раньше. В тисках ржавчины исправить ошибку уже не получится.

Лина все ярче реагировала на боль, а на середине пути и вовсе начала вырываться.

– Лина! – рыкнул я. – А ну, тихо! Замри, а то проткнешь себе бок. Тут можно пострадать так, что никакая регенерация не поможет. Никакие Леон с Альбиной не спасут.

Но девушка не слышала. Она ударилась в панику. Я мог только ускориться.

Спешил, как мог, но тут Лина неожиданно особенно сильно подпрыгнула у меня на спине, охнув от боли.

– Тьма!

Не хватало только, чтобы девушка испустила тут дух.

– Сильно поранилась? Куда? – спросил, пытаясь повернуть голову.

Я же был осторожен. Смотрел, куда шел. Пусть тьма и кромешная, но я знаю здесь каждую закорючку! Лина не должно была пораниться, да еще так сильно – что подскочила. Или она подскочила, и тогда поранилась?

Девушка молчала. А так, как кукловод полностью убрал ее запах, кровь должна была дать хорошую подсказку. И я принюхался.

– Крови немного. Рана неглубокая. Артерии не задеты, органы тоже, – успокоил я.

Но Лина вдруг завыла.

Женщины!

Этот вой – хуже пытки. Подгоняет лучше плети.

Я ускорился, а она не прекращала истошно вопить, дергаться, будто ее кусали тысячи ядовитых насекомых. А потом вдруг пугающе затихла и обмякла.

Я сразу почувствовал это – тишину смерти. Как наемник я безошибочно чувствовал, когда душа покидает тело. Это необъяснимо, но это факт.

Лина не дышала. Я не двигался.

Я сегодня убил пятерых и не ощутил ничего. Сейчас же, меня вдруг затошнило, я согнулся пополам.

Вырвало.

Я распрямился и пробежал последнюю десятую часть пути. Опустил девушку перед заглушкой выхода, присел на корточки и принюхался.

Над моей верхней губой выступил пот, а уже потом мозг расшифровал реакцию организма. Яд Жука. Эту стремительную смесь придумал один из Бродячих, и его применяли для тех членов клана, кто предавал кодекс клана отщепенцев.

Там было всего три пункта:

1. За мягкосердечие.

2. За распространение информации о заказчике, сообщнике или о доме клана.

3. За заметность.

И я не знал никого, кто после него выжил.

– Лина, живи! – прорычал я, открывая ход.

Мотоцикл в пяти минутах бега. До клана ехать еще полтора часа.

Шансы? Их нет.

В нос ударил порыв свежего воздуха. Я поднял Лину на руки и побежал.

Глава 6. Часть 7

Стоило шагнуть на улицу, как под ногой раздался треск.

Что там?

Доска. Необычная, похожая на небольшую вывеску из деревенской таверны.

На ней криво выжжено: “Приветствуем тебя, глава Бродячих!”

Я сделал шаг назад и увидел, что расколол древо ровно по запятой. Получились две неровные половины бредового приветствия.

Я зло пнул деревяшку со своего пути, но тут же затормозил, заметив следующую доску с надписью: “Прошлое сожжено дотла. Назад пути нет. Пришла пора возрождения!”

Я глухо зарычал. Завертел головой по сторонам, рассматривая заросли высокой травы у дороги.

Значит, и тут меня просчитали? И тут предсказали мое поведение?

Это выводило из себя.

– Выходи! – крикнул я, а потом посмотрел на девушку на своих руках.

Нет времени выяснять. У Лины точно нет, а, значит, и у меня.

Впереди маячила еще одна доска. Я наступил на нее, не глядя на надпись.

– Да пошел ты! – крикнул я.

Глава Бродячих? Возрождение?

Пусть катится к черту!

Я побежал к машине по этим доскам, расщепляя их пятками. Про себя отмечая, что они тут не один день. Некоторые отсырели до трухи.

Вспомнил, что и нацарапанная надпись в нише у паука была затянута паутиной.

Все это я отмечал краем сознания, пока бежал до мотоцикла. Сканировал взглядом местность, не особо надеясь найти зацепку, но запоминая все-все.

Я еще вернусь! Вернусь и перерою каждый метр, но найду улику.

Я подбежал к моему скоростному мотоциклу – Ветру. Железный друг легко носил меня по стране, но не был рассчитан на почти бездыханного пассажира.

Я пытался усадить Лину так, чтобы не потерять по дороге и не обжечь ее о глушитель во время поездки. При этом в голове созревало четкое понимание – я не успею ее спасти. Сердце девушки уже сейчас билось едва слышно.

То ли из-за отравленной девушки, то ли из-за этих дурацких табличек, руки совершенно не слушались. А руки, между прочим, рабочий инструмент. Они у наемника просто не могут трястись.

А меня трясло. Не от страха.

Хотелось орать во всю глотку. Забраться в бурелом и дать волю силе. Разодрать голыми руками того, кто посмел открыть на меня охоту.

Меня била злость, что я не мог тут же пуститься на поиски будующего трупа.

Я даже перестал смотреть по сторонам, боясь сорваться. А когда услышал звук шагов, резко обернулся и увидел алый хохолок.

– Ядрен батон, а я?! – бежал ко мне из зарослей Сеня.

– Ах, еще же ты! – пробормотал я, но паренек услышал.

Открыл возмущенно рот, но быстро стал им пользоваться, чтобы завалить меня словами:

– Ты спас Лину? Классно! Дядя Тень, я в таком месте был – не поверишь! Я вырвался от банды, я… – и тут ядрен батон заметил состояние девушки и разом притих.

Прислушался.

А потом молча смотрел на мои попытки усесться на мотоцикл вместе с пациенткой, а не трупом.

– Может, вертолет, ядрен батон? – спросил тихо Сеня.

И меня осенило.

– Точно!

И почему я сам об этом не подумал? Элементарно же!

Я вытащил телефон и набрал Леона. Тот ответил сразу, будто только и ждал звонка.

– Скину координаты. Вылетайте с Альбиной срочно на медицинском вертолете. Я нашел Лину, она отравлена ядом Бродячих. Берите все