! Сиди вот теперь и страдай в этой лошадиной упряжи, которая словно кричит: «Эй, красавчик, развлечемся?» А застегнуться нельзя.

Нужно было переодеться, как только он попросил включить свет.

– Ой!

– Больно?

– Ничего. Волосы попали в молнию. Спенсер наклонился посмотреть, где они запутались, и тут же пожалел об этом...

– Что это?

– Рождественский подарок Франчески.

– Что?

Лекси покраснела.

– Это... шутливый подарок. Она и себе хотела такой заказать – только красный, – но не знала, удобный ли он, а вернуть потом нельзя. Поэтому, я надела, чтобы проверить, – торопливо объясняла девушка.

– Что ты надела?

– Мой... я думала, ты заметил. Еще бы не заметить. Но вежливо ли сказать об этом?

– Твой... наряд?

– Да. – Она расстегнула молнию до конца. – Кожаный.

Спенсер потрясенно смотрел на то, что подошло бы героине комиксов «Амазонки на тропе войны».

Этого он никак не ожидал увидеть.

Но не обратить на это внимания было невозможно.

– Волосы запутались в одной из молний, и я не могу с этой штукой... – Девушка помахала механической рукой. – Не мог бы ты?..

– Да, сейчас.

Первым делом он отключил проводки от механической руки.

Затем рассмотрел, куда попали волосы. Маленькая с крошечными зубчиками молния на бюстгальтере. Да... Спенсер старался осторожно распутывать пряди, не касаясь кожи. Безуспешно.