Глория затрясла головой.

– Нет. Ни единой! Кому только в голову пришло… Да я за всю жизнь встречалась лишь с одним мужчиной! Мне нужна помада!

Она полезла в сумочку, а Мириам, иронично покачав головой, переключилась на меня:

– А что насчет того красавчика?

Я принялась сосредоточенно строчить заказ, перебив ее прежде, чем она спросит о Шоне.

– Нет никакого красавчика. – И тут же зачитала заказ, чтобы дамы проверили: – Луковый сэндвич с беконом, яйцом и сыром, яйцо всмятку и пшеничный тост.

– Совершенно верно, – подтвердила Глория. – Ты нас уже вдоль и поперек изучила. Прямо мурашки по коже!

Я улыбнулась и пошла к станции, чтобы завести заказ в систему. Мне было немного стыдно, что я так быстро прервала разговор. Один из четырех страховых агентов за шестым столиком кивнул мне, чтобы я подлила кофе, и я поспешила к нему, поражаясь чьей-то неуклюжей попытке очаровать Глорию. Порой работа начинала меня утомлять.

– Пс-с! – подозвала меня Мириам, когда я проходила мимо. – Шон вернулся! – сказала она шепотом.

Кровь прилила мне к лицу, а руки тряслись, пока я наливала Глории кофе. Я будто наяву услышала смех Брэда, голос мамы, которая уговаривала меня не выходить за него замуж, и собственный внутренний голос, напоминающий обо всех невзгодах и разочарованиях. Сквозь эту какофонию едва пробивалась мысль о том, что еще не все потеряно и, может, мне однажды повезет… Однако внутренний скептик заглушил ее.

Я увидела Шона боковым зрением, но не отважилась повернуться и поприветствовать. Прихватив кувшинчик со сливками, я вернулась на кухню.

– Он здесь! – отчаянно прошептала я Карен и стала перебирать фартуки на стене.

– Кто? – не поняла она, забирая заказ.

Я нашла фартук с бейджем, сняла бейдж с чужим именем и прикрепила на свою форму.

– Вчерашний парень! Ты не могла бы…?

– Нет, – сразу оборвала меня Карен. – Я и так не успеваю.

В горле пересохло. Зачем он вернулся? Чего добивался? Лучше бы я вчера взяла трубку и выслушала угрозы Брэда! Я вышла из-за угла и поспешно разнесла два стакана с водой новым посетителям. Я поприветствовала их, а затем подошла к третьему столику и поставила стакан перед Шоном.

– О, у тебя появилось имя! – сказал он.

Я замерла.

– Что?

Он указал на бейдж.

– Вчера ты была без бейджа. – Шон наклонился вперед, чтобы прочесть имя. – Розмари? – удивился он. – Как-то ты не похожа на Розмари.

– Моя мама считала иначе.

Он примирительно поднял ладони кверху.

– Я не хотел тебя обидеть. У тебя очень красивое имя. Я очень рад, что его узнал. Нужно было спросить еще вчера. Дед был бы мной недоволен. – Он улыбнулся, надеясь, что я растаю.

– Что будете заказывать?

– А что ты мне порекомендуешь? – Он закинул руку на спинку дивана, а я уставилась в планшет с бланком заказа.

– Посетители хвалят вареное яйцо с пшеничным тостом.

– Годится. Что еще посоветуешь?

Его самодовольная физиономия живо напомнила мне о Брэде.

– Что вы здесь делаете? – строго спросила я.

Он убрал руку со спинки дивана.

– Пришел перекусить.

– Нет, вы пришли не за этим.

Он огляделся и снова посмотрел на меня.

– Ну, я надеялся, что встречу тебя тут.

Да он издевается!

– Зачем вы пришли?

Шон выпрямился, разом утратив все очарование.

– Меня попросили сюда зайти.

Я схватила меню и ушла. Карен и Таша были слишком заняты, чтобы взять Шона на себя, впрочем, в любом случае не стоило обращаться к ним за помощью, чтобы не выглядеть неуравновешенной разведенкой, которая таскает проблемы на работу. Я чувствовала себя глупо и униженно.

Я подхватила заказы Глории и Мириам, разложив по тарелкам веточки петрушки с ломтиками апельсина. Когда я подошла, дамы все еще разбирали почту. Глория заметила мой бейдж.

– Ты вроде сказала, тебя зовут Кристин?

– Так и есть. – Я усиленно делала вид, что все в порядке.

– Тогда зачем ты носишь бейдж пятидесятипятилетней кондитерши с артритными коленями?

Я улыбнулась и подлила им кофе.

– Из-за бывшего мужа. Он подослал Шона, чтобы узнать, здесь ли я работаю.

Я спохватилась, что Крейг или другой повар в любую минуту позовет меня по имени, чтобы я забрала остальные заказы, и побежала на кухню. Крейг как раз переложил на тарелку вареное яйцо с тостом, и я подхватила заказ прежде, чем он выдал меня. Я не стала украшать блюдо веточкой петрушки с апельсином, а сразу отнесла Шону за третий столик.

– В следующий раз пусть приходит сам! Так ему и передай!

Он посмотрел на меня странно, однако ничего не ответил. Наверное, мне удалось его напугать.

Покончив с едой, Шон подошел к витрине у кассы.

– Извините, – обратился он к Таше, – здесь случайно не работает Кристи?

Я стояла у станции официанта и при звуке своего имени уронила поднос с напитками на пол. Карен подпрыгнула и схватилась за сердце, Таша поспешила за метлой и совком. Шон виновато улыбнулся и ушел.

– Что случилось? – Из кухни вышла Бетти.

– Простите, я все оплачу, – заверила я.

Она посмотрела, как я сметаю осколки в совок, и спросила:

– Почему на тебе бейдж Розмари?

Я высыпала осколки в мусорное ведро и собрала воду шваброй. За два дня на новой работе я успела показать себя не с лучшей стороны, да еще и вела себя, как истеричка.

– Мой бывший муж знает, что меня уволили из «Паттерсон», и натравил на меня социальную службу, угрожая, что заберет детей.

Бетти понимающе покивала и забрала у меня швабру.

– Я разбила немало посуды, пока разводилась с бывшим мужем. Лучше сходи на курсы по управлению гневом, пока не сожгла его мотоцикл.

– Вы сожгли его мотоцикл?! – воскликнула я.

– Даже вспоминать не хочу. – Бетти достала из-под станции официанта тряпку и протерла стол от крошек. – Знаешь, развод многому меня научил. – Она подковырнула ногтем крошку, забившуюся в шов между стойками. – Например, я поняла, что все эти язвительные замечания, нытье и маленькие победоносные вылазки с целью отомстить друг другу отнимают энергию, которая нужна для нормальной жизни и работы днем. Все мои попытки защититься никак не меняли того факта, что у меня осталось двое детей. Чем ожесточеннее я боролась с мужем, тем больше страдали дети, потому что рядом с ними была не любящая мать, а агрессивная стерва вечно на взводе. Понимаешь?

Мне хотелось закричать: «Да! Да! Это про меня!», однако я просто кивнула.

Бетти присела на корточки и протерла основание витрины.

– К тому моменту, как я это поняла, мой ребенок уже превратился в бунтующего подростка. Он не слушал ни меня, ни отца, и я его не виню. На несколько лет он вообще сбился с пути, но