– Так куда собралась-то? – Елена Федоровна от любопытства не могла усидеть на месте.

– Я? – рассмеялась Тата. – Я? Да вроде никуда.

Тут ее будто кто-то толкнул под руку, и она зачем-то громко сказала:

– А вообще-то я замуж собралась.

– Да ладно! За Рябцева? – Елена Федоровна теперь еле-еле сдерживала себя, чтобы не сорваться с места и не побежать с такой новостью в другие отделы.

– За Геннадия Петровича, – подтвердила Тата и, взяв мобильник, вышла из отдела. Дойдя до запасной лестницы, она юркнула за дверь и набрала телефон матери.

– Мама, – сказала Тата, когда в трубке послышался голос. – Мама, ты хорошо меня слышишь?

– Да, доча, что-то случилось?

– Нет, мам! Да, случилось! Я выхожу замуж. За Гену. Он сделала мне предложение.

Сначала в трубке было тихо, потом мать заговорила быстро, почти без пауз:

– Подумай, как следует подумай! Кто он?! Ну и что, что встречались. Сейчас время такое – все встречаются, да не все женятся. А может, ему надо что?

– Мама, у меня ничего нет, кроме профессии и… второй профессии. – Тата на днях получила еще один диплом – сомелье.

– На это прожить нельзя… А он кто? Где работает? – кричала мать в трубку.

– Мама, я же тебе говорила! Он директор департамента банка. Раньше я работала в его отделе.

– А что же сейчас? Не работаешь? Почему? Почему он тебя с собой не взял? Вон Светка бухгалтером при муже! Спокойнее.

– Хорошо, мама, я больше не могу говорить. Мне работать надо идти, – устало проговорила Тата. Она ждала радости. Она уже рассказала матери о Рябцеве, ни на йоту не приукрасив, но и не преуменьшая его достоинства. Мать вменяемая, образованная женщина, вполне современная. Откуда же эти причитания и неспособность помнить то, что рассказывала собственная дочь? Тата не хотела думать об этом. Она решила, что мать просто не вникает в московские детали. «Наверно, это от волнения!» – подумала Белозерова и вернулась в отдел. Там словно бы случайно оказались сотрудницы из соседних комнат. В руках они держали какие-то документы, но было очевидно, что все слетелись на новость. И Тата осознала, что совершила ошибку. Не надо было ничего говорить. Не надо было звонить матери. Теперь пойдут разговоры, сплетни, слухи. А еще Гена! Как к этому отнесется Гена?! Все-таки он начальник. Нужна ли ему эта вся огласка? Не хватает проблем с мамой, а тут еще на работе начнут доставать разговорами. Тата знала эту способность огромного коллектива «тихо» отравить жизнь. «Ах ты черт!» – подумала она и совсем поникла духом. Вот он, этот день, который так она ждала. И впереди столько хороших хлопот, столько радости… Она окончательно расстроилась – столько всего мелочного, по большому счету несущественного, надо было держать в голове! И никуда, ни к кому нельзя было пойти с этой радостью.

Тата, односложно ответив на все расспросы коллег, наконец, уселась за свой стол и включила компьютер. Замелькали таблицы, справки, отчеты. Она погрузилась в работу, стараясь думать только о радостных хлопотах, которые им предстояли.

Спустя пару дней они сидели за обеденным столом и составляли список. Тата давно заметила, что все великие начинания, все перемены или судьбоносные решения начинаются с карандаша и листка бумаги. Во всяком случае, так пишут те, кто успешно прошел весь путь к успеху или счастью. Тата не пренебрегала чужим опытом:

– Надо по пунктам перечислить все, что нам надо сделать!

– Хорошо, только вроде ничего особенного делать-то и не надо, – проговорил Гена.

– Как! – воскликнула Тата. – Ты посмотри, сколько покупок надо сделать, друзей и родственников обзвонить. Всех надо заранее предупредить. А еще ресторан, машины…

– Да что ты волнуешься?! Это же такие пустяки…

– Как же пустяки! – обиделась Тата.

Но Гена только обнял ее за плечи. Ему сейчас казалось, что самое важное в этом мероприятии уже свершилось. В каком-то смысле для Рябцева так и было. Никто, кроме него самого, не знал, как дались ему те слова, произнесенные по телефону рано утром. «Выходи за меня замуж», «Будь моей женой!», «Давай поженимся!» – Гена долго выбирал нужное. И пока выбрал – вспотел, разозлился, упал духом и мысленно послал все к черту. Когда же он это произнес вслух и услышал смех Таты, ему показалось, что все уже свершилось. На деле же выходило, что все только начиналось.

– Платье, костюм, туфли. Тебе новые, черные. Сумочка, палантин не нужен. Терпеть не могу. Да, шляпка! Слушай, а сколько человек у нас гостей? Давай считать! Ой, еще ресторан! А давай вот это кафе на бульваре? Помнишь, мы там еще ужинали, а к нам цветочница подошла? Ты так растерялся! А потом все-таки купил розу. Но, вообще, это дурацкая затея у них! Может, у человека денег в обрез?! А они так его выставляют. Да, кстати, а у нас денег хватит?

Рябцев уже даже не слушал Тату. Он вдруг отчетливо понял, как решился на этот шаг.

В тот вечер Геннадий Петрович приехал домой. В доме было сумрачно, тихо, пахло обедом и лекарством.

– Мама, мам, – позвал Рябцев.

Ответа не последовало. Гена не удивился – Таисия Николаевна любила, чтобы он приходил к ней в комнату, садился в кресло, а потом она начинала рассказывать, как провела день. В этот раз было все то же самое. Рябцев разулся, прошел в ванную, сполоснул руки и, не снимая костюма, прошел к матери.

– Что так долго? – спросила Таисия Николаевна тихим недовольным голосом.

– В каком смысле? – удивился сын.

– Что ты так долго делал в прихожей?

– Мам, я руки мыл, причесался. Даже не переоделся, – терпеливо отвечал Гена.

– Ну, иди, переоденься. Я тебя не держу, – пожала плечами мать. Она сморщила лицо и попыталась привстать на постели.

– Давай помогу, – бросился к ней Рябцев.

– Нет, ты иди переодевайся. Сними костюм, а то еще испачкаешься около матери.

– Почему это испачкаюсь? – не понял Гена.

– Сам же сказал, даже не успел переодеться. – Таисия Николаевна обиженно отвернулась.

– Мама, я просто так сказал!

– Я знаю, знаю…

Гена помолчал, а потом, стараясь говорить веселым голосом, предложил:

– А давай окно откроем! И шторы! Там такой замечательный осенний вечер!

– Оставь в покое шторы. В своей комнате делай, как хочешь. А здесь, пока я еще жива…

– Хорошо, мама. Будем сидеть в темноте и духоте. Кстати, относительно этой твоей фразы «пока еще жива!». Доктор сказала, что у тебя ничего серьезного нет. Просто немного шалят нервы. Даже давление у тебя почти в норме.

– У меня ужасное давление… Просто ты этого не понимаешь! Ты не понимаешь, как жить в таком состоянии!

– Почему же, я очень жалею тебя. – Рябцев понизил голос и добавил: – Мам, а я тебе работу нашел! Ну, не нашел, а вот увидел объявление и записал телефон. Нужен репетитор, учитель русского языка. Для школьника пятого класса. В нашем доме. Мам…