– Валерия, задержитесь, пожалуйста. Ты свободна, Маргарита. – Змеюка расстроенно вздохнула, проходя мимо меня, закатила глаза. Тигран проводил Марго долгим взглядом. – Неужели я ошиблась в нём, и он просто бабник?

– Лера… – он прижал меня к стене, сжимал попку руками, целовал мою шею. – Я проснулся, ты уже сбежала, – говорил он в перерывах между поцелуями, мозги обуглились, когда он рядом, я не могу ни о чём думать, превращаюсь в податливую куклу.

– У меня были небольшие проблемы.

– Что-то серьёзное? Я могу помочь?

– Нет, ерунда. Я сама справлюсь.

– Но ты сегодня не выступаешь? – уже выступила, результат: отбила у самой себя мужика.

– Должна была, но Илья отменил выступление. Говорят, какая-то танцовщица новая появилась? – прощупывала почву.

– Да.

– Стрип танцевала? – он кивнул. Немногословен, на вопросы напрямую не отвечает.

– Тебе понравилось? – пыталась сдержать гневные нотки, но получилось плохо.

– Ты ревнуешь? – глаза заблестели, белоснежная улыбка очаровала. Зараза! Я даже злиться на него не могу!

– Пойдём ко мне в кабинет? Я очень соскучился. Я тебя вчера пожалел, а сегодня хочу взять по полной программе, – едва сдержалась, но я не могу идти на поводу своих инстинктов, нужно сначала выяснить, что он решил делать с этой распутницей, Шанталь. То есть со мной… Реально мозгами поедешь.

– Нет, я устала, домой поеду.

– Подождёшь меня? У меня кое-какие дела остались?

– Увидимся завтра? – у Тиграна зазвонил телефон.

– Да, Илья. Танцовщица? – сглотнула. – Завтра? – он посмотрел на меня, словно делал выбор.

– Да, хорошо. Пусть завтра приходит, – он выбрал не меня! А эту выдру, Шанталь!

– Я поеду, – он кивнул, даже не догнал, не поцеловал напоследок.

Что ощущаешь, когда ты проиграл сам себе? Опустошение. Потому что в реальной жизни я ни разу не Шанталь. О чём тут говорить? Если я туфли надевала два раза: на выпускной и для Тиграна. Я не могу быть соблазнительницей, не могу флиртовать, как Марго, если люблю, то скажу открыто.

Вернулась домой, лёжа на кровати, то и дело посматривала на телефон, ожидая звонка от Тиграна, смс, хоть что-то, но трубка предательски молчала.

Долго не могла уснуть, ещё этот сосед, Толик, привел в дом какого-то алкаша, скорее всего, того Лёху. Видимо, паленка не вся была выпита. Слушала, как Толик болтал всякую ерунду, что он и Афган прошел, и Чечню, и во второй мировой участвовал. Видимо, с математикой у него беда. И слушать, как они друг друга уважают, было смешно, бутылка водки – вот цена, за которую можно купить их нерушимую дружбу.

«Лера, завтра не сможем встретиться», пришло смс от Тиграна.

Ну, я ему завтра устрою! Я так станцую, что у него дым из ушей пойдёт, а потом уйду по-английски, не попрощавшись. Пусть потом бегает, просит прощения.

Утром боевой настрой поутих, и мне уже ничего не хотелось. Просто посмотреть в глаза Тиграна, убедиться, что между нами всё по-прежнему, что это не просто страсть с его стороны, а нечто большее.

Но он не звонил, и к концу вечера я извелась. Хотелось закутаться в плед, включить какую-то мелодраму и под крик: все мужики козлы, поглощать ложками шоколад, обливаясь горючими слезами. Кажется, так делают героини, которых бросают красавчики.

Я вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, которой просто захотелось, чтобы рядом была мама. Странно, я всё детство хотела казаться взрослее, когда мама пыталась меня утешить, я как ежик выставляла иголки, говорила, что я уже не маленькая, справлюсь сама. А сейчас появилось желание прижаться к маминой груди, вдохнуть запах Salvador Dali, её любимых духов, просто посидеть и помолчать. По-моему, я тоскую по родным.

Недолго думая, набрала мамин номер.

– Привет, Лерочка, я так соскучилась, – всего несколько слов, и я уже хлюпаю носом.

– Привет, мам, – осипшим голосом говорю, жалею, что она так далеко, и я не смогу приехать к ней.

– У тебя всё хорошо? – обеспокоенно спрашивает она. Волшебная способность, обладают ею только истинные мамы, понять по голосу, что с ребёнком что-то не так.

– Всё хорошо, – я пытаюсь бодро произнести, но маму фиг обманешь. Я даже знаю, что она сейчас хмурится, скорее всего, откладывает в сторону пряжу.

– Может, поделишься? – я хочу, но боюсь напугать её ещё больше.

– Есть один парень… – ну как парень, мужчина, от которого я без ума. И проведя с ним ночь, боюсь, что всё на этом закончится, что я из тех дурочек, что похоть приняли за любовь и видели то, что в действительности не существует.

Всё это я хотела сказать, но произнесла:

– Мама, всё сложно, я запуталась.

– Ой, Лерочка. Не думай о плохом. Ты же его любишь?

– Да.

– Тогда слушай, что внутренний голос подсказывает.

– А как вы?

– Мы с отцом переехали на дачу, на лето.

– И как он?

– Не знаю, мы поссорились. И он ушёл копаться в старой консервной банке, называя её Ласточка.

– Из-за чего поссорились?

– Он скосил мои розы! Ты же знаешь, какого они требуют ухода, а он проехался по ним газонокосилкой.

– Сочувствую.

Мама ещё много чего рассказала, что наша кошка Майка, которую я притащила десять лет назад, подралась с котом, с каждой мелочью, которую рассказывала мама, на душе становилось лучше, словно побывала дому.

– Ну, всё, детка, мне пора, папа пришёл, весь в мазуте и теперь пачкает мне мебель.

– Хорошо, передавай ему привет, – нажала отбой.

Вечером я опять в клубе, Илья прислал мне сценический костюм, так что из машины вышла «при параде», таксист сально улыбался, он, кажется, догадался, что под белым плащом.

Илья проводил меня в вип комнату, где на диване меня ждал Тигран. Он поднес ко рту квадратной формы стакан, и отпил светло-коричневую жижу, побрякивая кубиками льда.

Серые глаза обжигали холодом, он выглядел неприступным, чужим.

Звучала музыка, шла походкой от бедра к нему, извивалась возле него. Не могла смотреть, повернулась к нему спиной, дразня, приподнимала края пальто, показывая черную кружевную подвязку.

– Повернись ко мне лицом, – хриплым голосом произнес Тигран. Ой, кто-то растерял всю свою уверенность. Повернулась, скинула одежду, осталась в соблазнительном белье. Серые глаза были похожи на расплавленное серебро. Он потянулся ко мне рукой, стукнула по наглой конечности. Разведя широко колени, села между ног, с его губ слетел свистящий звук.

– Всё! Достаточно этого спектакля, Лера! – он скинул с меня маску. – Иди сюда, – как голодный вампир, впился в мои губы, со стоном хозяйничал у меня во рту. Я сидела у него на коленях, упёрлась ладошками в грудь, оттолкнула его.