— Конечно, Рия. Что за вопрос? — с какой-то досадой отвечает мужчина.

— Лорд Гиерно, можно с вами поговорить наедине? — мой голос звучит так бесцветно, что я даже не сразу понимаю, что он всё-таки мой. Поднимаю взгляд на Севастьена и вижу, как бледнеет он, встречаясь со мной глазами.

— Конечно, Скарлетт. Можем пойти в мой кабинет.

Тот самый, что снился мне всю ночь в кошмарах? Где я столько времени провела с моим любимым, а вчера увидела, как он шарахается от меня почти с ужасом? Какая уже разница? Киваю и поднимаюсь из-за стола, чувствуя себя пустой деревяшкой. Иду на этот раз первая, слышу шаги за спиной, считаю удары сердца.

— Скар, с тобой всё в порядке? — обеспокоенно спрашивает Севастьен, стоит двери закрыться за нашими спинами. Сколько раз уже я слышала этот вопрос за последние сутки? — Ты выглядишь нездоровой.

— Нет, — улыбаюсь помертвевшими губами и разворачиваюсь к нему. Хочу видеть. И запомнить, возможно. — Но это уже неважно. Всё неважно. Я ухожу, Севастьен.

— Что? Как это понимать, уходишь? — герцог в один шаг преодолевает расстояние между нами и хватает меня за плечи. — Ты всё ещё несовершеннолетняя, а я твой опекун.

Смеюсь горько, отталкивая его.

— О-пе-кун. Ненавижу это слово. Ты снова прячешься за ним.

— Что ты несёшь, Скарлетт? — поджимает губы тот, кого я готова была любить всю свою жизнь.

— Скажи, ты правда её любишь? Потому что, знаешь ли, я не верю. Когда любят, не говорят о человеке, как о породистой кобыле, которая сочетает в себе все нужные качества…

— Не смей!!! Что ты себе позволяешь?!! — рычит он, наступая на меня.

Но я уже не могу остановиться. Мне так больно, что хочется этой болью поделиться с ним, чтобы не сдохнуть.

— Когда любят, дорогой мой лорд, не смотрят на других… — бью его жестокими словами, потеряв остатки здравомыслия.

— Прекрати немедленно!!! — на моих плечах смыкается стальной захват мужских пальцев. Севастьен в ярости шипит мне в лицо. — Что ты знаешь о любви, Зайчишка, если смеешь так со мной говорить?

Из груди вырывается истерический хохот, и слёзы брызжут из моих глаз, прорывая хлипкую плотину.

— Что я знаю? Я знаю, как это почти обожествлять человека, каждую минуту проведённую с ним считая бесценной. Я знаю значение каждого жеста, каждой улыбки и гримасы на любимом лице. Я знаю, как это, когда каждый день видишь любимого и боишься признаться, откладывая это вновь и вновь, лишь бы продлить простое счастье быть рядом с ним. Я столько всего знаю, Севастьен. Кроме одного: почему человек, которого я люблю больше жизни, меня не любит.

В голубых глазах читается недоверие и боль. Рада ли я? Мне уже всё равно.

— Скарлетт, ты… ты…

Он пытается найти слова, но я перебиваю его, продолжая говорить. Всё что копилось во мне все эти годы, клокочет в груди обжигающей смесью, выплёскиваясь в горечи слов и остановить их я уже не смогу. Да и не хочу.

— Я люблю тебя, Севастьен. Всегда любила. Ждала, что ты поймёшь это, верила, что тоже тебе нужна, надеялась стать для тебя чем-то большим, чем маленькая подопечная, что ты дождёшься меня. Возможно глупо, возможно наивно. Ты выбрал другую, считая, что любить меня недостойно и неправильно, значит мне здесь больше не место. Спасибо тебе за всё.

— Девочка моя, — хрипло выдыхает, неверяще качая головой, — Я даже подумать не мог, не замечал никогда, глупец. — Делает шаг ко мне, пытаясь обнять, но я шарахаюсь от него, как вчера он от меня. — Пожалуйста, послушай… Ты так юна, это всё пройдёт…

Но я мотаю головой, закрывая ладонями, уши и бегу прочь. Знаю всё что он мне скажет. Не могу! Не могу это слышать!

