– Я забрала, – раздалось за спиной. – Увлекаетесь фокусами с йо-йо?

– Ну… – Наткет прекрасно помнил, откуда взялась эта книга, и намека не пропустил. – Маленькое хобби.

Рэнди все еще растерянно озиралась, не понимая, что делать дальше.

– Может, кофе? – предложил Наткет.

В десятке метров от автовокзала было кафе, и грешно упускать такую возможность. О спектровском кофе Наткет мечтал двенадцать лет, хотя и понял это только сейчас. Рэнди подавила зевок.

– А здесь его можно пить? Говорят, на севере кофе варят из всякой дряни. Вымачивают зерна в керосине, чтобы дольше хранились… Надеюсь, это слухи?

Наткет уверенно кивнул. На очередной зевок Рэнди прикрыла рот кулаком.

– Тогда чашечка действительно не помешает.

– Из всякой дряни, – фыркнул Наткет и усмехнулся, предвкушая реакцию девушки, когда она попробует настоящий северный кофе.

Светлое осеннее утро солнечными зайчиками играло на стенах кафе. Из окна открывался замечательный вид на холмы Берегового хребта. Время близилось к десяти, и, кроме Наткета и Рэнди, посетителей не было. Местные жители и редкие туристы предпочли провести субботнее утро в постелях.

Кофе был восхитительно горяч. Наткет подцепил ложечкой вишенку, венчавшую шапку взбитых сливок и оправил в рот, поморщившись от кислой горечи. Размешав сливки, он сделал осторожный глоток.

Черный лесной: французская обжарка, две ложки вишневого сиропа, сливки и тертый шоколад. В Спектре готовили лучший кофе в мире. А слухи, которые распускают в Сан-Бернардо про здешний кофе, так это из зависти. В Городе приличный кофе мог появиться только чудом – там вода слишком жесткая, а сливки консервированные. В Спектре же, судя по густому аромату, поднимавшемуся над чашкой, чудеса были обычным делом.

Кудрявая девушка-официантка поставила перед ними по тарелке с ломтиками вишневого торта – идеальное дополнение к кофе. Девушку звали Сандра; Наткету не понадобилось читать табличку на нагрудном кармане рубашки, чтобы вспомнить имя, – они учились вместе. Сандра же, если и узнала Наткета, то вида не подала. Интересно, стоит ли ей напомнить? И насколько глупо он будет выглядеть со своим наигранным «Привет, Сандра!»? В школе они практически не общались. Ну, может, недели две, вряд ли больше, Наткет был в нее влюблен.

Рэнди все не решалась попробовать кофе. Несколько раз подносила чашку к губам, но глотка так и не сделала. Наткет смотрел на нее с возрастающим интересом. Было бы с кем, можно заключать ставки: рискнет или нет? Вот она – власть стереотипов.

– Так как найти почту? – Рэнди отщипнула ложечкой крошечный кусочек торта. Дегустация прошла успешно, и девушка решилась повторить.

– Здесь все просто, – сказал Наткет. – Спектр – город маленький, заблудиться невозможно. Два квартала вниз по этой улице, потом направо. Узнаете сразу – голубой Дом, перед входом стоянка для велосипедов и деревянный индеец-почтальон. Такой толстый, с меня ростом и щеки надуты… Ему больше ста лет.

– Да ну?!

– В Спектре много таких реликвий. Маленький город, и время течет совсем иначе. Не медленнее, просто по-другому. Сюда оно приходит и остается погостить…

Рэнди понимающе кивнула и попробовала кофе. Или зазевалась, а рефлексы сделали свое дело. Она сделала глоток и уставилась на чашку с видом человека, который пускал по воде блинчики и вдруг заметил, что в руке не камешки, а золотые самородки. Незаметно усмехаясь, Наткет развалился на стуле, перекинув руку через спинку.

– Здесь что ни дом, то антикварная лавка. Вы когда-нибудь видели деревянный «ситроен»? Если выйти на пристань, там есть колесный пароход… А еще здесь росло самое старое и толстое дерево в мире. В тридцать четвертом его спилили, но пень остался – теперь на нем танцплощадка… А еще самое большое на побережье огородное пугало…

Наткет осекся, заметив, что расписывает родной город, будто Рэнди была очередной доверчивой туристкой. Осталось рассказать про кладбище китов на дальних пляжах, где среди костей лежит немецкая подводная лодка. А ведь деревянный индеец, пугало, да и пень – те еще достопримечательности. Эти роли им достались только потому, что не нашлось ничего другого. Был бы в Спектре старинный замок с привидениями, стал бы кто хвастаться пнем да пугалом? Разве что отец…

– И это все в таком маленьком городе?

По тону Наткет так и не понял, издевается она или же серьезна. Потому и не решил, стоит ли обижаться. Он осмелился еще на одну попытку.

– Если интересно, я могу провести экскурсию…

– Сегодня я хотела заняться делом, – отрезала Рэнди.

Наткет кивнул.

– Ну, сегодня я и сам занят. – Он проверил письмо в кармане. – А завтра? Может, созвонимся?

Он достал телефон и выжидающе посмотрел на Рэнди, готовясь записать номер.

– У меня нет мобильника. – Рэнди покачала головой. – Вы оставьте свой номер. Я обязательно перезвоню.

Наткет кисло улыбнулся. Ну-ну… Он достал визитку и протянул Рэнди.

– Как освободитесь…

– Укротитель аллигаторов?

Наткет развел руками.

– Вы сами видели.

Рэнди еще раз перечитала картонный прямоугольник – внимательно, точно учила его содержимое наизусть.

– Хорошо. – Она убрала визитку в карман. – Мне, наверное, пора… Я перезвоню.

– Нам по пути. – Наткет выпрямился на стуле, готовый вскочить в любой момент. Девушка мотнула головой и одним глотком осушила свою чашку.

– Я перезвоню, – повторила она, вставая.

– Да, конечно…

Краем глаза он заметил, как Сандра отвернулась и принялась яростно тереть тряпкой дальний столик. Рэнди помахала на прощание – то ли ему, то ли фламинго – и быстрым шагом вышла из кафе. Наткет смотрел ей вслед, вернее, на то, как раскачивается дверь. Интересно, каковы реальные шансы, что она перезвонит? Один к ста?

Он заглянул в чашку. На дне кофейная гуща мешалась с нерастворившимися кристалликами сахара и шоколадной стружкой. Еще на полглотка, но уже слишком сладко, чтобы допивать. Вздохнув, он положил на стол десятку – считай, стопроцентные чаевые, но кофе того стоил, – и вышел вслед за Рэнди.

До дома Наткет, как себе и обещал, пошел пешком. Дорогу он помнил прекрасно, вернее, шел не задумываясь. Город почти не изменился. Наткет механически подмечал мелкие детали – здесь подстригли изгородь, там забетонировали подъездную дорожку и поставили новый гараж, тут спилили дерево. Но с тем же успехом он мог уезжать всего на пару месяцев. Наткет рассеянно думал о том, что, может, в маленьких городках на самом деле время течет по-другому. Вдруг за двенадцать лет жизни в Сан-Бернардо здесь не прошло и года? Что бы на это сказал Эйнштейн? Есть ли в теории относительности хоть слово о том, что время зависит от места?