— Уедем вместе со мной! — в отчаяние проговорил Николя, протягивая к ней руку. Новая вспышка молнии осветила на мгновение его сведенное судорогой лицо. — Прямо сейчас! Сию минуту!

Все ее существо откликнулось на его призыв, и, чувствуя, что она не в силах противостоять искушению, Габриэль вдруг — словно отшатнувшись от края пропасти — закричала на него в припадке неистовства:

— Нет! Нет! Вы сошли с ума! Нет!

Ее крик заглушал раскаты грома, грохочущего, словно близкая канонада. Габриэль прижала руки к телу, как будто боясь не совладать с собой и-протянуть их навстречу протянутой к ней в ожидании руке Николя.

— Неужели вы не понимаете, что мы упускаем уже второй шанс, предоставленной нам судьбой?

— Ничего подобного! — Габриэль резко отпрянула от него, как будто испугалась, что он сейчас схватит ее руку и силком уведет отсюда, разлучив навсегда со всем, что до сих пор было дорого ей.

— Мы созданы друг для друга!

— Нет! Это неправда! Я принадлежу другому и никогда не буду вашей! Никогда! — Она была вне себе от охватившей ее паники. — Уходите! Уходите навсегда из моей жизни!

Она круто повернулась и побежала прочь от него. Однако у Габриэль было такое чувство, что она убегала от себя самой — от своей призрачной тени, навсегда оставшейся рядом с Николя, и никакой долг, никакие данные другому клятвы не могли разлучить этого призрачного двойника — ее душу — с возлюбленным.

Вслед ей раздался громкий голос Николя:

— Держись подальше от высоких деревьев! Они опасны во время грозы!

Его голос заглушил новый мощный удар грома. Габриэль остановилась и бросила взгляд назад. Щурясь от хлещущего ей в лицо ливня, она разглядела, что Николя побежал к столпившимся под кронами высоких деревьев гостям, укрывшимся там от дождя, чтобы предупредить их об опасности и убедить вернуться в дом. Светлые маячившие в темноте платья дам указывали ему те места во мраке, где прятались люди. Габриэль сразу же пришла в себя от страха за жизнь Николя — при такой сильной грозе в одно из высоких деревьев запросто могла попасть молния. Она бросилась к нему наперерез, спотыкаясь о выступающие над землей корни старых деревьев, Однако ей удалось удержаться на ногах, и Габриэль догнала Николя.

— Совсем близко находится оранжерея. Я покажу дорогу туда, — прокричала она.

Он кивнул, давая понять, что расслышал ее слова. Застигнутые дождем в парке гости поспешили следом за ней, а Николя немного отстал для того, чтобы убедиться, что под деревьями никого не осталось. Яркие вспышки молнии освещали путь, и вскоре Габриэль уже стояла у дверей оранжереи. Внутри воздух был наполнен ароматами цветов. Дамы сразу же начали сетовать на то, в какое ужасное состояние пришли их прически и наряды. Они дрожали от холода в своих мокрых платьях, поскольку с началом дождя сильно похолодало.

При каждой вспышке молнии сквозь стеклянные стены оранжереи можно было видеть, как по парку бродят слуги, посланные Эмилем. Габриэль смогла рассмотреть сквозь просвет между деревьями то, что творилось на лужайке. По распоряжению Эмиля, его слуги вместе с кучерами гостей, держа высоко над головой куски непромокаемой парусины и кожаные пологи, взятые из карет, отыскивали прячущихся под кронами деревьев гостей и сопровождали их, укрыв от ливня этими импровизированными зонтами, до самого дома.

В конце концов в оранжерею явился сам Эмиль вместе со слугами, принесшими непромокаемый брезент. Струи холодного воздуха ворвались в теплицу.

Эмиль вымок до нитки, как будто его только что окунули в воду.

— В дом, друзья мои, в дом!

Все гости вышли за ним из оранжереи, Габриэль вместе с другими дамами укрылась под натянутым над их головами брезентом, а мужчины что было духу побежали через лужайку к дому. В доме царила непринужденная атмосфера, гроза не испортила праздника, все чувствовали себя превосходно, и даже создавалось впечатление, что это маленькое испытание сблизило гостей между собой. Габриэль, поднявшаяся вместе с несколькими дамами в комнаты, чтобы привести себя в порядок, проболтала с ними до самого отъезда гостей и не видела, как уехал Николя.

Когда. последняя карета, увозившая гостей, скрылась из вида, Эмиль подошел к буфету и налил себе хорошую порцию коньяка. Он сильно озяб, и его бил озноб. Осушив стаканчик, он вновь наполнил его до краев, выпил залпом и снова налил — третью порцию. Габриэль подошла к мужу.

— Думаю, мы можем по праву поздравить себя, вечер удался на славу, — произнес он, обратившись к жене, — даже непогода не помешала общему веселью.

— Ты совершенно прав. И все же я должна сказать тебе нечто не совсем приятное.

— Да? В чем дело?

У Габриэль перехватило горло, и она еле выдавила из себя те слова, которые собиралась сказать мужу:

— Месье Дево впредь никогда больше не должен появляться в этом доме.

— Но почему? — удивленно спросил Эмиль и бросил на жену подозрительный взгляд. — Он что, позволил себе какую-нибудь вольность?

Когда же она отрицательно покачала головой поскольку знала, что в равной степени виновата во всем произошедшем между ними, — Эмиль удовлетворенно кивнул.

— Так я и думал. Ты ведь не станцевала с ним ни одного танца, во всяком случае я этого не заметил. Так в чем же причина?

Слова мужа еще раз подтвердили то, что он не спускал с нее глаз в любом обществе, в любой компании, отмечая про себя даже то, с кем она танцует. И лишь на короткое время деревья и непроглядный мрак скрыли ее вместе с Николя от его. неусыпного надзора.

Неудивительно, что Эмиль сейчас находился в полном недоумении, не зная, что и подумать. Однако у Габриэль на этот случай был заранее готов ответ.

— Я полагала, что все и так достаточно ясно, и ты не станешь задавать мне недоуменных вопросов. Он — один из Дево, и этим все сказано, — Габриэль использовала довод, который могла предъявить, не выдавая себя.

— Ну и что?

— Как? Разве ты ничего не слышал о многолетней вражде наших семей?

Но Эмиль оставался совершенно невозмутимым и, сделав хороший глоток коньяка, спокойно кивнул.

— Конечно, я слышал об этом.

Габриэль озадаченно взглянула на него и, собравшись с силами, вновь решила идти в атаку.

— И все же ты пригласил его сюда! Ты принимаешь его у нас в доме, зная, что его дедушка убил на дуэли моего и что с тех пор счет обид и оскорблений неизмеримо вырос. Помнишь, на нашей свадьбе Анри обмолвился о дорожном происшествии, случившимся с нами по пути на церемонию бракосочетания? Именно тогда я познакомилась с Николя Дево.

— Я никогда не прислушиваюсь к тому, что болтает Анри, а в тот знаменательный для меня день я тем более не слушал его болтовню, — сказав это, Эмиль склонил голову и насмешливо взглянул на Габриэль. — Надо признать, что весь сегодняшний вечер ты была сама не своя. Ты держалась очень неестественно, это бросалось в глаза.