Выскакиваю в коридор, ничего не видя перед собой. Перед глазами стоит пелена, и дышать так больно, что почти невозможно. Хочется бежать куда-то без оглядки, лишь бы не чувствовать, как раздирает меня изнутри эта тоска и безнадёжность. Но меня останавливают чьи-то руки, обнимая нежно, но непреклонно.

— Что случилось, Скарлетт? — слышу голос леди Виттории.

— Я всё рассказала ему, — выдыхаю сиплым шёпотом, цепляясь за неё, как за последнее спасение. — Я… мне нужно уйти отсюда. Не смогу видеть его с другой

— Если должна, уйдёшь. — гладит она меня по голове. — Сейчас соберём твои вещи, и я заберу тебя к себе. Ты не одна, девочка моя. Не одна.

Девять лет спустя

Севастьен

Я смотрю на сидящую передо мной девушку и в который раз поражаюсь, как стремительно испаряется мой самоконтроль рядом с ней. Она, как никто, умеет выбивать меня из равновесия, выводить из себя, бесить, очаровывать и вызывать жгучее желание одновременно. Девочка, ставшая однажды моим наваждением. Я так долго пытался бороться с собой, отпустить её, позволить жить своей жизнью. Но продолжал явно и незримо оберегать, всегда держа её в поле зрения, обманывая самого себя, что мною руководит лишь взятая однажды ответственность.

— Хм, и что я должна делать? Не существовать? — язвит она, наматывая мои нервы на свой тонкий пальчик. Поджимает пухлые губы, заставляя хотеть снова смять их поцелуем.

— Не говори глупости! — Я три недели пытался выловить эту дерзкую колючку и поговорить наконец наедине, а она упорно ускользала от меня. Но сейчас такой возможности я ей точно не дам. Склоняюсь к Скарлетт, перекрывая своим телом все пути к отступлению, сжимая подлокотники кресла. — Ничего с этим не сделаешь. Ты сплошной ходячий соблазн.

— И для вас? — срывается с её губ.

И для меня. Все эти девять лет, что прошли с того вечера, когда отчаянно смелая девочка, пробудив и почувствовав мои постыдные желания попыталась поцеловать своего опекуна, а на следующий день сокрушила своей болью и глубиной чувств. Эта внезапная болезненная тяга к моей юной подопечной едва не свела меня с ума тогда, заставляя чувствовать себя мерзким растлителем, что позарился на ту, что раньше воспринимал, как младшую сестру.

— И для меня. Хоть, так и не должно быть. — Признаюсь ей, устав бороться с собой. Но меня сейчас больше заботит другое. — В любом случае, мне не нравится, что вокруг тебя крутятся озабоченные ищейки и всякие… артефакторы. Они тебе не пара.

— А вот это уже не ваше дело, лорд Гиерно. — Её глаза расширяются, мгновенно вспыхивая злостью, и Скарлетт дерзко вскидывает подбородок. — Вы больше не мой опекун, а я не ваша подопечная. Моя личная жизнь вас никак не касается. Я могу быть с кем пожелаю, хоть и с Патригом Вайтаком и вы не имеете права мне диктовать с кем общаться. Предлагаю перейти на рабочие вопросы.

Быть ей опекуном мне сейчас меньше всего хочется. Как и считать её своей подопечной, но Скар напрасно думает, что я позволю этим озабоченным мужланам тереться возле неё. Хватит уже.

— Не моя, значит? — знаю, что сам оттолкнул её, знаю, что очень сильно обидел, но почему Скар не понимает, что я не мог тогда по другому? И сейчас не уверен, что могу. Вот только какое это имеет значение?!! Вытравить это дерзкое создание из моих мыслей уже невозможно. Она, как сладкий яд просочилась в мои вены, лишив покоя и самообладания.