class="p1">– Надо было ещё на недельку сплавить.

Шептались они, меня внезапно затошнило.

Лифт остановился, дверки открылись. Пора выходить. Толпа двинулась в сторону выхода, неся меня за собой, кто-то опять пихнул меня в плечо и я совершенно случайно наступила на ногу мордовороту.

– Извините пожалуйста.

Резко затормозил, глянув на меня с отвращением. Видимо не понравился мой уставший внешний вид, а может дырки на колготках.

Мне совсем-совсем стало грустно, ком из боли и слёз поднялся по пищеводу комком, напирая мощным порывом. Я долго держалась, но я не робот, не железная. В купе всё вместе накопилось, вот-вот сорвусь!

– Вытирай, – высокомерно указывает. – Курица невнимательная!

Его молодая шалава с накидкой из норки недовольно кривит губы, тут же поддакивает.

– Оглохла что ли? Он сказал, вытирай! Да ты хоть знаешь, лимитка, кто он такой?!

– Что ты сказал?

Из-за спины бахнул разъяренный, будто гром, голос. Миллион мурашек пронеслись по коже, заставляя тело на миг застыть, как перед опасностью.

Из лифта вышагнул Игнат, впритык замерев напротив хама.

– Повтори!

Мужчина нервно сглотнул, принявшись млеть подобно глупой овце. Его маленькие, рыбьи глазки бегали то вверх, то вниз, рассматривая того, кто возвышался сейчас перед ним и был на две головы его выше, крепче, сильней. Могущественней, однозначно, раз его сальное, круглое лицо то бледнело, то зеленело под ураганным прицелом орехово-зелёных глаз.

– Что она… Она н-невнимательная…

Этот урод теперь понимает, что на мне пиджак Игната. Значит, я вместе с ним. Значит, он совершил ужасную ошибку.

– Отойдем. – Игнат держится холодно, но мне кажется, внутри него буйствует мировой пожар.

– З-зачем?

– Поговорить.

Депутат мнется, нервно дергая себя за воротник рубашки. На лбу, висках, сальном подбородке выступили капли пота.

– Шагай! – толчок в спину, кто-то из охранников помог взбодрится.

Я совсем не понимаю, что делать дальше и как себя вести. Да бог с ним! Всего лишь перед девчонкой решил выпендриться. Неужели из-за меня сейчас начнётся драка?

– Извинись перед девушкой, – доносится чуть поодаль.

Продолжает топтаться на месте и глупо мычать, будто правда язык проглотил.

Дальше обстановка накаляется! Боже! Игнат совершает отточенное, ловкое движение, хватает пухляша за руку, за спину её выворачивает, я слышу хруст.

– Игнат, на надо!

– Извини, извини!!! – кричит, глядя на меня теперь уже с щемящим чувством вины и раскаянием.

Исаев отпускает грубияна, разглаживает складки на своей безупречной рубашке, направляется ко мне. Глубоко выдыхаю, припадая спиной к стене, прикрываю глаза. Какой ужасный день… Когда он уже закончится?

– Узнай кто это, – доносится рычащий шёпот, Игнат даёт приказ охраннику, – и приземли, чтобы это животное не зазнавалось.

* * *

– Лида! – тёплые, сильные ладони легли на плечи, встряхнули. – Плохо тебе, да?

Выныриваю из ледяного оцепенения, а потом чувствую, меня жадно вжимают в твёрдую мужскую грудь, пахнущую дорогим парфюмом.

– Иди ко мне…

Опять едва не уносит в ностальгию прошлого, в тот период, когда отношения у нас были как в сказке. До первых ссор, до появления бизнес-партнёра Инессы, как какой-то чумы, за считанные секунды убившей всё.

– Что этот урод ещё тебе сказал?!

Его глаза полны льда и пламени одновременно. Зол. В ярости. Такой дикий и опасный! Он правда переживает за меня? Сердце пропускает удар. Что-то ёкает внутри. Цепляет. Колет душу. Будоражит. Сейчас я вижу того самого Игната! Ту его сторону, тёплую, нежную, заботливую, которую мечтала видеть в нём всегда. Идеальную.

Нас обоих накрывает.

Дико. Безумно. Эмоции почти за грань.

Что происходит?

Игнат испытал мощный метаморфоз. Стоило только ему увидеть ситуацию, в которой меня обидели. Его это зверски зацепило.

– Пусти, пожалуйста…

– Ответ отрицательный, – в противовес моих слов сжимает в объятиях сильней. Пальцы в волосы на затылке запускает, сжимая мягко, так приятно. Правой рукой он начинает массировать мою шею и немного выше, расслабляя. Царапает чувствительные зоны у корней волос, почти заставляет предательски обмякнуть и всхлипнуть.

