всегда умела выводить ее ложь на чистую воду. Если родные узнают о бриллианте, придется его продать. Лучше уж, как сделала Хелен, спрятать его в ящике комода — пусть остается сентиментальным подарком, овеянной семейными преданиями реликвией. Ну зачем ей, в самом деле, знаменитый бриллиант?

Бек захлопывает коробочку и бросает ее на дно сумки. Значит, решено. Как ни в чем не бывало войти в дом, словно ей нечего скрывать. Снова вставить камень в брошь и положить ее к бабушкиной бижутерии. Да и вообще Бек охотится не за алмазом, а за его историей.

Когда она возвращается в гостиную, там воцаряется наэлектризованная тишина. Все настораживаются, как будто в комнате полно голодных хищников.

Наконец Эшли хватает ноутбук и показывает его Бек.

— Ничего не забыла нам рассказать?

— Осторожно, — предупреждает Джейк, забирая у нее компьютер. Эшли быстро припечатывает брата суровым взглядом, ожидая, что тот испугается и съежится. — Некоторые из нас не могут себе позволить бросаться ноутбуками.

— А что? — невинным голосом спрашивает Бек. — Ты имеешь в виду брошь?

— Да, Бек, именно брошь. Как бабушка ее назвала?

Джейк читает с экрана:

— «Моя брошь с желтым бриллиантом».

— «Моя брошь с желтым бриллиантом», — повторяет Эшли.

Бек смеется, ощущая пугающее спокойствие. Удивительно, как шестое чувство, интуитивная связь с семьей, позволило ей предсказать поведение родственников. Выходит, отделаться будет легче, чем она ожидала.

— А что? Вы думаете, она ценная? Это просто бижутерия, я нашла ее в ящике комода.

— Можно на нее взглянуть? — спрашивает Дебора. — Что-то не помню, чтобы Хелен носила какую-то брошь.

— Она у меня дома, — не моргнув глазом лжет Бек.

— Как это кстати. — Джейк убирает ноутбук в сумку для документов. — Твой бойфренд сказал, что по тому, как составлено завещание, мы все-таки должны разделить наследство поровну. Можешь забрать брошь себе, но ты должна возместить нам две трети ее стоимости из денег, которые Хелен нам оставила.

Бек вздрагивает.

— Он не мой бойфренд. Но, конечно, я отдам вам двадцать долларов. Вот сколько она стоит. Конечно, ты же так нуждаешься в деньгах… — Бек достает из сумки кошелек, вынимает десятидолларовую купюру, сминает и бросает в брата. — Это вся моя наличность. Остальные десять отдам, как только доберусь до банкомата.

— Ты ведешь себя глупо, — отвечает Джейк.

— Не указывай мне, как себя вести.

— Перестаньте оба! — восклицает Эшли, уперев руки в бока, словно разнимает Лидию и Тейлора.

Дебора повторяет позу старшей дочери и говорит:

— Давайте все успокоимся.

Ее отпрыски поворачиваются к ней с оскаленными зубами, и она садится в кресло, странным образом испытывая гордость за то, что три человека, которых она произвела на свет, могут за себя постоять.

Бек неестественно смеется.

— У меня действительно вылетело из головы. Это просто стекляшка.

— Почему же Хелен упоминает ее в завещании? — прищуривается Джейк.

— Не думала, что и ты у нас охотник за богатством, Джейк. — Бек выразительно смотрит на сестру.

— Что это значит, черт побери? — восклицает Эшли из-за плеча брата, а тот спрашивает:

— Господи, Бек, можешь ты не врать хотя бы секунду?

— Чтобы быть похожей на тебя, эталон честности?

— Когда это я врал? — Отчасти Джейк действительно хочет услышать откровенный ответ.

— Твоя беда в том, что ты путаешь разглашение чужих секретов с честностью.

— Ах, опять старая сопливая история. Ну, я облажался, и что? Когда ты найдешь новую причину дуться на меня?

— Зачем? Ты же не нашел ничего нового. — Бек не знает, что именно произошло с карьерой Джейка, ей известно только, что после «Моего лета в женском царстве» он не написал ни одного сценария.

— Перестань, Бек, — говорит Эшли, замечая, что брат уязвлен. Ей тоже неизвестно, что случилось с его карьерой, пишет ли он или бросил это дело, но она знает, что из-за ссоры с Бек он больше не работает сценаристом. — Давайте не будем отвлекаться. Почему ты не упомянула о броши?

— Тебе не приходило в голову, что я не хотела ранить твои чувства? Извини, Эшли, Хелен любила меня больше всех. Прости, что я не пожелала швырнуть тебе этот факт в лицо.

— Какую чушь ты несешь!

— Не обманывай себя. Если ты проводила с Хелен больше всего времени, это не значит, что ты была ее любимицей, — замечает Джейк.

— Сейчас не место и не время обсуждать это, — напоминает Дебора, складывая на груди руки и подбирая под себя ноги. — Это шива по Хелен.

— Не тебе изображать тут нравственный камертон, — бросает ей в ответ Эшли.

— Когда ты успела стать такой властной? — удивляется Дебора.

— Она всегда такой была, — вставляет Бек.

— Это правда, — соглашается Джейк. Но когда Бек поворачивается к нему, то вовсе не из солидарности.

С этого момента Джейк не помнит, что он говорит, какая из женщин называет его предателем. Он даже не знает, когда они переключили внимание с него друг на друга.

— Бек Миллер, — нараспев произносит Эшли, — защитница чужих чувств. Бек Миллер, деликатная и благородная особа. Не жди, что это напишут на твоем могильном камне.

— Эшли Миллер, — в тон ей говорит Бек, — надежная, как скала. Эшли Миллер, заботливая наседка. Не жди, что это напишут на твоем.

— Девочки, давайте не будем… — пытается разнять их Дебора, но обе дочери сердито зыркают на нее.

— Ну извини, что у меня есть семья, Бек, и я не могу бросить все на свете, потому что у тебя очередная трагедия.

— Когда это я просила тебя о помощи?

— Действительно. Не просила. Ты просто дуешься как мышь на крупу из-за того, что мы не можем волшебным образом прочитать твои мысли и удовлетворить твои желания.

— Это разве я все время требую, чтобы вокруг меня прыгали?

— Хочешь сказать, что я эгоцентристка?

— Тут и говорить нечего — это написано на твоем накачанном ботоксом лице.

— А, значит, ты лучше меня, потому что стремишься сделать себя не привлекательной, а уродливой?

Бек проводит рукой по черным крашеным волосам и складывает на груди татуированные руки. Эшли была красивее ее даже до того, как начала косметические процедуры, — законы сестринского сосуществования предписывали не произносить эту истину вслух.

— Я бы очень хотела взглянуть на брошь, — вклинивается в перепалку Дебора. На самом деле ей наплевать на брошь. Она верит, что Бек берегла чувства брата и сестры, особенно если речь идет о дешевой побрякушке. Но ей не нравится уязвленное выражение на лице Бек, и единственное, что приходит ей в голову, — это отвлечь внимание дочерей, переведя разговор на другую тему.

— Зачем? — спрашивает Джейк. — Ты уже прибрала к рукам дом — теперь собираешься заграбастать еще и брошку?

— Я ничего не прибирала к