Господи, как хорошо становится… Какие умелые у него руки. Жёсткие, но умеют быть до невозможности чувственными, мягкими. Я вспоминаю это! Скучаю… Грустно. Больно до слёз. Душа на разрыв, снова и снова.

– Только скажи, одно твоё слово, – губы Игната вдруг оказались у моего уха. Прижались. Зашептали горячо, так сладко! – Я в порошок сотру.

Новые мурашки тело атаковали. Бороться с собой всё сложней и сложней, когда он так близко. Здравый разум затмевает его присутствие, касание, доминирующий взгляд, энергия сильного мира сего. Всё это действует на меня как какое-то проклятье и наваждение. Хочется плюнуть, забить, отдаться мучительным грехам, лишь бы унять сумасшедшие кипение на губах, в груди, в нижней части живота. И будь, что будет!

Лишь бы отпустило, не терзало, не рвало на куски. Потому что мои запреты – хуже пыток.

Хочется видеть с собой надёжного, сильного, заботливого мужчину. Плакать у него на груди, когда грустно или плохо, делиться своими проблемами. Быть спокойной и уверенной, что ты в безопасности, ты за непробиваемым щитом. Как было с ним… Раньше было. Ни с кем другим так не будет, как с ним, я в это абсолютно уверена. Он мой первый, мой особенный, один такой во всей вселенной.

Стоп!

Вдох. Выдох.

Это красный, Лида.

Вернись за черту и приди в себя. Вспомни, через что ты прошла! Сколько слёз выплакала, сколько нервов убила, сколько осколков собрала, пытаясь склеить свой разбитый внутренний мир.

– Любое имя? Я могу назвать любое имя? – дёрнулась назад, отстранившись, чтобы увидеть его лицо, особенно глаза. – И ты сотрешь этого человека в порошок?

Властно ухмыльнулся, насквозь прожигая. Ответил уверенным кивком.

– Что ж, – выпутавшись из жаркого, властного плена его крепкого тела, твёрдым тоном произнесла: – Исаев Игнат.

Глава 16

– Застала врасплох, – ехидно скривился. – Ты, как всегда, смекалистая и находчивая, этим и цепляла. Что ж, вот и поговорили, – пытается соскользнуть с темы, делая вид что с безразличием поправляет запонки на рубашке. – Один-один, Исаева.

– Я не Исаева! – почти взрываюсь. – Я Одинцова. – Гордо вскинула подбородок.

– Ты моя, Лида. Я так решил, хватит сопротивляться! Знаю, что любишь, но боишься вновь отдаться чувствам. Как насчет рискнуть?

Хватает меня, рывком дёргает на себя, жёстко вжимая в крепкую грудь. Пальцы сдавливают подбородок, обжигая.

– Зря мне не веришь. Пройдет время, будешь жалеть.

Смотрю в темные демонические омуты его глаз, проваливаюсь в них, словно в бездну, пропадая без вести, когда он жёстко, до новой порции мурашек, шепчет.

– Я верну тебе свою фамилию! Ты станешь моей! Даже, если на это уйдет целая жизнь, я не сдамся.

– Прекрати!

Колотит. А внутри вообще хаос полнейший! Разрывает меня между «хочу» и «так правильно». Две стороны сражаются между собой, и ни одна из них не может победить. Меня бесчеловечно убивают два вопроса, два пути и два варианта выбора.

Дать второй шанс?

Или изменщики не исправимы?

Я обязана выбрать один из них. Так продолжаться больше не может.

– Разве сложно дать шанс человеку, который признал вину? Я не маньяк, не насильник, не убийца. Я заслужил второй шанс, тем более, у нас общий ребенок.

– У вас с Инессой тоже общий ребёнок….

– Бл…!

Удар. Игнат разозлился и кулаком ударил стену рядом с моей головой. Вздрогнула.

– Задеваешь меня, намеренно? Думаешь, у меня не болит вот здесь, после того, что я натворил в угаре, ничего не соображая!

Руку мою за запястье ловит и к сердцу своему прижимает. Намертво сжимая там. Я слышу удар… Всё быстрей и быстрей. Его чудовищное сердце набирает ритм, разгоняясь до невероятной скорости, когда я нахожусь рядом. Больше всего, когда его касаюсь.

– Ты меня разрушаешь, Лида… Или я с тобой, или сдохну без тебя.

С этими словами он руку мою убирает и замолкает. Охранник возвращает Игнату сына. В одной руке переноска со спящим Кирюшей, в другой – моя